Припекало.
Солнце разъедало скалы...
Я выбежала из дома,
не сказав никому ни слова,
ударившись о твердый воздух,-
больно. Больно.
Двор был тих и насторожен,
только старуха стояла.
Опершись о тополь.
Кисти старухи -
прокисшего винограда грозди -
висли беспомощно вдоль трости.
(Она ими когда-то
играла на рояле при полном зале)
Скалы раздирали солнце,-
кровило. Каждый вечер.
Каждый вечер она выходила
и стояла, бежать не могла.
Только легонько постукивала
«виноградинками» по трости,
текли слёзы,
двор весь был в лужах,
приходилось перепрыгивать
через её море.
Когда-то она была красива.
Теперь, от количества морщин,
невозможно было разглядеть её
черты.
Я подходила к ней, отыскивала
на лице её глаза, нос, губы.., -
горчило.
Горчило от её взгляда,-
не то, чтобы она была недоброй.
Смотрела в себя, меня не видя.
Взгляд без адресата.
Только котята
пузырились у её ног,
пили слёзные лужи.
Двор был всегда мокрый.
Печаль гнездилась повсюду,-
сидела, стояла, лежала,
приблизившись к своему абсолюту.
Утро.
Её не было.
Утро. Привычно, по дороге на работу,
срываю несколько виноградинок с куста.
Возле тополя. Вкусно.