Две чаши перед ним стояли,
Но мог испить лишь из одной;
Хотел он отвести печали
И жаждал обрести покой.
Одна из чаш огнём манила,
Горел в ней сладостный обман;
И каждого она губила,
Кто выпивал её дурман.
Безумец тот, кто пылкой страстью
Бывал мгновенно ослеплён
И, поддаваясь сладострастью,
Опустошал всю чашу он.
И ожиданием гонимый,
Он жадно жажду утолял –
Несчастный и неумолимый –
От яда вскоре погибал.
Вторая чаша не блистала,
Не обещала рай земной,
Она с простой водой стояла
И отражала свой покой.
Кто изопьёт из чаши этой,
Того не ждёт восторг хмельной,
Но не позволив меркнуть свету,
Остаться сможет он собой.
Две чаши перед ним стояли,
Но мог испить лишь из одной –
Блаженства миг отдать печали
Иль в радости найти покой.