Учился я тогда в четвёртом классе. Неподалёку от школы - Ботанический сад. Один раз в неделю нас водили туда для работы на огородном участке. Мне до сих пор помнится эта дорога. И сейчас могу узнать то место, где я впервые, что называется лоб в лоб, столкнулся с тем, что философы называют диалектическим противоречием. Противоречием между теорией и практикой жизни.
Моя замечательная бабушка Наташа с пеленок "вбивала" в меня основы нравственности: человек обязан быть честным и порядочным, остальное – от лукавого. «Идешь ты по дороге и видишь: кошелёк! Твои действия? Не надо в него заглядывать – он не твой. Подними его... высоко над головой и громко спроси у окружающих: чей, мол, это кошелёк? Будь честным, и тебе не придется краснеть перед людьми!»
Я уже несколько лет не жил с бабушкой, но помнил ее наказы и старался, как мог, следовать им. Не всегда у меня это гладко получалось – иногда приходилось... временно, ради спасения "собственной шкуры" сворачивать с праведного пути. Но случившееся однажды по дороге в этот самый Ботанический сад сильно пошатнуло мою веру в «бабушкины морали».
…Мы шли по тротуару «колонной по двое», как и полагалось в те времена пионерам и школьникам. Не помню, кто шел рядом со мной, но сразу за мной всё норовил наступить мне на пятки известный в нашем классе мелкий пакостник, имя которого я позабыл, а фамилию помню до сих пор – Мазепа. Этот Мазепа славился тем, что, когда очередная "подлянка" ему удавалась, он как-то смешно потирал руки и противно-противно хихикал. И всегда выходил сухим из воды, потому что пакостил из-под тишка и был неплохим артистом и конспиратором. Но учился он хорошо, почти отлично, и учителя часто ставили его в пример.
...Так вот, шагаем, значит, мы весело: шумим, толкаемся, и весь наш «пионерский» строй растянулся на целый квартал… В образовавшемся перед нашей парой просвете я вдруг обратил внимание на катящийся по тротуару маленький рулончик: это были деньги! Вот здорово, деньги! Такого я ещё никогда не находил. Медные деньги – да, бывало. Или десятчики–двадцатчики. А тут… Я чуть не задохнулся от привалившего счастья. Даже не подумал сразу посчитать: сколько там этого счастья? Первая мысль, пришедшая ко мне после минутного оцепенения, была подсказана за несколько лет до этого момента моей бдительной бабушкой: "Чей кошелек?"
«Эй! Кто потерял деньги?» - заорал я на всю улицу, подняв высоко над головой драгоценный рулончик и оглядываясь на окружающих с таким победным видом… В общем, герой-пионер, остановивший поезд и предотвративший очень большую катастрофу. Передо мной уже стояла бабушка: "Молодец Гришенька! Громче кричи - У человека горе, деньги потерял… Может, у него это последние…".
«Эй! Эй! Я! Я! Я потерял… Мои деньги! Мама... мама на хлеб дала…».
Я от неожиданности поперхнулся - взгляд мой в это время был направлен вперёд в поисках «потерявшего»… И что на меня тогда нашло? Наверное, Мазепа меня загипнотизировал: «Клянусь, мои - мама дала…». Он уже готов был пустить слезу, и тон был очень молящий… А бабушка Наташа строго смотрела мне прямо в глаза: «Людям надо доверять, тогда и тебе верить будут…». Я как замороженный протянул шедшему позади меня Мазепе "рулончик счастья" и отвел глаза в сторону: слишком уж прямой и честный взгляд был у этого "начинающего артиста".
Я почти сразу же начал жалеть себя, осознав, что жестоко обманут, и готов был заплакать от обиды… на бабушку Наташу.
А помощь пришла, откуда ее не ждали… Во все времена в каждом классе есть не только отличники и «правильные дети», есть и свои маргиналы: двоечники, второгодники, хулиганы… В нашем классе таким "маргиналом" считался Толик. Это его подлинное имя, а фамилию мне уже не вспомнить, к сожалению. Учителя от него стонали. Воспитанный бабушкой в изоляции от уличного влияния, я сторонился мальчишек, подобных Толику, и просто не понимал их языка общения, прямого и грубоватого. Да и Толик, думаю, меня слишком замечал. Он, помнится, при всяком удобном случае показывал себя человеком независимым со всеми вытекающими... Поэтому "тонкие создания", вроде меня, старались с ним лишний раз не связываться. Так именно отсюда и подоспела ко мне неожиданная поддержка...
«Дурак! – раскрыл мне глаза Толик. – Ты - набитый дурак, это - да: он же шёл за тобой, этот гетман! Как он мог потерять деньги впереди тебя. Смотри, как все растянулись – он метров на пять позади был... Эх, ты... разиня!» Я был окончательно убит этой грубой, но справедливой критикой. Из дальнейшего я понял, что независимость второгодника Толика - не поза, а сложившаяся жизненная позиция. Он был всего-то на пару лет старше нас.
Толиком управляло желание восстановить справедливость. Он так мне и сказал: «Ты, Гришка – дурак большой, это – да. Но этот Мазепа, этот гад… он – паразит! Это – да!». Толик перешел на шепот, хотя мы уже были одни. Он изложил мне свой план восстановления справедливости.
Я, в ту пору всё еще прилежный «бабушкин внук», больше всего опасался дурных поступков. Прежде, чем «ударить по рукам», взял с Толика слово: ни каких хулиганских действий! Справедливость по Толику учитывала и такой момент: все возвращенное делим пополам. Пока мы шушукались, разрабатывали "военный план", "объект атаки" исчез из виду, попросту удрал с поля предполагаемого боя, т.е. с урока ботаники домой. Пришлось уже после уроков его вычислять, караулить, выслеживать…
А дальше: технология по «методу Толика» - угроза применения грубой силы и т.д. и т.п. Стыдно признаться, но моя роль в этом спектакле была: «кушать подано». Аплодисментов не было. И зрителей - тоже. Все подобные переговоры в те времена проходили на пустырях.
Сценка на пустыре впечатлила меня непосредственностью «игры» действующих лиц и выразительностью Толиных аргументов, которыми он быстро убедил Мазепу в его неправоте. Перед нами в чистом поле был уже не тот прилежный ученик, которого видел я каждый день в классе. Оказывается, все его образы: и хитреца, и подлизы, и пай-мальчика, и «достойного пионера» - действительно, только роли, игра! А на пустыре, под давлением «толиных аргументов» этот "блестящий мальчик" вдруг стал "самим собой": простым и доступным, все правильно понимающим и про справедливость, и про честность…
Деньги мы с Толиком, как и договорились, разделили поровну. Правда, Мазепа успел-таки кое-что истратить за ночь (на мороженное!?). Но мы не стали придираться по мелочам. Главный-то вопрос мы решили: "справедливость восторжествовала!".
Мне тогда показалось, что «метод Толика» и есть самый справедливый способ добиться справедливости. Я готов был поделиться этим открытием с бабушкой Наташей, а заодно и глаза ей открыть: не все хулиганы – хулиганы, а справедливость просто так в руки не дается. И еще: нельзя быть разиней… это ведет к несправедливости! «Это – да»!
Впоследствии мы с Толиком подружились. Я помог ему «перетащиться» в следующий класс, он же открыл мне многое такое, что могло бы шокировать даже повидавшую на своем веку бабушку Наташу.
Кубань, 2012