130 тысяч знаков после чёрного квадрата

в мире смертных слово свыше как паденье цеппелина
а случись в отдельной нише
не на голову раввина
а вот – равного поэта, у которого виденье..
дислексия и примерно поведенье –

да, без запятых! – оне же греки!
так точны во мраморе, что  «за»
голосуют горе-человеки
походя на горе-образа

**

не до такой же степени жизнь игра, чтобы помнить слово стоп?
однажды солгав, обнаруживаешь – ничего не испортил
а тут ещё бог! – буквально из сапога –
блеснёт итальянкой узбекских кровей – не в эскорте! –

а просто подрежет – воткнёт, повернёт…
о, ранимое мцыри!..
в которое верил отец мой и дед…
и по списку по маме…
мамины – оченно часто мечтали позырить
в это грядущее – в наше с тобой междунамье

хлипкая грудка матросова не антидот
от эгоизма и прочего там альтер-эго…
если ложишься на дот, да из этих литот! –
это – омега развития! – римская мекка!

русский татарин не выправит русскому глаз..
ты в поцелуе смешалась со мной по-индейски
этот восход ваш и наш не закат, но заказ –
«дай две шавермы, софи.. за рублёвские фрески!» –

всё это так далеко…
вот, допустим, умру –
ты перепробуешь всё что похоже на губы
и не подумаешь, да! – ни за смерть на миру
ни магомету бы в горы мои ледорубы

**

моя девушка умирает от ковида процента на полтора
я дышу над картошкой, как если б она рожала
и кричу за неё! – вот такая у нас пора
и отношений и внешнего воображалова –

тютелька в тютельку!. я не уверен совсем
правильно это – её целовать на прощанье?
всё-таки нет говорила.. и клала монет…
две… на глаза... раз пятнадцать…
но – жалом бы в жало?!

тёплая попа – конечно не признак любви
без отпечатков на ней растопыренных пальцев
температурь! – но и бога во мне не гневи –
пусть обретается, он несомненно из тайцев

чай, не в защёчных мешках так насущны хлеба
от недорода страдают и птицы и дети
только не мы! – убери эту прядку со лба
вечно голодное, но не моё капулетти

да, раздражает немного послушная прядь
и над губой там где нужно вечерняя мушка…
ходит за солью весь год… на приляг и присядь
так улыбается, что – придушил бы подушкой

**

допустим бы разверзлись небеса
и манна бы упала так как нужно
не в наши часовые пояса
а на того, который не обужен…

и на того, кого и не обузить
и это всё в одну, поди, воронку
но боги в бозе почивают, то есть в музе
и мне за манкой не к кому, ребёнку

**

ну да, сельпо, практически ван гога..
река, куинджи, лунная дорога...
и – что луна, что лица отщепенцев
сжигающих траву –
                всё это в терцию
горит..
            не в квинту, режущую слух!
на слух подруг – какая-то, но специя
и вкус преследующая..
и даже нюх

**

если посмотреть со стороны –
ноги б вырвать этой беатриче
не без некоторой за ноги вины
а для равновесия и притчи

чтоб сказал какой-нибудь туземец:
ноги неповешенного тела
ничего не весят, как и лейбниц
и монада лейбница на белом

не исписанном аж до последней клетки
этом самолётике сложённом
как давид –
да все мы однолетки
и ещё немножечко пижоны

**

я знаю всё что ты могла сказать
о том с моста – теперь ты поэтесса
и более… моя ты, сука, знать!
не знать тебя – от бога ли, от беса..

такое же невольное руки
движение –
смахнула – нареки!
пускай останутся и голуби и крошки
и парк и эти липы и тоски..
там впереди
как прежде у доски
подсказывай
продержимся немножко

**
наши отпечатки слишком нежны
и не отражаются в учебниках
их найти – такое же небрежное
отношение ко всей судетской метрике

станешь немкой, если захочу?..
со спины твои снимая пальцы,
там и сям припудрен, хлопочу
как за линии васильевского жальцем

вышивающим – то линию судьбы,
то иное нечто вышивающим..
может примус клюевской избы?
в бродском, по тебе на фене бающем

**

                "всяк оставит свой мозг на тыне."

бога нет, а просить больше некого
и тогда обращаешь внимание –
лямбда-членово их мироздание
утонуло в штанах казинетовых..

ты немного похожа на бога –
эти страсти твои по матвею..
и присутствие плоти – немного,
а не так, как напичкана Гея..

да – во звуке и плоть и значенья
этих слов обличающих плоть..
ты – уже! –  замутила учение –
исполать бы, а не исполоть..

**

где-то там в лесу дремучем
где под ёлкой жолты зенки
мандельштам – письмом измучен,
и борзой на переменке

доказал, что мальчик йося –
тварь последняя! – и мальчик
этот йося – на коленке
набросал иного пальчик

как отрезанный… и знак
оказался так понятен
что и мальчик если наг
то и с мальчика по пряди

не с паршивой там овцы
клок и древнее уменье..
и при чём бы здесь творцы..
тупо мальчиковы тренья!

**

мир повернётся на оси,
и – голоси-неголоси –
а ты вернёшься…
этих линий старта..
не во вселенной, упаси!..
но сонных фавнов дебюсси
производила внутренняя спарта..

а не монголия, жамбалову не тронь!
там выстрел есть! и в голенях огонь,
и грудь кормящая – чего там только нету!..

и не смотри туда, гляди в ладонь,
не утолившую всю эту нашу хтонь –
подбрасывай кружащую монету!

**

похоже мы наговорились
в этот раз
и в следующий вновь наговоримся
и эта привязь
к построенью фраз
расконцентрирующая на входе линза

детали мелочны как буквы..
а слова –
крупнее, но никак того что между
вот потому такая голова
тебе прилеплена – какой никто и не ждал

**

ну вот и всё? ты тоже приключилась?
и будешь спать со мной в какой-нибудь обновке?
там в греческом конечно есть и филос..
и филос на конечной остановке

там, где тебе налево и направо
да всё равно куда, таки до завтра..
а завтра – да бери хоть на арапа! –
легла же карта
в платьице из драпа

**

ну вот, доплыли до буйка
и есть – на дно, и есть – обратно
но лошадь любит беляка
плывёт и тонет у парадной

атланты топчут воды мира..
не лошадь создала кумира

**

мы стали мелочней пурги
и переносим те же крохи..
снегами из твоей тайги
меня накрыло на пороге

была и девочка босая
и не по щиколотки воды
и в разном прошлом погрязая
мы отказались от свободы

а где-то в ейном океане
встречаются старик и море
а я лежу в чугунной ванне
при слабом тепленькой напоре..

где можно взять тебя за грудь
и за живот и даже ниже
и слово дерзкое ввернуть
но к слову нежному поближе

**

"пока я спал, повсюду выпал снег –
он падал с неба, белый, синеватый"
не наколоть бы на шару "олег"
какой-нибудь пластмассовой лопатой..

не для тебя, и не для космонавтов..
и даже бывшие мои бы не взглянули!
снег падал не для дела – из затакта!
как турманы в загуле..
- гули?..
- гули..
**

утрёшься рукавом и снова жить
и та же дева без хвоста
                и тот же омут
и чешуя – не мать её итить!
а мелкая – в такой, поди, и тонут

в объятиях
                и в немощной душе
приблудных атеистов от запястья
от пульса, и, простите, в rapprochez-
moi ..
         и даже глубже..
                (не до счастья

им, этим, покорившим куросио,
в жилых, но не затопленных массивах

**

в наши окна заглянула ваша ленка
мы её практически не знали…
но без рук видали.. и маненько
приложились к образу из дали

что там греческого?
разве что маслины?
а стреляются приличные поэты
в маечках кевларовых..

к осине
подвели библейские моменты..

вот стоит
и сук протянут так -
приходи и вешайся, дурак

**

а мне бы день!
и даже поцелуя
хватило бы ..
да всё ещё из дафний
сушёных
собираем аллилуйя –
те крохи, и круги от них, и плавни –
наш гуппи зол, и хвост горит огнём!
в аквариуме дырочка при нём

**

никак не могу понять…
                что ты делала десять лет?
я – и любил тебя, блять – и упускал момент..
а ты вот, конкретно,
                ну что! в эти годы поделывала?
если поделывала.. это что-нибудь..  – а не пописывала?

и хорошо ещё если от радости!..
                в нашем намоленном
радости больше, чем в жизни невечной, оставшейся..
что там под платьем твоим  уготовано гоблинам?
тоже плохим, но лишённым идейного пажества

**

в твоём пути безостановочном форелью
тростник гуашью утки акварелью
мне краски не хватило
и пигменты
легли в гомеровы до кучи документы

и там написано: дождись, я точно буду
и той же тушью
и каллиграфично
и ровно так же косточки от груши
на бортике той ванны из парижа

которую мы так и не купили..
легли в слова
ведь мы слова любили
будь проклята, конечно..
это нужно..
тебе в немужнем

**

почти дословно имя повторил..
не в платьях повторяется юдашкин
а в направлении из множества мерил..

из нескольких ли девушка в рубашке
твоей
тебе
твои
поджарит яйца?..
а завтра будет ждать в постели кофе?..

но в направлениях уже не до изъятья
пока не профи..
не юдашкин..
не по брови..

**

«все дельфины в ураган
в ураган, в ураган……» –
вимм-билль-данн! –
и тут же – «кони хочут пить…»

рыбы и желанья первозданны
те же фибры
некого винить

ты плыви себе и радуйся
не в теле
а допустим в образе быка..
побыкуй, как женщины хотели..
в эти наши средние века

из европы я
и мне – куда захочешь!
ты греби копытами во вне..
увези меня в такое авва отче,
где по брови истина в вине

**

за секунду до засыпания видишь энного
допустим, тридцать пятого барана
в венах ничего внутривенного
даже думать об этом рано!

всего-то эн-пятый баран..
приличный такой показатель! –
и не по живому..
а так – по касательной.. –
так толеран!.. –
                тен, что ну вот же он..
не отвязался.. и тоже
пахнет кумином..
и, рис собирая губами
с губ моих..
хочешь сменить его,
ленное боже?
есть! –
эн-шестой –
ох**нный продукт моногамии

**

когда-нибудь ты тронешь губы
и эти пальцы нас рассудят
проникновенно и не грубо –
да те же груди!..

                было тело,
которое рождало слово –
и притворялось
и хотело
того же
снова

**

допустим – да!
и мы потянем речь,
ту самую, в которую вовлечь
желали нас любители морошки.
отпустим бороды,
растопим ту же печь,
и станем не любимую стеречь,
а чайные серебрянные ложки..

а ведь бывало и наоборот –
в опочке ли под пальцами эрот
и рот эрота..
и в писульках отпечатки,
скрепляющие устный приворот…

в какой-то степени и я – не то, что есть,
и помню всё –
и в граммах слово персть –
и ладно бы того, чего отмерить,
но не обресть..

и даже б не иная,
допустим, ты,
а ровно как в балладе  –
живи, наш этот русский поминая
в его ограде

**

твой яценко, либерастка, вроде грозного играет
а не курочку из письки пуси райот
и не чен там ким какой – поди не вычеркнешь
горбачёву, матерь божью, из опричнины

лебедей казнили в трезвое и в пьяное
утро.. а потом ещё и к ужину..
вот недавно было непонятное..
не росгвардия..
но рос- , и значит нужное..

**

а целей нет..
представь – я не нацелен..
и в прошлом был по-сестрински в нательном
не порождал иного нарратива
не запрудил течение мотива

но был бобром, и сам себя убил
за дерево .. и дерева апил..
за шукшина с под пальцами берёзой –
не я водил

**

водку огранив стаканом
(промежуточным звеном)
сокровенное на бранном
молвишь, ибо – не бином..

костерить  уже и поздно
полчаса уже как завтра..
надо мной ли небо звездно?
не в стакане ль контры канта?

**

такая долгая история событий..
а жизни коротки – наитие к наитию..
и там ещё немного показали
не в тёмном зале
и не для распития

но  ты шагнула ножкой за моей
как будто в талии все копья преломились
и лишь одно осталось – не сумей
тогда шагнуть ты – я бы нас не вынес

из вальса этого, из выточек ДК
из танца не без па и не без сабель ..
стишок – тебе
и точно на века..
суди сама – где я и где Севкабель

**

когда-то  ты была боса, и пятки розовы
и в лифчике не бирюза в снегах матросовых
и эти первых два соска торчали в разное
и ты была моя доска, моё суразное

сообразующееся, как всё исподнее
упоминающее прошлое японии
но в этой туши тростниковой и в гуаши
поди не крякнул я ..
таки не крякнул даже

**

к нам прилетали ангелы
в хранители просились
а ты сказала "рано!" им
и "рано вам!" добавила
и дети птиц обиделись
и больше не приснились…
а эти вот мордастые
таки нарушив правила
побили нас и рядом улеглись

**

как это глупо и как неуместно
трогать тебя за родимые пятна
не потому что в италии тесно
а потому что в россии приятно

хочется думать..
но нечем
по стопке
мы разбросали
пускай и невнятно..
эти твои не по жизни уловки
эти твои бесконечные пятна

**

зима в россии больше чем зима
такой же снег как и везде.. который год..
но на тебе не тает?. – синема?. –
ловили педики в италии –
не в рот

                попал им снег –
растаял лишь весной..
на языке художественном вставил..
но не туда – въездному выездной
снега описывал, лепил, немного правил..

как помнил..
                то наощупь, то на вкус
да что там снег? – на лыжах иисус
спустился –
                то ли путина поправил?..
а то ли некомерческий блютус?

и вот камыш
                не кисти европейца
и ночи тушь
                и карпы узкоглазы..
и снег российский –
                бродский, но не в пейсах
снега заразны!

**

всё берётся ниоткуда..
закавычат – и тогда –
том, страница.. –
чел ли? будда? –
ерунда? не ерунда?...

станет ясно..
а до тех.. –
ты светись, пока неймётся
был когда-то политех –
и опять строкой ведётся

**

растительность особенно вредна
на той губе
где крошки и морошка
в ней перед смертью
выглядят не на-
туральнее поэта хоть немножко

всего два шарика – а так испортят вкус
читателя, который и не трус
а нижуя в седом не видит провиденья
поскольку рус

**

какие-то люди,
                довольно ли не мимо,
                таки проходили..
с пятнистой собакой..  дай память.. – почти лабрадор!
и я не в трусах твоих руку свою не осилив,
топил за позор

                и понравилось
                так научили! –
до встречи с тобой
                эти перчики внешнего чили
остры и небесны –
                такой же по факту пробой

а мыс этот – весь без трусов
                как обычный гобой –
такие же дырочки
                что ни открой – зазвучат!
адамом добыт этот звук говоренья с тобой –
добуквенный чат

**

у меня такое чувство
что читал ещё кого-то
солнце! всё твоё искусство  –
беспричинная зигота

разовьётся – то ли в ницце…
то ли в д арк – оне же девы
никакие мля больницы
в мировой войне за тело

не положат в ряд со всеми
этими..  в гниющей плоти..
пожалей же полифема
за глаза буонарроти

**

да ладно..
уводи меня, босая
по этой гальке
там где я не зая
а приставал по-детски к той же сиське
не по-российски

                просто брал за грудь
а ты взирала на,
и как-нибудь..
и наши взгляды расходились
и борзая
в тебе описывалась
в образ не влезая

**

вот скоро выйду из запоя
и дом и дерево и сына..
найду в девятом слое трои
по ни за что не повторимом

он глубже прерафаэлитов
и выше нашего собора
он первый мрамор неолита
и поцелуй, который впору

**

листву вывозят за сто первый километр
поближе к снегу прошлогоднему – оне же
давно все тамошние..
здесь рождался мент!
но не родился..
я озвучил..
не изнежен..

я за гниение листвы и снегоступы
и за недосягаемость мальдивов
и эту пыль веков с тебя не сдул бы
когда бы не гомеровы мотивы

**

«приезжай.. закусим хлебом или сливами..»
пока ещё падают сливы,
и в синем четыре конфорки..
позволь закатать суетливый
компота глоток под восторги

не этой вот дамы, положим,
и датого с ней господина
которому дать бы по роже
за сливы – оне же маслины!.

ведь я за тебя, недобога..
за постум овечьего рабства
давно заложил то немного-
е экклезиаста

**

в детстве как-то не удалось попасть в дурную компанию
кошку повесить и кнопку училке под попку
чисто химичке! – но имя запомнил – местами я
всё ещё там у доски формулирую тонкие

эти материи
эти её углероды
так ковалентны они
как родимые пятна
не на груди её, да,
этот признак породы –
хоть и невнятный

**

там на луне одни и те же пятна
а на земле одни и те же люди
где лучше? –  совершенно непонятно
там пятна роршаха, здесь роршахи на блюде

и каждый извивается инклЮзив
не то, мол, видишь ты,   не в то глядишь орудие...

а я смотрю как из моря спокойствия выходит не люся
а человек похожий на люсю..
особенно грудью.

**

оф кос, любимая, пока не рассвело –
я джентльмен из последнего трамвая
вела строка и на слова везло
на запахи и верность алабая

вчера, проснувшись, так и не узнала
меня позавчерашнего – во всём
виню я беломорского канала
измятых пачек дзэн…

                и невесом
как будто он – а хуже козьей ножки!
как матерное слово режет глаз..
я покурю на той же остановке
и помогу найти вагон в последний раз

**

за барыню топил герасим
а за добро – владимир путин –
обеими ногами в азии –
но всё ещё не на верблюде –

шлём поцелуи трансвеститам.. –
так достоверно получились! –
и нор кротовых в этом сите –
как пигалиц во званьи чибис

ну да.. – муму не воскресить
и барыня давно другая..
и на груди сие носить
идёт
собакаме сверкая

**

не байстрюком христа заложен храм
где соль и перец на курбан, пардон, байрам
копили целый год
(кумин – зира!)
запомнить надо эти кивера

бараны гнутся,
глотки как у шведок
ножи – попробуй в глотке удержи!
и откатиться хочется до меток
той сэлинджера пропасти во ржи..

**

в этой буддой забытой европе
от пальмиры и до лиссабона
все двуруки – и люди и боги
и моя шестикрылая донна

чай она посильней серафима
и лениво и так ежедневно
то касается глаз атропинно
то ушей всем моим внутривенным

серафим для того бы явился!
а моей шестикрылой забаве
кнопки жать да по жизни катиться…
и касаться ушей – очень нравится

**

где-то там в пути дремучем
то ли воблой с пивом встретят
то ли как великомуче-
нник ворвёшься в эти клети

в эти цепи  львы и прайды
апперкоты тупо снизу..
магомет ли я?.. гора ль ты
из ленд-лиза?..

**

давай шагнём
туда где мы не в теле
где поцелуи в спины так невинны
и судороги – то ли дофаминны
а то ли ангелы обняться не сумели

и никакого нет приличия вовне
и тронут потаёнными губами
в икончатые ставни дом над нами
и мир в неподражаемой войне

**

пуантилизм ночного неба
три точки – три тире – три точки
ты на пуантах так нелепа
и без ночной своей сорочки..

а в ней – казалось бы в горошек
такой же мелкий как..  но чёрным
по белому –
                "заметь, о боже!"
мол, позитивную на чёлне!.

иные – парус напрягали..
а те вон – отводили очи
но я заметил..
и без гали
теперь не очень..

**

побываешь однажды на этой (текущей) планете
оставишь записку – искал, ошибался и верил..
был в поле зрения (там где не воин) в лорнете –
вроде один, но присутствием (чай) не умерен..

под одеяло тянул на себя из напастей
то ли тебя с той запиской твоей, то ли бабу..
не разобраться уже –
так воняет из пасти
этой вселенной!.. в рентгеновском лижущей лапу

**

валерии пустовой

"на дне реки водились кости рыб" –
но не в коньках!  - там мальчики отчасти..
есть более верховные дары,
хлебнувшие любовного причастья..

её и звали так  – "моя ты рыба!"
и даже – "не моя ли ты макрель?" -
пока не утопили…
не надыбай!..
и эту птицу в ней кольцуй и телом грей –

и отпускай –
поплавает на выпой
и прилетит..
какой бы ни борей! –
но ей на север! –
даже если рыбой..

**

а не слишком ли много я
о недалёкой – да думаю?
самой ли ближней во столько-то лет обуян?
я и сонату б уже разобрал эту лунную
был бы баян..

эти два года –
(девяносто первый и две тыщи пятнадцатый –
когда я умел и повязывал галстук) – накрыли рукой..
особенно девяносто первый! –
тот самый,
в котором за лацканы
тянула ты мир – на себя ли? –
не самый людской!..

и выпирали из текста мы чисто губами
а не сосками иных поэтических лет..
трогали, да! -
но и трогали - ибо искали
то, чего нет

**

я в санаториях цэка
всё спрашивал – «а где же бабы? –
те –
на роду! и на века! –
не вот такие же?.. –

не скрабы втирающие в двойника?.
не в губы красящие знамя,
желая нравиться, пока
не разонравятся местами..

и мне ответил низкорослый
почти что ягель – «попроси
её нагнуться – не во взрослом
а в маленьком таком прости

и если сможет – дуй на ранку
и ягель сей
и за баранку
садись, до ветру елисей,
баранкой манкий..

**

трусики черные, маечка белая
а посредине пупок от ван гога –
не от версаче такое неспелое
и не от бога..

                следи за глазами
не позволяй им глумиться над правом
сниться тому, кто расселся в асане
чисто за нравы

**

девочки бы не смогли
мальчики бы не решились –
но ребро моё (в шабли!)
вынимали и светились –

так,
как кесарево богу
не светиться будет больше –
там где отрывают ногу
не за женщину – за польшу!

за берлин,
и призрак рая – девственниц! –
опять же рёбра –
это позже,
а пока я
этих рёбер недорёбор

**

проведи по бровке пальцем
ведь бродили не однажды..
эти пальцы – палец каждый!   -
по бровям неандертальца

по губам его, по яйцам
по п*изде
и даже ниже..
полюби неандертальца
в этом хлопотном париже

**

всё та же спесь
но иногда
взойдёт звезда
и ты глядишь
как на светящую с листа
читающую водяные знаки
в расчерченных под херики местах

и есть на русском тёмное басё –
гуашь, камыш, допустим, то да сё..
и нет на русском от басё спасенья
"шумел камыш.." – на этом бы и всё

**

ты поцелуй,
а уж потом оформишь
вхождение во все твои права –
кузина бы – оно же бы и кореш.. –
никем на ком не мятая трава..

камыш, конечно, гнулся
за деревья..
и ты таки в стогах меня ждала –
почти что в каждом..
но не одолел я
"аятолу, аятолой, аятола.."

**

и вот – я ему говорю, что она не такая...
как все там…  а может быть даже и лучше из некоторых
и он так кивает, макая в остатки токая,
словно бы неба дары да в такие же неба дары..

и – нам обоим становится ясно, что поздно –
нота такая, что можно уже расходиться!
завтра – помене б токая, и хлеба – подозно бы! –
не возбудиться б..

**

за сказку с правильным концом
уснул бы! – вот те, няня, кружка! –
не без венца б,
                не без канцон
и здравиц
                кружки б за понюшку..

не грей её в руках, огрей!
и пусть он на душу положит,
тот корень в ней, той сказки ямб..
точней – хорей.. –
одно и то же!

**

уснёшь бывало на траве
короткостриженной канавки
лебяжьей – если в сентябре
а в ноябре – то божьей мамки..

а сон – один – хоть ляг на лавку! –
и месяц под косой блестит..
и никому такую вавку
хоть век живи – не огрести

**

ну,  рисовал животных – но не пальчиком!
непальцемделанные зайцы на шкафах
не нравились ни девочкам ни мальчикам –
очкарикам..  – убийцам черепах!..

но – в черепах изображенных зайцев
змея жила для мальчика олега –
в «ор нот ту би»!! – в жабо таком! – врезается
не в память этот череп – без разбега

и умысла… –
                а тупо в чей-то лоб!..
и всех моих небес на то хватило
чтоб не олежке бы явился этот жлоб!
а чтоб олежко наше шкафчик уступило

**

ранками с неровными краями
девушка покрытая
берёзой
вся привязана..
и писком так неявным
тянет с озера..

                до озера то вон –
не рукой подать, а только пальцем
поманить.. –
                шарлиэбдостерон
не свободно нонче выделяется!

вот и от бедра шагнуть нельзя..
кто расчёсывает эти наши ранки?
отчего неровные края? –
не на пулемётчице же анке!

**

в бутылке водки – восемь пива
их выпил две? – осталось шесть!
арифметических мотивов
допить их нет, и в этом жесть..

к примеру – восемь минус три..
и даже восемь минус восемь –
не то, чем движим изнутри!

решебник этот изъелозив,
поймёшь – не шесть на ум пошло!
не две! – а столько, сколько нужно,
чтоб этот ум не обожгло
вот это тленное
в наружном

**

это наша жизнь –  а не ахматовой!
и не бродская на греческих костях..
облако гандлевское – уматово!
быкова – ни капли в новостях!

хорошо бы капали, и капли бы
размывали целостный пирог..
а и дети б лишнего не хапнули
в этом институте недотрог

**

он курил, пока не задохнулся
а кого курил – не признавался
верил во христа, поскольку – бурса?..
а не остров пасхи в этих фаллосах…

не признается, поди, на то и умер!..
и на том стоит уже полгода
и мелькает мимо – грета тунберг
и в лесу ещё весной нашли кого-то

**

давно объяты
                и немного сёстры
и целовали всё одно и то же
то вёдро нам
                в небесконечных бёдрах,
то вот он бог
                немногих помоложе

которым от бедра ещё полжизни
перебирать
                и складывать не слоги
а вечность из обломков ли отчизны
а может и другой этимологии

**

этих наших утят
утопили на спевке –
не крякнули за октябрят!
кудрявый значок
на меху этой белки
конечно же русский бурят –

жамбалова, в общем –
и дети.. и степи..
и крайности пьющей души..
я это моё бы жамбаловолепие
сам бы в себе придушил

**

я помню – за тебя не выпил –
и мне в разбитое лицо
ты рассказала – я бы выбил
очко в девичьем бы серсо! –

но – никакой страстной недели
не пережил бы! –
чай не в такт
рождаются отцы империй
и оприходывают фрахт

но вот он камень,
                и вода
течёт под камень возлежащий
такая сныть и немота!,
что никого сильней не жальче

**

"кто убил телевизор – налево!
                оне – леваки!
а кто починил, а не новый купил –
                мы накормим!" –
прохладное лето..
                на каждом втором рюкзаки –
потеют под ними
                и топают в разные стороны..
   
а мы-то навстречу идём
                наша стрелка – закон!
и если ты выстрелишь первой
                да пусть и заступишь..
как надо умру!
                за меня изведут самогон..
такое не купишь!

**

донеси на меня
                пусть узнают что я не любил
и равна ты не сиськам бы даже
                английского лета
я в твоих ****ях не особо себя возносил –
да на кой бы мне это? –

                такой первозданный хорал? –
никто не убит
                никому и ничем не обязан..
настолько привычно
                что если бы и отодрал –
конечно б на улице вязов!
о мой генерал!

**

я в детский сад с тобой бы не пошёл
ты трус, и у тебя в прицеле ёлка..
под ней подарок..
                а вот так, чтобы вошёл
во царствие не ангелом, а орком,

не ведая, что сможешь доказать
своё отцовство – от неё! – и, да – не бога,
а мира этого, в котором и назвать-
то нечего уже и кондопогой..

**

рассвет обычен, выставлен по метке
и несколько случайных птиц на ветке
но – ветке не на той – не в том порядке
играют в прятки

новая неделя! –
                не более! –
                делящиеся клетки
нам выстилают линию прибоя
и мир накатывает –
                привозной и крепкий

краплёный словно птицы те на ветке
и метки те на выставке рассвета..
не писай, да? – возьми мои пинетки
донашивай во имя альфабета

**

где-то марковская гладит кота –
не за рифму для «зяблики»..
в яблоках рифма давно на бортах
пионэров тюмени..

вроде послали –
                не в греки!
                (уже не сумели) –
из посылаемых – вкупе – гавроши да гаврики..

красные – цвета кагора
                а не винограда..
уши их розовы –
                в координатах тагора..

чай, не кровавые мальчики исламабада? ..
и не белявые
                из поднебесного хора?..

писают мальчики –
                метят ли воды фонтана? –
в круговороте мешаются кони и люди? –
не до бандито от ив сен лорен ив монтана
в этой прелюдии

**

втянула когти, выпустила почки
не кошка, и не верба..
                облака
ли в яблоках?..
                ли – сидоровой дочке –
козе по сути! –
                с этим в двойниках

ходить
             вот так вот с пятки на мысок?
как все?..
                на напомаженный сосок
ловить лучи берёзового неба
о, боже
             этих скрещенных досок!..

**

девочка, убитая лопатой
помнишь, мы любили не по кругу
а одновременно
                и дебаты
и себя в дебатах..
                и за руку

брали так – как руки это души..
лишь на время от ручного бога
не для осязания –
                потуже
очень многова

**

                над исфаганью небо из плит,
                покрытое синей глазурью (с)

если платье не в горошек –
не вселенского размаха?..
если кружится художник
над звездой, дающей маху,

если всё, чего не знали,
помещается в облатке –
в мелаксеновые дали,
в шалаши, а не палатки,

мы б ушли во время оно,
но остались! – ради неба –
не того, в котором донной
почки выпустила верба,

а намного к небу ближе,
поначалу понарошку...
чай, не то ещё оближешь
этой, между нами, кошке

сдохшей –
                мы бы отмолчали...
не вкусили б даже ляжки
этой кошки –
                но в начале
дух витал в пустынной бошке.

не от кошки пробежавшей
мы сегодня гоминиды!
ты – шарли,
                я даже гаже,
и в горошек неба плиты

над столетней исфаганью...
не в пустыне бы родиться
снова
          внешнее дыханье...
ничего не повторится!

**

не идут не туда поезда,
не летят не туда самолёты...
невозможно пройтись по местам,
где нашёл не себя самого ты,

а ещё бы – её на себе,
под собой,
                и – то возле, то рядом,
и креста не найти на избе,
прогоревшей от жизни девятой

во все те, что и прежде, места
ни летят, ни стучат... –
                ни в кого ты!!
самолётам – давно поезда!
поездам, чай, давно самолёты

**

день первый –
бог, и рядом зло,
и нечего взорвать.
энергии зелым-зело –
и некому сбывать.

топорщится, но не театр
в пространстве – чисто тюз –
такой неявный улан-батор
выраженных чувств...

ни зла, ни бога и в помине.
карандаши
острили нам с бородкой мини –
не опиши!

не опиши нас! –
«кроха сын пришёл к отцу...» ...
здесь мозга вынос
небиблейскому лицу

**

мир подпираемый тем же китовым плечом
был ни о чём..
                а над миром и звёзды не очень..
то упадёт – и стоишь как дурак увлечён
то повисит -
                полчаса.. или больше –
                не точен?
это возможно..
                когда поднимаю я глаз
левый ли, правый, но в небо –
                уже без оккама! –
звёзды ложатся на спины неведомых масс
взвешены в граммах

**

как же грустно,
                и неподобающе вечно
дышать на стекло
                без обуз до конечной
покинуть вагон..
                но остаться, поколе
какой-то балкон имитирует боли

**

уноси эти ноги
тридцать шестого размера..
вот тебе шведские боги
и лыжи вальхаллы..

и неприметное!  –
потустороннего нерва –
имя доменное
в несохранённые файлы..

**

не без тебя этот мир..
ничего не поделать
нам бы настройщика лир
и небесного тела

без атмосферы б
летящего праведным галсом
и гондольера
с веслом –  из латинского пазла ..

в эту ли воду
своё ты доселе роняла? –
грека ль из понта –
«да всё!..» – на варяга ль меняла?..

вот бы спросить..
вот бы топнуть ногой и убиться..
и не влюбиться
в собакины сукины лица..

**

не можешь простить?
оттого и не ведать
всю эту небесную ширь?!.
гнезда ли не свить
из подобия лета? –
на тёплый ложись алатырь..

тепло животом ощути
                и немного
меня –
             поднебесную хмарь..
под небом скотом покажусь –
                не до стога,
в котором и я – пономарь

**

похоже обо всём пробиты бездны...
движенья пройдены
и нашими губами
нащупано то самое болезное
за нас накрывшими однажды облаками

**

тепло такое во дворе!
такие выданы ресурсы -
цвести, как можно в ноябре,
а не в художественной бурсе

и рыбу там ловили, или
не рыбу, а тебя в пастэли..
и лили розовое в грили
на плоть, которой оскудели

**

хорошо, что водки больше нет..
полглоточка бы – и на себя в лорнет
поглядеть, немногое додумать –
и не сдаться азбуке примет

ничего-то ты не поняла..
и зачем бы?.. – нравятся тела
наши физике!.. а коэффициенты –
это всё лорнетовы дела

**

временные файлы

береги патроны, детка!
нам ещё ходить по кругу
ногу ставя в след так метко
точно вкладываем руку

в руку..
              да..
                зачем – неясно
эти руки без руки в них?
гильзы падают о разном –
тюнинг и немного пининг..

хорошо б – остались живы –
будет новый понедельник,
день седьмой, хамона жилы
пармезан за то же денег

и немного потрясений
от былых воспоминаний
из америки б есенин
затесался между нами

никого ведь не любили
и не больше и не меньше –
ровно так же
                в том же стиле
на духу
              и на манеже

и потом, уйдя из цирка
вновь над водами скучали..
только из роддома бирка
остаётся на причале


**

пузырьками мы икали
и не думали о вечном
я поставил на хинкали
ты искала нечто в млечном

не пути, а в сулугуни
и в завяленной конине
я проигрывал огульней
с пиками таким же вини..

но зато я был целован
и опущен на подушку
и в подушке было слово
как в начале..  но на ушко..

увези меня отсюда
там.. куда не знаю толком
головы лежат на блюдах
а не вэлкам воют волком

просто головы лежат
просто их не удержали
и вагон тобой вожат
не разбился о скрижали..

есть иной порядок слов,
из которого не вышел
ни один изменолов –
но походу вышел рыжий

задавили эту страсть
как чужую –
                врезать другу..
извиниться, и опасть…
врезать и опасть.. по кругу

чтоб за то меня сейчас
что и я тебя всегдашний..
фонарей иконостас
сносит башни!..

                суки, право!
на примете языка –
не века! –
                ни суд, ни браво.. –
допотопная рука
вылетающая справа

**

нет ничего такого,
на что бы можно было потратить тысячу знаков
ни эффекта этого парникового
ни первой мировой
с ипритом её
такой одинаковой
после стольких лет

нанеси меня бог мой на камень
я душу отдал бы тебе
не за ветку бы в канне
а тупо за близость
и несокровенность желаний

**

дождь по крыше клонит в сон
нас не слышат
не особо ты бессон
в горних лыжах

нужно чаще убивать
это круче чем кровать
даже если на монмартре
в их париже

**

пользовался рифмой в личных целях
отсидел за это
                вышел в сад
и произрастающие зелья
обрезал как девушек де сад

эти веточки и веточкины почки
рифмочки опять же в личных целях
ты дождись
                я стану папой дочке
и тебе придушенным мамзелем

**

ну если только не опять?! –
«не так люблю.. тебя прессуют..» –
сходи прошедшее объять
поговори, не адресуя..
один изнеженный, но миг
родится из твоих объятий..
потом ты сменишь этот ник
и в новом поразвесишь пряди

**

у моей девушки с распущенными волосами
есть родинка
по которой её мог бы опознать весь квартал
да и меня по ней же, если разделю участь..
только на неё и смотрят
куда б ни пошли мы
какой бы ни карнавал

**

тебя не очень-то хотят –
бутылку выпей и заткнись..
и там во сне своих котят
дели на разность ваших пись
не детский сад тому виной
и рядом вставшие кровати
а запах, как нельзя иной –
залог эмпатии

**

почти не встретились..
пироженку не скушали..
хотелось бы, за что-нибудь придушенным,
явиться перед богом афродита
комедией исполненной финита
и чтоб она проснулась на вокзале
на том, своём, где рейсы отменили
чтоб нас по миру снова разбросали
и поманили

**

разминулся я с читателем, походу..
с тем одним, который сторонился
той же пошлости явления народу
чисел снилса..
                так банальны цифры
буквы имени и радужек пигменты..
смешивай цвета для этой фибры
возвращай движения моменты

**

если очень постараться
излечиться и воскреснуть,
и лечил бы, скажем, ватсон
в модерато, а не престо..
чтобы камерные звуки
даже в принципе не в уши б –
то слагал бы с азом буки
наитических отдушин

**

я столько невольно услышал
но даже, крепясь, не сказал –
что яблоко облака выше,
что яблоко б я обрезал
до облака! –
очень похожи! –
поскольку зазнобы зазноба.. –
ни яблока беспроводного..
ни облака, чтобы без кожи

**

ты не способна ни на что
ни даже от себя избавить
то ошибёшься этажом
то соль закончится, то память..
и я всегда готов напомнить
не на асфальте под окном..
но всё же..
нет труда надомней
и нет звонка по том, о ком..

**

и не разорвать уже ни склеить
за понюшку даже бы подмышки
оземь ударялся, помню, лебедь
белый, не седой, не до одышки..

то ли белая и тоже не седая
снова лебедь и, конечно, оземь
и с ударом каждым подрастая
просыпались неизменно в бозе

**

вернуться бы туда, где головы теряют
и самую потерянную – как бы ни за кой? –
то на удачу трогают, а то и пнут ногой
и этот непокой нас примиряет –
тебя со мной..
и мне бы хоть немного
такого же неверного пути
вселенная нуждается в треногах
в кого летишь, того и освети

**

зря ты засмотрелась на серёжку
просто мне костюм не подошёл
(ты-то зая – за понюшку кошки
той.. с копытцем.. мать её бажов)
камни эти, страсти человечьи..
он сегодня – волк, а завтра – матов
а любить во всё своё увечье
всё же до востребованья надо

**

я бы поверил тебе.. хоть немного.. как богу.
в эти алтарные, неразделённые чувства..
по-христиански – овца ты, конечно во многом
но августейшая – не от прокрустова хруста
овцы не тянутся! – рвутся ясоновы грелки..
а у тебя от мыска и до пятки – тоска! –
ровно четыре виска во стволах на тарелке –
те же четыре виска от пяты до мыска

**

одесную – не по дзену,
и – фэншую по – ошую –
утеряли мизансцену,
там, где за руку держу я..
с левой ложи – отрываю!.
с правой – лобызаю пястье.
ночевали и дневали
в этой страсти и мордасти
зритель слева, зритель справа –
вспышки?.
занавес, цветы..
риторическое браво
освоение мечты

**

я не бываю красным синим жёлтым..
и не горизонтален вертикалям
ив сен лоран мне в общем-то до жопы
я – мондриан рифмую с мондиалем!

кандинский, как земляк, наверно первый
но всё-таки во флагах украины
ни красного!.. ни этих черных линий..
похоже – нервы…

**

нет ни грамма в килограмме
не случается быльё!
девочка сидит на раме
попкой чувствуя её
и не больно вроде даме
чай, нечаянно и села..
рисовали мы преданье
в черно-белом

**

где-то в маленькой пыли
не особенно заброшен
оттого что извели..
пусть не самый, но хороший
брежу
и мотаю срок
есть и шея и висок
**

бумагу, на которой раньше печатали доллары
пустили на прописи
и я написал
«мамочка!
поздравляю тебя с 8 марта!»
и нарисовал джоржа вашингтона..

**
и в андалусии маются ветры
и вертятся в мельницах
так полюбовно тобосское это бесправие!
за суфражистку убился бы, если изменится –
в ранку подует – и, та ещё, выпьет за здравие

но никого не осталось – пылают покрышки
съедены яблоки из гефсиманского сада
только оливы остались
и запах подмышки
так представимый, что большего бы и не надо

**

меня так мало, но осталось
тебя так много не сбылось
доисторическая малость
как в яблоню последний гвоздь

ещё и яблоко не зрело
настолько яблоня в цвету
но тело всё же захотело
и ровно эту, а не ту

**

когда тебя уже не трахнет муж
подумай о былом – об одночасье
и ни о ком из приземлённых душ
и некоторой фабуле от счастья

обычного, которое для нужд..
не кормят сына.. – что за интересы?..
в стихах употребляешь "мулен руж"?..
и столбенеешь в роли поэтессы

**

без первой строки совершенно никак! –
она же – для первого шага!..
а ноги косятся, поди..
на века? –
от зигмунта, или жан-жака?..

и в небе не счесть от его же лекал
ни ягодиц от,
и ни персей..
и кто это всё за меня возалкал?.. –
всего интересней..

**

где-то пониже нуля –
не катание с горки,
а вознесение –
не в штабеля
с этой корки,

столь не земной –
не расписаны
и невесомы –
то ли париса,
а то ли твои хромосомы..

чай, не в коня деревя-
нного с милой по нитке,
если, куда и гребя,
совершенно не прыткий,

в небо уставишься –
и оторваться не можешь
от этой завеси –
ширмы такой, что «о, боже!..»

**

никого мы не любили
и не больше и не меньше –
ровно так же
в том же стиле
на духу
и на манеже

и потом, уйдя из цирка
вновь над водами скучали..
только из роддома бирка
остаётся на причале

**

так бывает – два ребёнка
не в одной семье родятся
и милы (на разных пленках)
против кори и утят за

и потом того утёнка
носят в сумке талисманом..
в джинсах, помнится – варёнка
жизни прежней, непрестанной

**

в душе раздрай
                и в гугле ком
«родился, – помню, – стариком»
набрал.. – и десять тысяч результатов..
ну хорошо хоть не один?..
и даже лучше! – там латин
ещё один как минимум, в поддатом..

уже тогда, внутри большой
из двух согласных ворожбой
посадских на горшках учил я какать
и получалось..
но теперь
моложе я – собрат апреля! –
позволяю окать им и акать..

и даже укать – если рай!
не на земле! – не привирай –
тебя купают! – наконец оно приятно
когда и губками и не
ведут по коже – не броне!–
той, в детстве поэтически всеядном

**

уведи меня отсюда
где некошены страницы
здесь наверно и лосю-то
не продраться за границы

не любить в макушку негра
и по морде бить как друга
если не хватило нерва
или он твоя супруга

**

всё уже!.
                набиты руки
кулаки по полкило..
и она идёт на звуки
кулака в белым-бело..

где-то выбьешь новоселье
или соболя убьёшь
и пригубишь то же зелье
неких яблоков падёж

и на голову
                и в руки..
притяженья нет опасней!
так мечи свои хоругви
в ноги незабвенных пассий

**

что там ещё на пути нашем,
ты ли не в курсе?
я не окрашен на вид
и в съеденье не вкусен

то ещё тамище!.
где мы теряли в догадках
уймищу времени
в не под седалищем кадках

мамонта били
и били мы наполеона
и салютуем
покуда и нас миллионы!.

мне бы в девонский период
к тебе бы поближе..
выход – такой же болконский –
с вещами в париже

**

если бы в детском саду были сдвинуты койки
я дотянулся бы – вот же как вымыты руки!
в неувядающей просини митича гойки
мы распускали бизона тебе на бретельки
ноги росли,
                не хватало на ноги бизонов
дети не гранта уже, но такие же дети
и подрастали..
                всего-то бы – поднатореть им
с люка бессона

**

не поможет! –
                нет там без меня –
в этом мире не без кислорода –
жизни –
                всё горит,  и ****я
продуцируют неместную погоду

как нарошно..
                азимуты ветра
так безотлагательны на коже!..
на лодыжке не наколешь..
                вот же..
а иного жалко дециметра

ветры заартаченных пустынь,
где и не бывал, но поостынь

**

удержи меня..
                я нас не путал!
жарил – на двоих ли?  два линя
два линя! – стоического брутто!
в этом нетто..
если  без меня

навести!
               так много в этом звуке!
и от вести,  и от подвести..
руки полагаются на руки –
те последние на теле из ай-ти

**

скука смертная
но где-то у кремля
мерс стоит – и квакнет и пригубит
и рванёт
и да!
за три рубля
всех погубит

нет ни пешеходов
ни васильевского спуска
ни моста
в навигаторе знакомые места
до икоты
если не до лузга

**

нам не вырасти
мы маленькие дети
ты от сырости
а я из капулетти

ванну принимали помню вместе
утопили уточку
не гресть ей

лапкаме–
какие наши годы?..
с флагами сличаемы народы

разошлись
и я, не из ментов,
был готов
принять тебя и роды

**

где-то в памятной пыли
там, где в жаворонках совы
а по телеку идлиб
я взрывал твои засовы

и наткнулся на неверность –
муж рыбачил, рыбы – те же..
и не сальность, и не верность,
а понеже..

**

завтра я буду болеть..
за тебя – не от водки!..
это не наше столетье!
не нашей охотки..

у сабинянки
такое гражданское право!.
что – ни у янки..
какой..
повсеместного паба…

завтра подтянем тебя в математике вуду
не говори, теребя,
это ваше «не буду!»

всё же с «не буду!» процента по три? – воскресенье!
в этом весеннем
для санчо с кихота эскудо

**

ну – сериал..  и ты белым бела
и все погибли, и наверное усталость..
от сериалов..
чай, не догнала? –
но повидалась..

сельское – как вишну..
и смола – поскольку в три ручья –
в яблоке рождается – в коричном
от нея

**

береги патроны, детка!
нам ещё ходить по кругу
ногу ставя в след так метко
точно вкладываем руку

в руку..
да..
зачем – неясно..
эти руки без руки в них?
гильзы падают о разном.. –
тюнинг
и немного пининг

**

эта хрустящая корка зимы
ноги, объятья..
и простынь из наста..
так ненадолго мы вознесены
и не касаемся прежнего датства

ни королевства ни каплями в ухо
и не купала пока не растает?.
я принимаю тебя как злодейство
в долгую память

**

просыпаешься почему-то всегда в одном и том же
непригодном для совместной жизни месте
превосходная степень..
                звучишь
                но сравнительной тоньше
вроде «беру!»
                при дальнейшем как здрасте «завесьте!»
остающимся в памяти

                нет ли последнего слова?
птичьего?
                или чего-нибудь с глазу на глаз?
их выраженья..
                без лишнего,
                тоже не злого..
да и при лишнем –
                зелёный из карего глас

**

но зато остались живы –
будет новый понедельник,
день восьмой, хамона жилы
пармезан за то же денег

и немного потрясений
от былых воспоминаний
из америки есенин
между нами

**

ветры расписаны, утра разбрезжены
вера идёт дураку
мышь на ковре протирает проплешину
с кнопкой на левом боку.

мышь.. не проплешина – с кнопкой.. замётано?
и не включай дурака
больше..
                не помню, с какими ты вёдрами
путь его пересекла

**

прощенья не было
и нет
иначе б не распяли сына –
а вот рядится оппонент
метафорически настырный –

"прости, – хлопочет, – на груди
три анны – ни одной на шее.."
разлито масло впереди..
трамвай, собянин и каршеринг

**

я постелю тебе.. с собой..
вот спальник, бог.. а вон порог..
где шар вертелся голубой –
иной мирок..

                и бог навынос –
эзотерический оброк.
да забирай уже..
                храни вас
евоный мной согретый бок

**

мы бы сходили, конечно, в какой-нибудь из..
не ресторанов, допустим, с ботвой за гринпис,
а – бы в какое-нибудь наше раннее утро..
там, где на вы говорили..
                влагали персты..
клавиатурные раны как числа просты,
ноль с единицей - само по себе камасутра

«нет, не болит! – говорит записной сибарит –
я не убит! и за раной слежу..
                и на вид
не выставляю её.. – но офорт на салфетке! –
это моё!.
                я по жизни построже поста..
но экссудат на салфетке – как тень от христа
при недостатке, казалось бы, звуков каретки»

**

хочешь, научу тебя любить –
не стесняться немощи в объятьях.
и не бить ребёнка.. или бить..
всё равно мне, тундре от зарядья

антитеза – в общем-то пустяк –
просто знак! –
                и вектор –
                чисто флюгер –
покрутился давеча
                иссяк –
вертер-югенд..

**

поделились мы на девочку и мальчика
а потом на светлое и тёмное
и тебе досталось эго пальчика
мне же – и манимое и томное

никому не верится, что сбудется
и никто поверить не пытается
гнётся пальчик, девочка не гуглится –
раскрасавица!

**

да ладно..
                так с руки меня забыть..
и окунуться вопреки в мои купели..
не мной наполненные –
                сныть или не сныть
в небесном теле?.. –

                эти предрассудки
меня затрогали..
                и я его курю –
желанье сныть..
                и ваши незабудки
которые под ноги к алтарю

**

зря ты рада..
                я богов за это "прада"
приводил в такие нибелунги..
за глоток в реке лишались брата
маугли лишались, но не джунглей..

детства, носова, его же огурцов..
на коленке их придумавших отцов -
тем невечнее,
                чем ранее сознались
"ни навальный я
                ни молодцов"

**

некачественно любит –
как могла бы пастернака..
и тащит всё на люди –
"поглядите на имаго! –

такое было куколко..
и на тебе – на старость!.
но с этим бы и с гуглом.ком
в айфоне б не задалось.."

но выросло бы в закадычном
единицей для нуля..
и по-бродски, и антично –
фермопилы, дембеля

**

однажды меня подменили
и квест не задался
стою такой.. небо в ванили
и солнце в китайцах

венера в моём зодиаке
но это из прессы
и вроде не враки
а чисто её интересы

и люди косятся
поскольку нельзя не коситься
на теле паяца
наколота синяя птица

не та что под глазом
такое проходит бесследно
а этой – ни разу ещё..
над столом туалетным

**

не включай мозги
                а то засмотришься
и проспишь всё самое незваное
так низки
                и сокровенны одрища
так нелепо это первозданное..

вот – пупок,
                а губы не для рыбы..
как зубцы кремля – не протокольны
я бы смог
                под шубу из свеклы бы
чтоб не больно..

                но не дай нам бог! –

отшуметь в оркестре клавесинном –
или в чём там? –
                дольной этой нотой..
всё должно быть низко и красиво –
вышней титанического понта

**

какая треска в этом городе семи морей
                такая и тоска
рыба – серая на срезе
                полиненасыщенные кислоты прогорклы
а венка – всё та же
                и бьётся-таки у виска
от афферентации из целуемого соска..
а и с чего бы ещё..
                всё – то куздры, то бокры….

нет ничего настоящего больше,
                и не было!
кроме афферентации этой не на что и опереться!
глина.. допустим
                и слово в начале – «промоушен»? –
впарена глину
                за тридцать в патине сестерциев..

все-то лепилы..
                я пальцем водил по губам..
знаю дорожку эту, как леонид фермопилы –
выжил – не главное! –
                я за лимож наш отдам –
и не убий и убий обречённого билла..

**

это было тонко но не губы
и как черни бегло но не пальцы
ты любила вешнее сугубо –
внешнего ванильные пульсации

и конечно – эти два удара
теплокровным нам не навредили –
поравнялись – чуть побыли парой
разминулись – недовоплотили

**

лили пули..
мы неразборчивы без умысла как боги
достаточно казалось бы взглянуть
на двух безуховых – на пьера и на гоги –
и на холсте стреноженном,
                в эклоге ль –
за смысловую часть голосонуть

и на кого бы мы случайно ни взглянули –
до сей поры – во имя сына и отца –
мы не отлили ни одной в растущем гуле
экологически шальной и чистой пули
без типографского сурьмяного свинца…

вот и глядишь себе –
                в неё –
                какая есть…
сбиваешься…
                в Лауреатов стаи,
                скатываешься к Прекрасной Даме
а она –
               и не то чтобы есть, пока ещё –
                общая весть!..
неотличимая от иных новостей –
                ни постель, ни татами…

в самых последних версиях русского языка
уже наблюдали случаи откровенного недопонимания –
надувает губы –
                не та, мол?..
                и снова твердит «пока!»
(из параллельной версии русско-японского аниме)

а ведь была же неведома эта печаль?
и возносили, и, да, вовлекали во фразу
в звуке она надевала перчатку с плеча
на ногу –
                и никому не давала ни разу!

лобное место зе беста и глупова чувства
я утомляюсь –
                казалось – я так необуздан…
а протираю глаза
                и хочу умереть…

чистую пулю бы
(а не во имя искусства)

**

была не была –
я не ведал ответа
себя увела
по местам в эти лета

топил тебя стенькой
и на кол сажал
всерьёз да маненько
по-разному шал

и всё как обычно
проявлена плёнка
и аутентична
коленке зелёнка

и девочка та,
что на шаре нага
пустилась в бега.. –

непомерные чресла! –
летит там по левы-
е руки от теслы
и в облаке каждом находит врага..
походу строка удлинилась..
века..
они – не с небес ли?..

**

Ce qu une femme veut..
у тебя на шее венка
даже две – и ты спокойна..
а на улице дыбенко
изловили два биткойна

зажили!..
не до меня им –
членам этого ревкома
ну а я в тебя линяю,
деушка.. от деус хомо

**

не выражайся без меня
побудь красивой
нас никогда не обвинят
в потере ксивы

её и не было, и нет –
нескоро будет..
на нас направленный лорнет
меня погубит

но ты-то выстоишь
и выстрелишь в лорнет
тем что во мне и не было
и нет

**

трепещи за наши герцы
не за звуки… не из терций…
за неизданность души
я тебя из хулахупа
вынимал – поди не грубо –
увлекал за гаражи

обменялись ли телами? –
сам не знаю –
эти лани
истоптали весь пустырь…
я своим следам не егерь –
чай, не пахнут...
аки перья
галки в поле
монастырь

**

я повторю тебя
за всё, что ты сказала,
себя лепя
из голубого сала

из предыдущего
из некоторой тени
ты протестующе
явила – и колени

и эту жопу –
на кистях у модильяни..
и я – пошёл бы нах..
да мы – миряне

**

помню губы, помню лица
ни в кого тебе не влиться
губошлёпа и пьяна –
вот такая слабина..

но зато сажали древо
я губами помнил – «ева..»
а ушами – «люблино –
направлению равно»

пошумели на вокзале
за летейские билеты
откусили от версаля
и хароновой монеты

во дворце себя любили
и пороли на конюшне..
мы конечно жили-были
и конечно – не натужней

этих прежних…

то есть – да! –
там над нами – лебеда!
и налог её подушный

**

давай откатим года на два
туда где я ещё в коротких
штанах менял шестой десяток
по курсу прежних патагоний.
но чтоб не выпала закладка..
и ни одной в конце сиротки..
и этот наш библиотекарь
чтоб ничего не заподозрил –
погони типа..
и что сладко
от пересадок

давай ты будешь снова той же
и я таким же.. даже хуже..
из детства выпадает случай
всего однажды так отсрочен
он откровение для мойши
и повторим как узел кружев

а я такая в русском легаль
что ты во мне – токаем в ноздри
и пузыришься над гондолой
порочно
формами беллуччи

**

она меня не любит не жалеет..
и здесь наверно должен быть курсив
пускай курсивом набирают лепет
и полужирным – строчное – красив..

я прописными прокричал бы с табурета –
и есайду, и мелочный петит..
у звука вот такое, сука, кредо –
благоволит!

***

я так любил кормить с руки
за эти губы на ладони
и никому не вопреки..
да и никто не

сказал того чего нельзя –
упился действом,
как птица в клетке, где ферзя
берут за девство

**

у тебя там минус три
и чулки не на липучке
да из пулково в орли –
виннипуховые тучки

без начёса и зевоты –
сто-пятьсот! – почти Дали!..
подпирали наши боты
эти наши феврали

**

она без остановки говорит
и я плачу ей тем же – мы бис-квиты –
нежны и ядовиты – сибарит
на сибарите – в общем, сибариты..

и то она на мне, то я на ней,
и никакой не помнится трилеммы,
и так бы до скончанья наших дней
из вены пить – не общей но яремной

**

дрожь и пахнет женским потом
вей из миром и ле мондом
да на весь крещёный мир!..
ты под соболем свежа ли?
как прописано в скрижали?!
не тупила ль за ампир?..

видишь, как привычно тело
изогнулось и напело
этих жареных линей
пахнут твари
ты получше
не лини.. а те.. от гуччи
из инетных ****ей

**

помолчи,
потрогай и усни
я ещё немного покурю
оба живы.. обе из резни..
и давно ведомы к алтарю..

а проснёшься, вынешь это нож..
да не тот..
пониже…
и скажи –
не за ту ли памятную дрожь
в точке джи?

не думай больше попой
не клади глаза в одну воронку
то ли ты проснёшься пенелопой
то ли я…
а это слишком тонко.

**

тебя не взяли за соски
и в космонавты не позвали
ты сосчитала волоски
в интимной зоне –
навязали!

и никому не поперёк
и никого ничем не выше
как необузданный зверёк
меня убить из лука вышла

не из шинели – это долго..
там этих яблок в облаках –
осидореть!
а ты так волгла!
тебе ль сегодня не суметь?

**

и ты не гут, и я не вонегут..
тот отсидел за пурпурное сердце
на жопе –
то ли брут, то ли не брут? –
да те же херцы..

не чревата мина
ничем, пока не выплаканы строки
но твоего (недавно) сисадмина
жуют молоки..

ну, допустим, рыба!
допустим даже – ты моя макрель.. –
макрель!..
как понимаешь,
а не дыба..
не эта неземная канитель!

**

путин победил сначала сыр
там где дырки
а не электроны..
а потом этнический тандыр,
где тандыром выпячены дроны

выпечены - сочны и просты
отведи себя на полверсты
а потом люби сие обратно
троевфратно!

**

была бы елена
а трою построим
в девятом ли слое
небесная вена?..

такая же синяя
не без героя
и аминазина

**

легаля мат – он скушен –
как зевок..
а мой отборный как твои оливы
не обнимает птицу ни силок
ни перья собственные –
всё от недолива

и недолёта
и не до легаля
тебе и мне
а надо бы
поскольку
тебя-то мы с тобой не патовали
и на полстолько...

**

я больше не могу
расти большой
звучи нераскуримой анашой
и тела вынеси растрёпанное вымя
пускай сосут которые с вожжой
и повторяются
когда ты за межой
забудешь имя

**

из неясного родства
твоего наполовину
мы не делимся на два –
сроки, ведомости, мины..

снег ложится на рояль
до последних чёрных клавиш
си бемоль на них напяль –
за бемолем приударишь

**

увези меня отсюда
там.. куда не знаю толком
головы лежат на блюдах
а не вэлкам воют волком

просто головы лежат
просто их не удержали
наш вагон тобой вожат
мы въе**лись во скрижали

**

пузырьками мы икали
и не думали о вечном
я поставил на хинкали
ты искала нечто в млечном

не пути, а в сулугуни
и в завяленной конине
я проигрывал огульней
с пиками таким же вини..

но зато я был целован
и опущен на подушку
и в подушке было слово
как в начале..
но на ушко

**

осталась парта
от бонапарта
он занимался
решал примеры
но леопарда
для жозефины
не накололи
на нашей жопе

а были жопы!
не в наше время
и так огульны
почти стихами..
я за примером
лечу в афины
к прекрасной даме

**

как поцелуй на шее зыбок..
и те валетом два линя
на сковородке…
                из посылок
вторая точно про меня

но я дышу тебе в затылок
и пуще кружевного шарфа!
и смальта эта – из бутырок
и вместо балалайки арфа

**

(ею же покрытый – лаком)
непокрытый – крою матом,
к несобакам и собакам
разнесён в её пернатом

изомире изволений,
с поведением плечами –
не крылами – ими лень ей –
этой птице за очами,

то одним глядящей глазом,
то вовне нашедшей корку,
то летящей первым классом
с несобакой на майорку

**

и вот опять сигнальная стрела
и стог пробит, а в нём его тела..
и ты в траве – белым на ней бела
а что до слов? –
да те же – не пила!

не пил и я
но в голос нанизав
на бологое весь московский твой вокзал –
какая непутёвая дорога!.. –
подумал, и, наверное, сказал

**

есть такой порядок слов,
из которого не вышел
ни один изменолов –
и походу вышел рыжий

задавили эту страсть
как чужую –
врезать другу..
извиниться, и опасть…
врезать и опасть (по кругу)

чисто – ты меня сейчас?
или я – тебя, всегдашний?
фонарей иконостас
сносит башни!..

суки, право!..
на примете языка –
не века! –
ни суд, ни браво..
допотопная рука
вылетающая справа
**
будет тебе пианино и новые клавиши
столь не широки в кости – чай из лучшего в давешнем
вишну сажали стоять и цвести у порога
кришну напротив – сидеть и руками не трогать

место не красит пустого (не к месту бы) слова
хоть и рукастого..
чуть отклонишься от сада –
небо над морем, зазор – и пробой конденсата –
было аб ово до яблок..
и будет аб ово..
**
нам подать-то уже до созвездия
не рукой, так сожжённой свечой
из тебя изгоняется бестия! –
улыбнись, и признай – «горячо!»

не веди, но одёргивай вовремя
не люби ненаставленных уст,
и биноклей владеющих опрямью..
эти точно за яблочный хруст..

всё гандлевское так одинаково!
никого на вершине двора..
и мы целимся облаком в яблоко –
детвора…
**
а нас так немного надо –
наверное бы из персти..
меня для тебя – примата,
тебя для меня, как вести..

небольного и невечного
беспечного и витального –
а им бы руна овечьего –
ментально монументального

**
ночь твоя белее снятой кожи
пахнет молоком как всё суоми..
ты наверное прикроешься – «о, боже!»
не без кожи – что такого кроме?..

ты гола, и никого вокруг
и в печёнке друг – да с ним всё то же..
и упруг, и тексты для подруг..
но – попозже..
**
никому не дали позвонить
в день закрытия весеннего сезона
тянешь неразорванную нить
сплошь из очарованных бозонов

камешки в реке - стекло к стеклу
никому не вылезти из кожи
и лишь та - ревущая в углу
на меня как зеркало похожа
**
тебе направо бы и набело и в домик
весны своей отпраздновать атомик
и не соприкасаясь рукаваме
за "скво в себе" вступаться на вигвамье
а на районе - отдаваться в столбик -
созрело вишну, мол, в саду у дяди Вани
**
прочитаешь несколько рассказов
про любовь ходила в гопоту
и не возвращаешься ни разу
а читаешь эту или ту

помнишь – есть такая .. этих лучше
и не важно, чем теперь томима
а напиться можно и из лужи
всё равно – неудобоваримо
**
неладна эта вечная расплата
за то что внутреннего не купил прокруста
а надо было! – как бывает надо
не для искусства –

этой канители...
не знаю для чего..
на то – робуста,
арабика,
и нечто в самом деле,
чего не густо

как сырой воды,
которая не в кран алаверды,
а чисто в сообщившееся пусто
от собственной её неполноты
**
не договаривай, побудь немного целкой
влюблённой в горбачёву и яценко
заветное храни в его стакане
как челюсть подростковую... как знамя!
**
и говоришь – "такая тишина!.."
и слышишь какова! – и приседаешь..
и вся твоя планета не равна
себе самой, и даже бы не та бишь –

иная оприходована весть –
подшита в книгу чтоб её прочесть
а некому? – наверное желаем
себя обресть
**
износи меня не там где нас носило
порознь и наверное не снами..
я приснился дважды некой силой
ты – от силы – трижды со слезами

я слезам не верил, просыпаясь –
низводил – обычно до поллюции..
трижды, да.. – на то она и завязь
девой куцая..
                наверное в отрогах
там где сферы и немного грога
я бы погнушался революцией
хоть немного..
**
она, когда протянет руку
ложится как бы на крыло
и под крылом бежишь по лугу
и вроде всё всему дало

траве ли дождь, велосипеду
рубцов..
и некто через край..
давай отпразднуем победу!
зальём чернилами февраль

**

тебе наверное неловко
сачком ловить чужую белку?
не наливай себе по чёлку
ты девочка – моя терпелка

ты погляди – я по карнизу
иду.. протягивая руку..
тебя подначивает снизу –
твоя подруга..

.................ты наверно
забыла чья по саму чёлку?
и я – любезное инферно –
себя зачёркиваю

**

когда отболит мой последний нейрон
и выпущу всех кто томился в печёнках
скажи что-нибудь
не из наших верон
где скупо и ёмко..
                а как научили
когда ты балетки сдавала в приёмку
подводного штиля..
и мы утонули
как рыбы
неловко

**

лучше бы в глаза глядел
и молчал во всё неправо
раздевающихся тел
и лишающихся нравов

их одевших –
юны кости? –
нарасти, допустим, бёдра
и лишай те кости злости
коромыслом
через вёдра

**

                "мой взгляд похож на твой"
                это эпиграф, блять


над тобой совсем другие звёзды
а мои рассыпаны по телу
и как хэппи тяготеет к бёздэй
те мои давно оттяготели

и легли неровно в смысле позы –
так сушёной лапкой лабрадора
в сумочку ложатся ваши грёзы,
куклы вуду..
                из какого сора?..
и какой бы мусорный ни ветер
из трубы не дул бы,
как соснора,
я был светел

**

тело спало на вокзале
и не массой в центре тяжести
отверстали от версаля
в непохожести и пажести

помпадур тебе во фрейлины
и под голову колено
ничего-то мне не велено
внутривенного

**

сопели в две дырочки
вышло – любили
я ей говорю – вы не ирочка?
она – ничего,
вы б олегом побыли..
на том бы и выволоч-

ка..
не остыли
те части
которые в рюмочке мыли
и не запивали

**

тебя ни солнце не сумело бы согреть,
ни догонялки - в продолженье рода...
какой прекрасный день, чтоб умереть,
отдав концы в твою живую воду!

ни пристани, где в трениках сидят
и ни твоей в трусах инавгурации..
я их не трону падших негритят
скорее сбацаю

**

пейзаж, предместье, завтрак, вуле ву..
"веронская земля" ушла в траву
краплак под опрокинутое кьянти..
от кобальта – в махровое бордо...
всю карту вин прогнал известных до
тонов той самой выдержки гарантий

и краски кончились
напрасно в этом платье
ты семенила маками качая
и чайной розой грунта – не от "чая"
легла на холст....

без маков этой глади
в обратной перспективе с видом сзади..
обводим сажей то, чего не чаем..
и врозь кончаем

**
она там где-то у дерсу –
по леву руку дознаватель..
траву ли щиплет.. дерезу..
на том бы мать их..
                помню, было
иду во взрослом ей саду
и никому не въехать в рыло
поскольку пу..
                и пу.. пиду…..

**

в некотором царстве
маленькие дети
получали дарстве-
нную и на сети

и на званье тятей
и на шею в мыле
никаких объятий
чисто - жили-были

**

бито?.. – заходи ещё.. попозже..
в рукавицах приноси ежа –
шаганэ моя в моём лиможе
проживает лето не спеша

день! ещё!.. себе.. – и двух хватило б
и в рубашке ночи бы одной
за окном бы с общим их светилом
в два дыхания покрытым пеленой

**

она варила эти зелья –
я их пил
она изображала леля –
я лепил

костра не разжигала даже
дабы не таял!
но ничего его нет краше –
и я оставил

и вот горит он
и не обойти!
как рио-риту
во плоти – не на кости

ту самую, чьи бёдра извинила...
венера
и возможно богоматерь
«такая вот невиданная сила
дана внимать им» –

нам – с тобой напротив..
ты может быть погасишь это пламя?
мы племя – мы плененное отродье
в двунотной гамме

**

возлюбите подмастерьев
за иную высоту!..
так любил Настурций Берий –
за империю в цвету

за полётов и падений
статистический накал
то ли ты сегодня гений
то ли в чуждое макал

кисти – аж по самы плечи
(по себе и выбирал)
и вонзались наши речи
в их прозрачный минерал

преломлялись так не больно
приходились для души
никакой ни вечный бой нам
снится..
с этим – не спеши!

**

Муракаминг
когда жуёшь, а вместо репы – апельсин,
поставь себя на место,
а не выше.
не апельсина в репе дух невыносим,
а репы дух из апельсина вышел.

а то ещё – не выйдут из шинели –
уже в жабо! –
и с «кафкою на пляже»
и вроде всё по-нашему –
на теле
наколот «гоголь» – букваме ин рашен

зато когда глядишь кому-то в спину,
и даже ниже,
то заводишь разговор
о репе гоголя
над прагой и парижем –
сумняшеся не в том что это вздор


**

начну с потерянной строки,
которой больше не случится,
она и – римская волчица
для роковой своей реки..

и на язык небрежна.. и для
стояния над ней светил..
не в голову приходит идлиб
тому, кто в нём не победил.

а в дом, и в кровь,
как та волчица –
не с айловью, а вот – с айловь!


**

переведите нас не на мистраль –
на куросиво,
может – мураками...
мы подберем и слёзы под февраль,
утопим волгу в поднебесной каме.

войдём во царствие хоть-дога в этой каше
и гурьевской и даже пусть не нашей,
а кукурузной, как у нас в больнице,
где ни напиться не с кем, ни проститься.

кириллицу храните, с ваме бох!..
наш общий – всё-то мы неандертальцы
и лоб ваш (из подобия) полог
и ладаном пропахнут ваши пальцы


**

где ты по шерсти моё
и моё по нутру
без троеперстия,
с пальцаме там на ветру..

я не вотру…
я наверное – сукин собакен,
шпаниен мошкин,
и спАниэль ласточкин.ру

**

тебя крестил ничейный бог..
была б – олег семёновна
так не ходила б на порог
баюнно-поимённого

а типа выросла б коза
из этой менестрели
и я б глядел в её глаза
и мне в глаза глядели б

**

войдёшь ли дважды до рассвета
в одну и ту же клеопатру
и не в иную – до обеда..
а после – за одною партой

напишешь мелочный диктант
с кругами под глазами – где-то
за девять дант

**

ну не хватило мне тебя
не одарила
не отвратила излюбя
ни от акрила
ни от гуаши
акварели бы хотя бы..
не в охре наши
языковы ляпы
а в запахе
и в родинках на коже
как всё в лиможе

**

та правда твоя, как батон на крови –
кроши её лебедю – жирный, собака…
и так поглощает своё виз-а-ви
со щукой и раком..

                но сбудутся боги
не плачь и за синих держи кулачки
смени аватар – и покинув чертоги
вернутся не лебеди – ласточки-чки..

и всё это наше – ранимое всуе
продлённое – до никому не достать –
останется снятым без дубля безумием
что и не кликнуть и не полистать

**

аптека улица фанайлова..
на стенке лифта сглажен «***»..
узбечке по уздечке, мало ль вам? –
свингуй же, павлова, свингуй! –

в кабинке лифта, в той – за восемь –
среди иных разнообразий –
такая вот немного поздняя
но до чего ж родная азия!

**

так отрастают лапы саламандры:
культя – топор – колода – интерес..
вишнёвый сад – лопата – вишну – мантры..
инцест – подобие ребра – познанье – бес..

и вновь ты повторяешь с интересом,
верней – не без: топор, ребро, лопата..
в саду вишнёвом за инцест и поэтесса –
такая некультяпная когда-то

**

похоже не наговориться
не обесцветиться
сожрёт меня моя же жрица
моя нелепица

моя такая – и есе-
нину б не села
ни на колени б их на все,
ни с азазелло

бы на скамейку б ни на ла-
вку б ни на годы
оставшегося «бла» бы тут,
погоды..

и некоего внутреннего счастья..
моей по части

**

ну до чего же ты не ковалентная
почти что беспорядочная связь
сегодня есть, а завтра снова в вену я
и в рим и в прагу шлю не обоясь –

молилась на ночь ли, свечу ли погасила,
и отходя ли перекрыла газ?..
и крышка из дубового массива
уже в который раз не задалась


**

пробили по базе
родился в ноль-ноль
сказал на лабазе
ходи по одной

люби как себя
не убий не проси
и не возлюбя
не верти на оси

три тысячи лет
ему в этот обед
свидетелей нет
ни писаний ни вед

штрихкод дешифрован
и гуглом проверен
а звали-то Вовой
в российском эмперии

**

подходит девочка – ей семь, а мне шестнадцать
целует – я-то первый их звонок..
и так химичке хочется отдаться
преподавая химии урок

я так любил её алкадиены,
и взгляд, и руку с на во лбу печатью
казалось, мы обвенчаны, степенны
готовы и к уроку и к зачатью

но ставит двойку – приходите на дом
я приходил и рыб её кормил
и остальное – то, чего не надо б –
проговорил

**

мысли – в слухе
мысли – в шелухе
ядра – никакие там ни мысли
на короткой стало быть ноге
мы не в нашем будущем провисли

ждёт недостающего словарь,
достающему словарь дают по морде –
я не твой! – совсем не женераль..
но – в аорте

**

тебе идёт вина,
как остальным румяна,
идёт весна
и быть немного пьяной,
на тумбочке в закладках идиот,
и эвфемизмы - не про жизнь, а про живот

и в этом интересном положении
носить под сердцем нечто оглашеннее
простого неподдельного прости..
расти живот, пожалуй что..
расти

**

вот и снова перемена
после географии
математика – измена..
с греками во здравии

но тебя, моя планида
из церковно-русского,
жду всё там же, где лолита
гумберта пролузгала

**

мы ни в чём не знали меры
и легко легли в строку
как ложатся пионеры
присягнувши на духу

и ни выбор не случаен
и никто не травести
поведи-таки плечами
так, как можешь повести

**

не лежали мы ни вместе ни поодаль
под созвездием сводящим этот модуль
до груди раскрывшейся над нами
млечными, но всё же именами

детскими – то дева, то не дева..
да и всё...
за сим – такая высь!
показалось – жизнь не пролетела,
имена поскольку удались

**

да, набрасывала тела
эти тонкие мазки
и чего-то там хотела –
из своей таки ни зги

а потом перевернулась
раза три… – чиста, подмыта
и на вешнее надулась –
сферой быта

**

а бывала и хорошей
где положишь – там возьмёшь
ни во что таки ни позже
и ни раньше не войдёшь

только в ту же ей минуту
и всё так же глубоко
уноси всё это брутто
в это наше далеко

**

убегая не от прозы..
О, скопления народа!
завтра солнце встанет в позу
(половины бы второго)
приходи делить природу
(от рожденья нам дарова-
нную снами)
                не мудри! –
на высокое – внутри
и на сено, что под нами

**

древо жизни поиспортилось – спилили
яблоки утрачены – раздали
и такие яблок их промилли
что бродили явно в цинандали

не срывали яблоки с лозы
одевали тело суламифи
ровно до островского грозы
жили в мифе

**

где-то там восходит солнце
и в связи проснётся кто-то
и напишет нежный отзыв
к пробуждению кого-то

и возьмёт себя не в руки
в губы может быть и даже
не возьмёт, а так пригубит
это наше

**

что-то я сдаю немного
так давно и не до бога
и до прочих не ветрил
никому уже не стать им
мне милее эти тати
слов, что не проговорил

столько скрадено позиций
узнавания не в лица
а скорее изнутри
вот была и стала вице
ничего не повторится
ничего не говори

**

ну что тебе ещё?
не вышли к лесу?
не полежали?
и не посидели?
расти меня всё тем же мелким бесом
из акварели

назови как хочешь
и позови во хмеле и сумели
и если только можно, авва, отче,
на сей неделе

**

хочет побыть человеком
и ты позволяешь
и утомляешься –
вся эта мекка на идиш
не проступает ни беканой девочки
– Выйдешь?..
форменный даиш

и там на голландских высотах
в тело вонзали давно уж не зевсовы пули
таешь? и ладно..
второго такого извода
б не помянули

**

курили мы не те ещё кудели
и в конопляном поле не худели
но выходили всё же из горшка
на полвершка

и, помню, озирались
они то здесь вменяли эту завязь
полено жизни – только подожги
а нам бы обкорнать свои мозги
пусть будет зависть..

**

Димочке

кончать приятно, начинать неловко
строка в башке течёт как в нижнем волга
и по течению сплавляются бараны
уснуть на первом – вроде слишком рано

а на последнем если притвориться,
то что за бог я, в смысле – что за птица?

**

у тебя мои чернила
у меня твои напасти
ты меня таки манила
этой дамой новой масти

и сдавался я на "верю"
в их ночной рубашке картам
потолок, гляди, побелен
и поди к восьмому марта

**

тебя так много на руси
ты парусишь за упаси
а я вишу как майка на заборе
не на шнуре – не пи***ас! –
но майкой повисеть горазд
без напряжения, а стало быть и боли

там где-то реки поворачивали вспять
я под столом ходил налево утомлять
все эти детские разряженные штуки
и девочки ложились то плечом
то грудью, что конечно ни о чём
на лилии – за в графском парке звуки

**

когда меня накроет не тобой
а тем что от тебя во мне осталось
и выпуклость и вогнутость – долой
пусть будет полость

муха не ****acь
на тех словах которые дарил
так намертво, что им бы из гранита
уделаться во множества перил
над пропастью, которая финита

**

сидишь в ожиданьи, когда же они разойдутся
у них конституция, физиология, квесты
а если сквозь рюмку взглянуть (или маску) – медузы
такая вот асталависта всей этой сиесты

невесты, оне отдыхают от жизни и смерти
и прежней, и той, что корячится в лике обола..
и вот уже стол перевёрнут.. и, как там у верди?..
– Si, rivederti Amelia.. si, rivederti

**

расставить сердца по местам
удары влажные не ты ли
просила от не аз воздам
а просто в мыле

ни подстрочник
(письма) ни рыжий цукерберг –
познай источник, оберег – он,
во своей нарытой почве –
бы стал нежнее..
то ли век
такой, что мы не уловили..
но были!
помнится в опек..
и в прежнем штиле

**

моя ты лапа от сатрапа..
мои ты девы
похоже на – не улиц табор
свернул налево..

и не проспектов из грани-
та в душу камень
а где-то там ничья лани-
та.. – впрочем та, млин

и снова табор..
снова улица, аптека..
и диоген и поцелуй от человека
и вроде жил
и корчился на блюде
и снова в люди

**

прости, ей-богу, я не абсолют
я не уют, и мы таки утонем
и это утопленье воспоют –
случится революция и кромвель

и восковые стопы лобызать –
тебе, такой для них не бестолковой –
понравится…
империя – в лесах!..
и больше ничего не иегово

**

а нам другого и не предлагали
сначала мы кричали хали-гали
потом – в кармане пачка сигарет..
и вот инет поставил всех на место

и все подняли руку – от зе беста
в душе, которой не было и нет..
и где растёт во внутреннем непале
всё это детское, а в профиль – хали-гали

**


несколько из человек научились меня читать
я им и тать, если времени..
мать – если встать..
даже не встать, а сидеть и лежать для порядка
весь в опечатках..

есть для меня и белинский и достоевский
я им не бульба и я не убью за поездки
влево ли вправо.. – куда по этической силе
б ни пригласили

цветут благовонные ветки
тают снега языка словно дамы адама
я бы отдался растаявшей на табуретке..
новая гамма

**

глаза откроешь, а они молчат
развесишь уши, и они сияют
глаза игрушечных потомственных волчат
но не горят пока…
о, православный Аид!

и где-то испокон для делать неча
сусально выряжен как в луковку литник –
харон, провайдер, иоан предтеча,
с олеси николаевой крестьми..

**

всё по шнитке
темпо-темпо
загонялись менестрели
но какая-то калитка
в чистом поле
(казус белли)

отворилась и оттуда
не центоны и не ноты
те что бэнэ..
не забуду
вен длинноты

**

ты конечно умерла
не маши – я однощёкий
так рука твоя бела
от щеки моей – ещё бы!

прикоснулась – сорвалась
две оглобли – направление
и такая всюду власть
настоявшихся кореньев!

**

....................улицу, город и век (с)

не садилась на колени
и не путала века
и расстроила намедни
риторическим пока

и ни матерью не стала
и ни дочерью ничуть
и осталась пьедестала
из коррары недочудь

**

солдатик – цок! – тянул носок
сменял
на фантик.
и развернул –
а там суок
и сверху бантик

потом добавилась ассоль
и сразу динка

все были свёрнуты
и стянуты резинкой

и в этот тубус я смотрел на эту трою –
солдатиков –
поверженных героев
и на глаза им по сто баксов клал на убыль
как масло врубель

демоны по крови –
торчали на любви и на любови
и даже на предчувствии торчали
мазка в начале

и
тебя со звоном
бы увести в иные лагеря
туда, где всё не так ещё резонно
и над воротами распяты егеря

утиной и удавшейся охоты…
им утку жаль, которая на блюде!
и я не принимаю эти коды
кто – эти люди?

**

переходишь иордан как рубикон
не предметна левантийская торговля
и река-то здесь течёт не испокон,
да и опыт не намолен, а накоплен.

не завалят родину, поди,
три-пять шапок серебра двунадесятых
праздников –
войди в него! войди!
в иордан, от всех отдельно взятый

а потом хоть ляг и умирай
не на том и не на этом берегу
опрокидывай последний свой грааль
с кахетинским в чернореченском снегу

**

и валится не падалица с неба
с познанья древа или гесперид
а девушка на цырлах и на нервах
не за себя упамши говорит

и требует, чтоб яблоки отдали…
и чтоб в кахети а не цинандали
склоняли русского читать её иврит
упала – ну о том и говорит

**

прости за то, что не поцеловал
и не того ивана ты купала
и – чтобы не болела голова –
за приготовила нам рыбу-прилипалу

её не отодрать от языка
известна тем, что заливная рыба –
такая гадость! – в средние века
из магриба испанка! – хуже гриппа!

и вот – от языка до языка
как родинке моей до козелка

**

непосильным трудом на безлюдьи
убили лопатой
закадычное чудо, которое за кадыком
но тебе-то по горлышко будет –
в пучину айпада
сообщить о таком

будешь мямлить, рожать нечто вечное
волосы красить
годовые ли кольца считать за помин держака
одеснуешь, и будешь права
и уже не пока
а навеки – струить нечто млечное
из кадыка –
построенье во фразе

**

всё вышло из воды
и ею будет смыто
останутся висячие сады
витать над водами
твоё алаверды
зачтут кому-то

**

вороша прожженной жизни пыл
не поверили напротив тем, кто был
не увяз бы в сумме казначей
ты моей была, пока я был ничей
и на этом неучтённом берегу
всё в снегу, в рождественском снегу

**

облагородились немного
вышли к лесу
оленей там собравшихся на мессу
за веру в соль – звала "оле-оле…"
они любили соль – лизали руки
поскольку соль – чернила в феврале
чернила и твои о соли звуки

**

порвали простыню – зато в хитоне
стоит и декламирует под лиру
и лира – не гитара в моветоне
а приведение сегодняшнего мира
к сказала «а»

и вот оно начало
и я в трусах – во фраке первомая –
и римское упадочное чао
за рифму, хоть убей, не принимаю

её несёт порой и без хитона
слова – таки не хочется привстать
а в остальном – невинная мадонна
и та же подхитоновая стать

и ни младенца и ни горностая
гитара, грудь (две штуки), «с нами бес!»
и за младенца втуне возрастает
давление свалившихся небес

**

наши дети могли бы тебя превзойти.
кто ты есть, порождение чата?
ничему тут за вечное в этом айти
не сойти, от кого ни зачато.

ты несёшь это в рот, как ребёнок – не вещь –
не пространства объём, и не муки.
и тобой иногда увлекается речь,
и вещами становятся звуки.

их порядок таков, что они не болят,
отражая ли небо, в котором
нет меня,
только цвет –
ни ответ за ля-ля
не держать,
ни за бла с невермором.

**

дубовый стол протёртый тряпкой
смоченной в самогоне
липко лежать
и от этого – не до агонии
стиснуты ноги, и все эти лишние чувства
как-то прокрустово теплятся – не в антигоне

было софоклово, не кюхельбекерно, в мире
первых поступков
ещё до последнего бога
ну а теперь-то навскидку – е2-е4
щёку поставить под бой ли
коня у порога

игры иного, покуда не взятого толка
мимо пройти невозможно – протянуты руки
и между прутьями – там, за руками, под тогой
сердце не френда уже
но ещё не подруги

то ли до смерти не встретимся
то ли и после
видишь – там светятся –
не дифосфином ли кости?

было приятно во всех отношениях тело
мелко дрожало
поскольку того же хотело

и отдохнуло
и ладно
и снова во грусть

ладно бы снова на том же его и пределе
черным по белому, там...
ли пятном по химере?..
это бы – пусть

но оно не ложится на пальцы
так изогнётся – всем телом поди улыбается
может поэтому
не о духовном их росте
светятся кости

**

а было здорово –
и тело прилегало
и о душе подумывало тоже
из короба
явилось и лекало –
таки – о боже!

что-то не похожи
мы ни на эти ни другие заграницы
и вот – не понимаем общей кожей
ни той что вице-
и не той, что дрожжи…
я – луховицы…
я – не осторожен!

**

плохо просишь, говорит
не проси того что будет
излечись от ионид
от мифического в бунте

и тогда она твоя
потому что безупречен
поединок бытия
с тем, кто вечен

**

с трёх бутылок слезешь на чекушку –
мало кто способен оценить..
а вот бах там, шишкин или пушкин
всех на нить, на бисерную нить

и его ли там орудуют медведи
и у байрона чего бы ни стащил
в доницетти дуют трубы верди
аки бахи – тот же кур в ощип

и такая лопнет селезёнка
там в конце недолгово пути
что и крови – как бы не алёнка
и концов походу не найти

**

такое несмышлёное и тело!
любило от предела до предела
учило строчки с матерным
и в белом
играло в дочки..
                как бы между делом
на фортепьяно то ли, из опочки
а то ли на рояле из кустов
сказала – ах, мёсье калиненкоф!..
и нацарапала на крышке и спине
всё о моей, казалось бы, вине

**

вот и снова мы в начале
ты едва на е четыре
переносишь ву от рандэ
но оно таки не катит

треугольника к тому же
вулеву – не равнобедрен!
а хотелось бы на бёдра
типа слева, типа ветрен

**

мы конечно созвонимся
и конечно сменим позы
я надрался и побрился
за распущенные косы

расскажу как сильно выбрит
и не буду огорошен
тем убившим не навылет…
a propos же??

                нас – de nous-то
не сливают в общей пойме
мы и реки – на минуту
и не реки в этой бойне

**

а вдруг мы виделись?
ну в смысле обознались
я в чебуречной этой помню все тела
физические – те что не отдались
и мета – из «пока не родила!»

ты не могла ни первым, ни вторым
явиться телом – так тебя носило
ни впра, ни вле.. а зилов ли, незилов?
чай, оба – на любителя дары

и нас никто не выдаст и не съест
да никого и нет, мы одиноки
ты любишь фест, а я – тебя и ноги
поди такой корячится зе бест

**

ну и кто тебя так научил целоваться
не – от желанья поесть – сублимации
что за гарсон без столовых приборов
этот егоров
                наложены руки
словно на перси, на их ноутбуки
кнопки их розовы, пальцы чисты
до милоты

**

я список пушкина прочёл до половины
сикстинские мадонны – так невинны..
и так хотели, чтоб из променада
не вышло ада..

                и кривляку керн
не выеб*ли в энное мгновенье
и от сердечных этих изотерм
и шрамов поэтических на вене
я не шарли
и я конечно керн

**

хочет под одеяло, но – для бития бы с мальчиком
для бытия не девочкой, просто для бытия
чтоб рисовал животных я
в детских садах на шкафчиках
и вынимал как жребий свой
женщину из белья

**

никому из нас не вопреки
мы стояли – каждый у реки
и река текла куда попало
наши трупы нажили врага
там где раком стамши кабарга
сабинянке указала галла

да, такой этнический вопрос
я тебе до уха не дорос…
я совсем не навуходоносор!
пусть они висят, её сады,
мы смогли бы даже без еды
без воды бы даже
и без дозы.

**

ты, если руки заболят,
нажми на клавиши баяна,
и слизывай весь этот яд
до становления не пьяной,

а равнотленной – половину!
он на губах, я не глотал…
а вот почил, и в ночи длинны
по рен-тиви гляжу в портал…

а по россии – нате-будьте,
там на миру последний бал...
скажи, ты точно мне не путин,
не хейердал?

**

ерун антонисон ван акен
из нидерландских идиотов
дали таки наполнил баки
методой масляного ввода

в мозги
ака в судьбу-индейку..
– о пузырях бы газировки!
и лопались бы эти фейки
а у дали вставали бровки..

весь мир под нож иеронима
и так легко сойти с ума
сооружая терема
над тёплым и не сохранимым

**

мы положили на эти пределы
а за границами шатко и ломко
там никому не покажешься белой
даже под маковой шляпки соломкой

а изведёшься покуда не признан
но не признаешь иного извода –
угомонишься – и там тебе пристань
женского а не случайного рода

**

вот и всё
пробиты бреши
расходился монастырь
мы и пришлого утешим
даже если он упырь

пораскинем наши вены
нас-то много – он один
из его нам ойкумены
не помашет саладин

а такой себе заядлый
неизбыточный морпех –
собирайте вены, дятлы
чай напали не на тех

**

рисовали дети жопы
не деревья
и не море
ты и сам до них дошёл бы
это жопы лукоморья!

их рисуют на обложках
тайников обычно двоек
там накурено немножко
там на курьих ножках боинг

**

доносили мы на тех кого любили
и на тех кого любили без остатка
опоили нас и окормили
молодильным облаком с устатку

вызывали нас, конечно вызывали
не за образ, а подобие фактуры
отрицали мы, конечно отрицали
эти неземные агентуры

выводили после и пинали –
из себя, и белыми ногами
и произносили биеннале
промышляя в этой новой гамме

день восьмой, разбитое корыто
кто-то кое-где у нас порой…
никакое счастье не разбито
та же мышь за, мать её, горой

**

так себе, немного исповедали
я тебя, а ты таки за здравие
прогремели полными каретами
по глубинам этим православия

со щеками, ятями и шельмами
мечеными и неутолимыми
сохрани меня, таки нательного
и повесь на вымышленном имени

**

уходили спать по одному
выдвигали общую вину
ту которая бывала и подспудней
на груди занялся оберег –
кто ты, там, напротив, человек?..
я тебе свои сливала будни…

никому ни слова, что я тварь
я не ударялась во словарь
все мои слова – тебе награда
ты и сам не очень-то людим
я одна, и ты давно один
нас не выжить из единограда

этим людям…
тёплым аки наш
самый страшный бой – за кто сильнее
любит –
он практически за дашь
то, по чём не плачем, а имеем

**

прости за то что не акбар
за то что губы не срамные
за то что
– и не вебинар
а мы почти что неземные

за чат – исполненный очей
и за слова – за-ради бога....
и прочих собственно вещей
каких не много

**

так немного не срослось –
вены с венами..
чай на алом как авось
невъебенны мы

под юноной не волна
от события
не глубины инферна-
льного видео

а такой немного дет-
ский расчёт
если в алое одет –
то влечёт

ну а если он совсем
не одет
то лизетт ему
и прочих одет

**

не ёкнет бомба
но кому-то станет хуже
правительству которое поуже
умом –
таки родится избиратель
и камни собирать
и собирать их

в команду –
то по регби то по самбо
добыта нефть, поскольку смыта дамба
и в шахматы играют во дворах
в иных мирах

**

для бренности непрежних отношений
и физики (бы для, покуда жив)
ты звёзды обопри о положенье
(левши и шакти) в этом мире шив

в пути неправом
лирики и света гаси свечу
раскладывай алтарь
скрипи пером о том, что не раздето
ни вот, ни встарь

**

было и хуже – расстались на время
то ли на время опознаны были..
и никого из того мелкотемья
не полюбили
                любились на шпиле
ты – и ногами качала, и вёдро
сделала в неба зареченском иле
не подотчётном
                наверное пили?
чтобы о чём нам? –
                о том что и были-то
так себе.. – помнишь? – убили февраль,
мон женераль?

**

всё на мази и смерть и преисподня
и между действиями вымучен антракт
не отдавайся пришлому сегодня
и завтра не позарься на пятак

в границах разума такие заграницы
такая ибица.. такое мля эбдо..
что хочется за бога материться
ему ли до

**

ты умирала в ванне робеспьера
кровила и не требовала пить
такая вот мужицкая манера
терпеть и ни за что не полюбить

и пусть они задрочат гильотину
и в изголовье вылепят стюарт
куда ни глянь, такая там и глина
маратов арт

**

тебя изводят эти миражи
утиная охота эврипида,
и королев склонявшие пажи
иного эмпирического вида

и ты могла бы выйти из себя
и не вернуться в прежние границы
и мертвецами выложить в сетях
«не повториться!»

**

глядишь по сторонам
в кругу себе подобных –
за сходства сострадательную нить
накатишь – и от печени как догмы
не много удаётся сохранить

**

натурщица лежала без весла,
без горностая…
(не сидела, не стояла)
не без собачки –
и не волгла,
и лгала
движеньем вялым –

                где-то не внутри
не там где прорисованы не ноги
(которые случайные – сотри
а неслучайные тебе закинут боги)

таки на месте,
не вникая где..
и ни во что покуда не вникаем
тащи на холст –
и авель там и каин...
раздвинешь-де..
обещано.. лехаим!

**

уже не вспомнить ни того что было
из так могло
и до того как будет
убили негра.. и убили билла
для синема, за белые за груди

а не за большее
орфический канкан
в котором кот лет девятнадцати не дункан
маклаут, а за пластику – дункан –
движеньем звука

да, не понесла
и этой нематерии потерян
и звук весла
и всё что не со зла
похерено

**

ни зги, бутылка, карандаш
и новый лист
и мы не дети
и прочитает моралист
и тоже паж
и тем же бредит

и это энное пальто
то запахнёт
то упразднится
и напишу опять не то
из-за границы

**

не прикасаясь больше к мясу
сосёшь прокушенные губы
и то ли брошен то ли связан
и вкус не той похоже группы

и не свернуться той же кровью
и не раздаться из колоды
люби меня своей любовью
от непогоды

**

ну что тебе моя рука?
не на груди, а над тобою..
надоедают облака
и небо без его покоя
и небо с ним
его века
и всё такое

виснешь носом
а загадаешь – ба! интрига
и прорываются к нам ДОСом
без позволения амиго
и обещают распахнуть
иную грудь

в невестной были
неясности – оне из пыли
и я в созвездии руки
оставил отпечатки пальцев
и два яйца
не вопреки –
а так – на пяльцах!

**

были когда-то и мы мураками
вешали на уши, спали где спится
и восходили чуток над веками –
в ситце набиться
 
                и не обознаться..
вот ты плывёшь, я качу этот камень
если не спится – нам не увидаться..
код уникален –

                то рыба, то птица..
то скарабей, то сизиф, то дехкане
нам примеряют то морды то лица
недоруками..

                ногами – летиция..
и пролила уже масло в постели..
галку поставим..
и ноги, и дикция
от менестрелей

**

мы шли не поодаль, а чуть параллельно
ты – там, где не принято при артобстреле
и не повстречались ни бельмами в бельма
ни телом на теле –

                ничто не забыто –
и всё упирается в ту же пирушку
туда, где ещё не разбито корыто
немецкою пушкой

                и если не ясли
и кто-то лежал там... да не из леванта?…
не бойся – мы так глубоко в них увязли
с петраркой и данте

**

конечно, никто никому не обещан
и мы поступались – и денно, и вяло
и я никогда не любил этих женщин
и ты позволяла

и нам без ангины
а то и мигрени
сослаться не можется в таинства тела
и я материл завершения прений
и ты матерела

и вот мы близки как отступники веры
меж нами либуркин навальный и койка
и я опускался в твои камамберы
и ты – на полстолько

и ладно бы стали немного богаче
и может быть выросли не из шинели
и я – черно-белый – не переиначен..
и ты – не в шанели

**

тебе рассказали – и как ты красива
и как далека от мадонны и *ляди
но не было шёпотным даже курсивом
про нечто во взгляде

и ты отдавалась резонно и ленно
не так как могла – и никто во плеяде..
и вновь ничего не ждала от вселенной
за нечто во взгляде

а мне ничего из того и не надо
и если искомое на руку грядет
то я отказался бы
не от де сада
за нечто во взгляде

**

UDFj-39546284
далёк астрономический объект
не то он есть, не то давно уж нет
но ровно как о том что в каспий волга
узнали мы
и тоже ненадолго

не знали дольше – да оно и лучше –
длиннее жизнь – на кодаке и фуджи
и пряна и грехами дорога
как мускус
а не вкупе кабарга

лежит, дымит в траве порочной кровью
нам из созвездия в боку некрупной дробью
и дым отечества нам сладок и приятен
пока объятен

**

никто за нас не приударит
родятся дети
1) в рубашке
2) от того кто впарит
3) у капулетти

чтоб целовали всё как есть
и раньше было
и не солгали бы во днесь
из фермопила –

такого тайного клыка
поди вегана
дремучего как берега
его же ганга

**

дорожной ленты всё крупнее план
мотор хлопушка дождь наезд на питер
и в облаках аделантадо магеллан
как накопитель

энного по кругу
всего на круг
и около кругами..
адель аида – то протянет руку
а то умоет белыми ногами

и оторваться то ли хочет, то ли надо
рука мешает, тянется не в шаг..
что без наезда видится ренатой –
левша

**

любить иных тяжёлый крест –
не станешь ими
ни космонавтом от небес
с доюрским именем

ни стегозавром по столу
в печатной коже,
а ни болконским на балу
ни тем, что позже

приходит в голову
вовне – его навалом
и так же рвёшься
с простыней да к сеновалам –

и за коперника и на
костёр за бруно
она пьяна,
а ты всё на-
тираешь руна

для аргонавтов из леван-
та и обратно
чтоб на кресте у них – иван
да с тылу ладно

вершина
доп*зделись аж до нельзя
всё рушится – до кабака от паба
а не обратно..
было ведь из версий –
родиться бабой

**

так страшно – поседеет и песец..
и так свободно в мире без америки!
летай себе как дух – не как отец..
и распинайся тоже без истерики

и кука здесь едят
и поднимают на щит бозон от хиггса..
(он же чаша
неизносимая теперь не вынимая
как наша раша)
                были же потуги?
и весла были равные колумбу
и воды отошли не от натуги
и в ту же клумбу

**

reset и черно-белый dos
возможно всё пойдёт иначе
со сменой опыта и поз
и без елены и без мачо..

и вот хвощи вокруг и плауны,
осада трои (снова зря),
китайцы добрые как дауны,
пустое место у руля

**

ты изо льда хоть выруби фонтан
вчерашним топором животворящим,
хоть раздвои язык – не то в пандан
фонтану изо льда уже на вящем,
не то – на суржике, и, стало быть, ещё.

там изо льда – изольда, эсмеральда..
и клавишник играет ни о чём
в сюите для делита и контральто

**

данелия, осенний марафон
а ты ещё не знал эякуляции
и записать не хочешь на айфон –
не те три грации

и грустно не по-детски и себя
немного жалко и любому в руки
и в этом рок, а вовсе не стезя
не аз и буки

**

таки сказал
не те слова
не подошли, не показались
и не права
и не лева
и всем на зависть

не в чулках,
не раком
и не мне по морде
но было нечто
на века
в таком эскорте

**

дождь, и пахнет мокрой кожей
если сядет – ты похожей
станешь не на кэйт энн мосс
разделяют нас соседи
тятя-тятя, наши сети...
и ещё какой-то вброс

что-то было и в начале
а походу даже больше
мы не слово их венчали
а откатывали от же

и такой страстной недели
я не помню – ни на теле
да и в памяти поди
без емели

* * *
похоже мы наговорились
и верить нечему
и не смущает больше вырез
неопрометчивый

и я запомню это на
и вспомню после
когда позволят времена
и место возле...

а хочешь слово?
хочешь – даже фразу
которую любой отринет разум
я прошепчу и ты пойдешь налево
в панёве аки посуху по невам

а хочешь можно и наоборот
прошепчешь ты и я пойду направо
а там и встретимся и кто кому отрава
никто и никогда не разберёт

* *
приходят приставы и тоже пристают
а мы заказывали вечер и уют
а он возьми да и спроси про палестину
и начинается – я гол, она чуть-чуть
мы не похожи ни на коми ни на чудь
нам общее дано – и то вестимо

но не доказано – арфический оброк
играй – оно и гамма и лубок
чай гусли не расстроят хунвейбина
а я не то чтоб этого лишён
я просто слышал лучшую из жён
её глубины

**

     про рим?..

…………………………и снова скальд чужую песню сложит (с)

в природе мало что осталось досмотреть..
стволы чай – рим, а остальное – крылья
и новую не презентуя твердь
постой на ней, покуда не нарыли

поди, снесут, как прежний ундервуд
в речах своих вынашивая знаки
знакомые и там у них и тут
любой собаке

                зренье на сносях
и в общем утыкается в прибыток
от площади разбитой на осях –
рождений свиток,
свитки на костях

***

……………..... греческий рим! (с)

и что тебе семь миллиардов гекуб
облупленных
и не уставших от боли?
не списком единым спасается клуб
а галкой на поле

хотелось ли ради, а выйдет зазря
за опухоль мозга в утиной охоте
и выпьют с тобой за неё егеря
горя на работе

и ей не пойдёт повторения тлен
она не войдёт ни в какие анналы
и ты не вернёшь откровения вен
строке ювенала

***

Сталинград

на окраине и рима и москвы
то на правом, то на левом берегу
различают тех, с которыми на вы
и других, задетых на бегу

их назвать – причастия страшней
партбилета, спарты и числа..
шесть виней – обычно не со зла –
просто карта родины легла
точно под вергилия эней

**

никому не верна
не должна и не помнит
с какого рожна
в повелительном тонет

весь этот базар
и в халате восточном
родит из сансар
неприметное очно

и дарит
и лепит..
и лепет – как дебет

**

замаячило.. не та ещё весна
и не новолуние в колодце
нечто среднее, на то и новизна
тонких и слагающихся опций

и не прёшь уже на стрежень, и княжна
то лещом, то умывает руки
над волной миры – что два рожна
а она нежна в девятом круге

не хватило бронзы на размах
невод и разбитое корыто
те же яйца, та же лодка, тот же нах –
рифы быта

**

нам едва хватило наших уст –
не пригубить – огранить по полной
ты прокруст, и я почти прокруст
но глотками выверенный словно

то мы сменим губы на уста
то уста на треснувшие губы..
ветрено – пора считать до ста
вёдро – так валторны и ютубы

**

то ли надорваны силы небесные
то ли в речах недостаточно бездны ей
но с поворотом на ножку плода
мы не в ладах

из живота не выходит бессмертия
где б на эпистолу сыпал из персти я
до затворенья всего про альков
пылью веков

так и поляжем в своём пантеоне за
чистую ноту – от верхнего донизу –
но не регистра… все эти верха –
дать петуха

выше их нет – растолкованы, признаны,
и распальцованы всякими измами
ты там не шибко люби соловья
наше вия

**

я бы мандельштама заприметил
про утёнка он не пишет, про болотце..
он таки не канул в эти нети –
наши донца!

так, не очень вышло в парусине
облако гонять не за тобою
в этом синем, в этом для гобоя
ландолете, веришь? – на бензине

ничего тебе, моей лягушке,
больше не позволит не по-свойски
квакнуть, тут и ария из тоски
и немного пены из пивнушки

**

пела девочка и снова по-французски
ты поди выхватывал «сегодня»
в белых джинсах
белых, но не узких –
не в исподнем

а она всё пела в черно-белом
и глядела вправо не по-русски
ничего не значимое тело
из закадра ныло и не тлело

**

не отворяй свою дверь в этот мир
там тебя нет и не ждут и не чают
там классицизм увенчает ампир
что означает:

ну как по мне – вроде линии, ибо
линии жизни твоей – их – поболе
ты ничего не найдёшь на карибах
только в юдоли

да, там живут, там рожают и пашут
но иногда не совсем из ютуба
красного карпа тебе не покажут
бренно и тупо

и не отшлёпан и даже не карп
а проплывает под правой десницей
ляпнуть бы что-нибудь – фартом на фарт
и не родиться


**

не просрали наши тяти мертвецов
я умру – вы тоже не быкуйте
слал, конечно, с праведным лицом,
за пулярку нежную во спуде

этим тилем, вонью из костра
так набрунено от зависти к копернику
что не зажигается звезда
вашим пробником и вашим, сука, мерником

**

по контуру сажей
поглубже печать
всего не расскажешь
но стоит начать –

из форменной шапки
потянется клир
за тонкий и шаткий
невидимый мир
(ещё до паденья
ещё до тоски)

и даже надень я
тебе на соски..
да просто одень я тебя как царицу...
а поздно
уже и не опохмелиться
но лунно и звёздно
катит скарабей..
его хоть убей!

**

далековато и настроена весьма..
но в декольте употребляя зая
как будто звёзды в небе вырезая
осваивает тонкости письма

и вот лежишь, кровишь последним небом..
носатый гусь какой-то пролетает..
почти плывёт – он друг наш! – он и бает
(и в лес, и не по…)
                да и встать не страшно!
двадцать седьмым бакинским комиссаром..
но в этом «зая» – прежнем и винтажном
я зависаем

**

не мучайся, оно всегда к лицу
расправленному аж до красной глины
я не доверил бы ни сыну ни отцу
а только духу и его же спину

всё это неподдельное твоё
косое, как родиться в понедельник,
первосвященное распятое ворьё
моих хотений..
                нам бы впереди
немного солнца и прохладной тени
и чтобы как ни стань – а не войти
и даже руку чтоб не на колени

**

скажи, ты помнишь этот звук?
и этот ми-не-ми-минор?
куда я так попал из рук
вон плохо,
хуже – эльсинор!
а лучше – и спросила кроха…

и ведь спросила! интересно
поди ей?
можно отвечать?..
но держит в эльсиноре место,
его неставленная часть

и в нём там векторы поболе
повнятнее, там кроха – бейба!
распятая на дне юдоли
английским тейпом
                и по этим
законам ихнего прованса
недолго всыпать эти плети
в места кихота (он же – панса)

– на кой же бог послал испанца?–
спросила кроха, – хорошо ли?..
– он умер, бейба – ни за что не
лепил для глянца..

**

то ли мы так нежны
что коснуться не в силах
то ли решительно наоборот
но мешает меж ны
человеческий зилов
и матерный рот

я конечно бы всех укатал за идею
отыскался в русях
отлежи там за родину, тонко потея
на толстых осях

**

я б удавился пуповиной
когда бы знал что в мире звука
ещё есть охра, па и глина
и без него поди не туго

он не влезает ни во что..
у них иные их оковы
конкретно видят.. проблесково
им до..

**

какие в сущности всё это пустяки
что ближние не так-то и близки?
до глины боги, водится, охочи
но дальнего лепить-то не с руки
то руку подают потом – без ки…?
без киновари в венах! что – не очень

а ближний – он тебя и поцелует
и встретит и проводит и прижмёт
и амен тут и наше аллилуйя
и даже если ты не стихоплёт –

а просто так нечаянно подался
туда, где дольние разбрасывают перья
веди себя прилично в рамках данса
и ближнего не разрушай поверья

**

нам не избавиться от тел и от оси
летящих и начертанной до срока
и силы там – давно не упаси
от пробуждения всевидящего ока..

и в тёмном облаке рядящееся наше
такое белое, но всё-таки не капли..
роится, но не падает..
а дальше –
неужто крабле?

**

отбиваясь и от рук и от губ
огляди из середины двора
эти окна возведённые в куб
из которых не видать ни хера

из которых то помашут рукой
вот такая мол настала пора
то совсем не подойдут ни на кой
как и не было такого вчера

и не ловится ни зайчик в трюмо
и не дрогнет неземная кора
и в холодной не хранится ярмо
а ни льды эсмера

**

сегодня в 23:15
когда закончится кино
про космос
нужно повидаться
как попка с попкой в домино

не знаю, что в твоём колодце
но в небе точно есть луна
и не кряхти, таки придётся
в неё глядеть
ну не со дна…

так из окна, и даже с крыши
и даже если упадёшь
тебе зачтётся..
я бы вышел
гулять
хоть мамка и побьёт

**

ничто не вечно?.. да и пусть.. –
она на это не ведётся!
и откликается как русь
москвой на похоть инородца

а всё-то шло и краски вески
но по-японски в тростнике
не те поди будили всплески
не в той реке..

**


могли и побивать камнями
один другого, но из казней
по сердцу только шпилька в ямбе
и вид – решительно попраздней

продли меня..
мои полгода – неуходящая вода
за это нам родит природа
от обоюдного вреда

и ты о том узнаешь первой
не с кровью в голову придёт
не с мантрой, как иная вера
не как с текилой талый лёд…

а ровно как родятся дети
из пустоты..
в миры повсюду
и если в этом их не встретить
во внутреннем достанет чуда

по сиське каждому, по ложке
по имени и по кресту
но никакой суперобложки
и абонента недосту…

**

зима-то тут не при делах
все эти банки на стволах
впились опять в сосуды марта
не прёт ему который год
не ноября ли антипод? –
терпила сартра…

когда б его фонтан иссяк
то и тогда на так и сяк
мы рассчитались бы по перьям –
всяк сингулярности б досяг
осмыслив вечности косяк
а не империи

**

всё туман во свете белом
и догадка лишь одна
милой тело запотело
потому что холодна

то ли в принципе не томна
то ли вся в домене ру
но потеет – чисто донной..
и не анной на миру

буквы, мля… cherchez les lettres
где «едва прикрыта грудь…
не стыдися», нам за это
ниспошлют чего-нибудь

пушкин-то поди накернит?..
да и как тут без него –
кюхельбекерно
как перми
au niveau

**

оно не так-то и легко
распорядиться даже телом
когда не пьёшь, мадам клико
тебе без надобности в целом

а вот построишь алгоритм!
постигнешь общий их делитель
и вот тогда оно – горим!
и вот тогда она – обитель

**

там где-то в саду за стеной не обрезана вишня
и тоже себя ощущает нелепой да лишней
и к ней подойти по-французски с позиций де сада
не время, покуда стоит даже к лесу не задом

а было-то помню – считали не почки на ветках
а родинки – каждый сучок прирастал малолеткой
и мы дураками поди в это время кричали
в том самом начале

**

ты не ударишься о лёд
не прослывёшь холодной птицей
за это этнос не даёт
и разместиться!..

                то ли бьёт?..
а то ли любит? и не снится…
всё перья – всё искариот
ну тот – из ниццы

**

в печорах выросли – но тайцы...
и этих пассы – всё вечор..
и тоньше сигареты пальцы
и тем же пахнут из печор

а больше не было ни звука
его теперь и не издать
но там в печах была упруга
иная эта благодать

**

в этой давке вот уже полвека
не ступала в след её нога
то есть – не её, а человека
как понятия, в которое влагал

нечто большее – и таинства рассвета
и сиюминутности заката
повторимости – физической и мета..
жизни как-то –

                это для ответа,
для последнего в сей давке, сука, акта!
а пароль…
                да тот же –
                было слово…
из затакта

**

когда мне станет всё равно,
и выпить не за что... и вылить
с остатком истины вино..
а и не вылить – пара но..
какое из яиц ни выешь.

оно-то даже может лучше –
сиди и думай, всё ж дилемма!
когда сознанье было уже,
она ложилась на колено –
решай и шлёпай – чай, не тленна.

а вот сгорела вся заздря,
как в общем и любила – мелко
сама в себя поди воззря –
легла в чернила февраля,
как под руку ложится белка.

и что менять? привычку пить
на непривычку больно думать?
дилемма, мать её итить –
она ещё не ума турман,
но и не вяжущая нить

**

завалило бы не снегом
а гремящей мишурой
в мироздании не пегом
где на первый и второй

корабли горят по списку
парусиновые брюки
никого никто не тискал
ни убийцы ни ворюги

и на этой прежней ноте
бы гомера в президенты
не под ним ли разве ходим
в сакраменто?

**


я был и запятнан и венчан
и вымышлен там где без кожи
и в этом третейском заплечьи
скорей невозможен

но всё же случался – и мне бы
её отыскать у припёка
неполную общего неба
в не слишком далёком

**

распять бы хоть кого-нибудь
за минус двадцать и за ясли
которых – нет, и как бы пусть…
да всех, которые увязли

кому и выбор предрешён
и на рукав лоскут повязан
и если лезет на рожон
то в ожидании экстаза

такому гвоздь едва вобьёшь
как он по-русски скажет "верю"
и ты, вбивавший, чуешь – врёшь
а он – в империю

и тут начнёшь его снимать
поскольку царство... то, за муки,
нам подгоняет исполать
таки – за звуки

**

пока не снимет свитер,
не разрядится в кран –
распятий и распитий
достанет их мирам

вращаются монеты
московского двора
стираются планеты
а им всё не пора

из пресвитерианства
да в апостериори
не можется на раз-два
последней из историй

**

пропагандистами любви
давно протоптана дорога
на ней кого ни излови
предъявят случай или бога

и тем их больше если им
идёшь навстречу а не следом
и соглашаешься – храним
не в предстоящем, так в отпетом

**

нами кто-то пожертвовал
                там наверху
им и сына не жалко
                оне ещё смогут
нам вынуть из жерла
                доху на меху
взамен полушалка

                ты верь понемногу

и этим и тем кто согреть не спешит
кто нас не разбудит и в дети не примет
пока не замёрзнет и не отболит
последнее имя

**

уступая место на земле
прихвати с собой бутылку рома
если влезет..
                чай не на нуле –
о сенеке – сеть твоя нейронна,
о семи ветрах в строке катулла..
и не без того чего надуло

**

я не понял..
я - не за!..
а страна и егоза
голосуют за светлицу
с богатырским ренесса..

..нсом который нам несом
чай и духом и отцом..
в этом впередивековьи
мы сочтёмся в грязь лицом

со спартанцами – трёхсот
их бы к нам из миннесот
пригласить и там же ё**уть
не по Ксерксу, а по КЗОТ

трудовые, сцуко, будни!
бабы были бы распутней –
так возможно б и не бились
в брюс уиллис

**

упаси нас бог от музы
да без нижнего белья
не добросишь – будешь лузер
перебросишь, так – свинья

и ворочайся в постели
и слагай из полномочий
не стишок, а нечто в теле
но и в теле чтоб не очень

**

и непонятно кто из нас
при том что ясно – не притален
хоть на руках иконостас
икону кроет общий дарвин

и ты хоть рыбкой, хоть чирком
не изменяешь ни природе
сознательного с дураком –
считай – породе..

                да и прочим – ни!
ни дням, и ни куда уходят дни
а лишь тому в ком слово отзовётся
свята ты?
                ну и бог тебя храни
сухим оргазмом алана уотса

**

осталось где-то и когда-то
и за рубли..
и не оформлена ни дата
ни ковыли

и номер стога неизвестен
и сопрано
ли там на месте?
или всё же рано

об этом думать..
так и не ввели
ни михалковы их туда
ни мотыли

всё заграница
рубленого мяса
торчат не попки даже
shopping plaza –

вменённый доверительный оброк
нам жить осталось – выйти за порог
обещанный платёж – всего на страже
но ты распорядись об экипаже

**

ты не умела на возу
ни заговаривать слезу
ни пить за здравие возницы
ни даже страстно материться
ни, заскучав, крошить батон
и с честью путала бонтон

кому-то большего не надо –
водила б пальцем по айпаду
и в муфту прятала б улики
в дрожащих пальцах – лайки, ники
и прочий гомон по себе..
такой же лишний на арбе

вот и условие задачи..
но если всё переиначить
то я бы прокляла тебя
и всё что ты имел любя
возницу сраного такого
и как бы на два разделя

**

ты не очень там ответствуй
за мои к тебе дела
ни к кому ещё из детства
та что в детстве не легла

из другой ты видно книжки
переведена другим
и другому не мальчишке
свой доверила логин

**

мы с тобой от них отстали
мельниц машушие дали
нас не манят не тревожат
за тобой такого может

и не быть..
                и даже если
мы в объятия не влезли б
а вот так сидели б рядом
пионерским их отрядом

и глядели бы в костёр
ты каким-то новым лядом
я как будто не бретёр..

далей нет..
                короче – дали
укороченные чувства
нет вдали ни тонких талий
да и с прочим там не густо

там вдали никто не машет
кроме мельниц и поди
из махачкалы той нашей
мы планеты впереди

**

в нашей доле мало провиденья
нас не предсказали..
                помню день я
не без ожидания вечери

лишь она приятна для очей ли
или для иного всуе чувства?

до неё-то с ними так не густо..
а вот сели – и утратили – одно
нам дано теперь летейское вино

**

да поживём ещё и поласкаем нервы
твои конечно рухлядь в антикварном
тебе до гейши ровно как до стервы
всё так раздраено порой и солидарно

что хочется и умереть на радость
и выжить и опять ввернуть про рухлядь
такая вот гностическая самость
в эпоху гугля

**

                ...Скажите... там...
                чтоб больше не будили (с)
оно не блиц конечно,
                я не стайер..
семёрки нет на грани той кости
летящей, претендующей на кавер
так никому не нужного прости

сменяют ведомости правда, лента ру
и там нас днём с огнём, как и в помине
но где-то на каком-нибудь пиру
поднимут в хрустале, а может в глине..

**

то ли это нам приснилось
то ли не дожили до
и какая-то немилость
из какого-то лито

уронила этот тодес
нашу попу отморозив
нас так не без – там где поппинс
и где лебедем бы оземь

и такие наши шансы
что не верится и в бога
ты фрилансер, я фрилансер
ты с концами..
я из стога

**

меня не вынут из петли
а ни из тятиных сетей
меня за этим и впрягли
в обоснование идей

я отдуваюсь за других
не разрушая их мирок
в лицо кого ни знай из них
не посягай на их пирог

а разрезая их трусы
и от армани и от кляйн
взгляни в глаза их от осы..
в глаза их между делом глянь!

меня уж нет, иным путём..
но ты-то режешь? всё версаче?..
пускай стоят не на своём..
то на удачу
то иначе

**

жизнь она конечно не о том..
не про сына не про дерево и дом
а про то - во что мы лили слёзы
из желез, которые винтом

ничего у шеи и виска
со вчерашнего и то ни волоска
не упало..
                но и не впитало
суть песка

**

нам эти пропасти во ржи
давно скормили с манной кашей
нам не попались точки джи
и ни во ржи и ни у маши..

и хочется вот так с трибуны
спросить – а всё ли там пучком
у их медведя?..
войны, гумна..
и мир над пропастью ничком

**

были мы когда-то нервы
а теперь – поди распутай
заглядеться на манер бы
извлеченья из-под спуда..

но не тянет..  будет то же –
будет день едва погожий
и как конь (на цэ четыре ж?)
погрозишь да и не вштыришь

и сойдёт с тебя слеза
не сходившая доселе
и коза-то как коза
а слеза как по газели

**
раньше были девы – не офелии
не вдыхали шарикова гелия
утомляли собственной природой
аки туполева артиса породой

и когда бы мы родились в эльсиноре
ты – маман, я гамлетом в игноре
я бы изобрёл трёхфазный ток! –
априори

**

писали в трениках стихи
всё про беллуччи
а выросли – и от сохи
неоторвучи

но был посыл и был ответ
ответ важнее
ответ был снят! и он не «нет»
а понежнее

**

за непростительной ошибкой
вдруг выпадает туз червей
и начинаешь верить шибко
что ты и ленина живей

горишь как бруно, пьёшь как мерин
и вот уж под тобою тло
но тлеет где-то чувство меры
которое добро и зло

ни то ни сё короче чувство
к нему хоть чалься хоть отчаль
асталависта, мля, искусство
и здравствуй новая печаль

**

не пошли бы мы туда
где назад течёт вода
где чубайсы не токуют
и без прочего вреда

но не очень-то спеши
на поход своей души
я там проклял каждый камень
без меня там не якши

станешь ты мой пионер
с автоматом у венер
или неких третьих граций
приглашённых на пленэр

стой сурово на своём
мы вдвоём – они втроём
- ничего у нас не выйдет
ни подача ни приём..

погляди в их три лица
ожидающих венца
то движения то позы
да и той не без конца

**

у тебя своя дорога
у меня своя нога
ты не та ещё премного
из того чем дорога

ты не этого хотела
и не это проспала
и от собственного тела
чай ни ела ни пила

**

то ли не в самые белые руки
мы попадаем из прежней разлуки
то ли использован весь инвентарь
биттнер, а и параллельно вискарь..

градус повысить мешает идея
если я в ластах – скорее в воде я
если не спишь, то и ей не уснуть
если париж – то скорей не на грудь

так и плетёшься и ловишь дыханье
ты не скорцезе… и славные парни
нам тут совсем не упёрлись в идею
там где в воде я

**

без водки вечно жить (как стих?)
наскучит сразу
а с ней - вон ту вообрази
и тает разум

а той на то и голова
дабы по разу
нам отдаваться за слова
за прелесть фразы

иной ударил бы её
ту птицу белу..
а я подумал - не моё
походу дело

**

только не в руки!
пошли её рядом
все эти круги
кончаются лядом

пусть постоит
и немного остынет
проговорит
ведь оно не постыдней

чем пролежать
на руках эти вёрсты
томны и чёрствы

**

холодный как ноги
отрезан от жизни
то любишь немногих
а то копошись с ней

она же бредова
но чаще невнятна
и мир уготован
как роршаха пятна

и нет ни посылки
одно искушенье
отдаться им зырким
то ирке то женьке

а там и расскажут
что было и будет..
и не было даже...
но тоже во спуде

**

где бы выпить но не за неё
чтоб не кисло чтоб не совиньон
чтоб навеки а не по субботам
и хоть на минуту но вдвоём

что-то не приходит ни во что
ни на ум, а ни в живот аж до
всё там занято и ладно бы хоть данко
а не расходившимся эбдо

**

то ли завтра то ли никогда
но не зажигается звезда
и волхвы идут куда попало
громче доэтический мотив
метафизики не попран нарратив
миро не течёт из пьедестала

а она стоит себе на нём
и коленки, если не сведём
нам аукнутся на самой чёрной речке…
и не позавидует стюарт
голову поставит – арт на фарт
от лирической уставшая уздечки

**

нас не ставили к стене
оттого мы и отверсты
на язык мотая версты
полосатые одне

а когда бы голова
за висты, а звёзды – звезды..
то тогда бы – и не в лес ты
да и я не по дрова

**

заплетали бледны руки худруки
ты с шавермою стояла у реки
но из рук никто не ел – не проплывали
ни враги ни даже дураки

никого, ни в алых парусах
а ни с воскресеньем на трусах
да и без трусов – одни лишь трупы
им совсем не до еже писах

что-то ветреное выпало из бога
и в дорожной карте лишь эпоха
а не реставрация в низах
от истока волги до порога
эстетического
на семи лесах

**

мы седеем в этом блице
всё так быстро но не вот
этим можно опьяниться
и в волну её за борт

а на дне уже встречаешь
с венерических высот –
не мускат – а только чауш
на андреевском берёт

**

были яства бледные как груди
и шаверма и немного штрудель
что-то из этнического невства
и не девства ради
и не действа

**

мы тоже может быть умрём
а не предстанем
и хорошо бы – не втроём
и в самом дальнем

и никому не повредит
в умах разруха
и да поможет нам лилит
с её непрухой

**

белые белые белые ночи
снегом завалены – не дорисуешь
не канонический профиль отточий
даже не сунешь

руку ни в реку ни под руку даже
даже не рядом – захристаны шарфы
что-то заветное есть в эпатаже
марты от марфы

**

где-то то ли за забором
то ли даже за бугром
увлекаются прибором
не звонящим ни по ком

и тебя оно заводит
даже если не стоит
ни вопрос ни даже вроде
за препятствием пиит

холоднее скандинавов
посторонние идут
не спасёт нас и канава
рва некошенный редут

**

на то и путь чтоб не вернуться
на эти круги в казус белли
и не нагнал бы только нунций
который вышел из шинели

и не испортил бы обедни
тебя (и это тоже казус)
и не накрытое намедни
столь медным тазом

**

не на голову свалилась
плодородная стезя
всё велось и даже вилось
до последнего нельзя

никому не пожелаешь
никого не подведёшь
но нажатых мною клавиш
хоть убей не обойдёшь

**

даже нечего сказать
хорошо что далеко мы
не клади в постели стать
обойдись неизрекомым

пусть они тебя поймут
поимеют и отпустят
нам без этих без минут
не до грусти

**

ты можешь быть сама собой
и да - беспечной
а можешь и подуть в гобой
о чём-то млечном

и если не снесёт
теченьем влево
ты как бы и отсюдова,
и с плевой

**

на лоне ли природы невещЕй
на грани ли вчерашнего суккуба
мы ситец набивной ни от речей
не отличаем, ни от клаба, ни от клуба

и остаётся – улица, фонарь
и что-то там – о чём молчит звонарь
а не какой-то колокол-веспуччи
колумб отрыл её, на этом и февраль
чернила и вдогонку плащ от гуччи

**

что-то не ладится – ни в этом мире
ни в предстоящем – и там: е4
тот же григорьев и девка в кустах
на девяти непрожитых листах

меркнут события, чахнут истоки
мы отошедшие – руки да в боки..
если на этом кому не гора с…
тот пи***ас

**

были бы свЕтлы да и не похожи
мы на прыщи своей собственной кожи
то и родили бы петьку и анку
прямо в креманку

и не назвали бы это чапаев
он и без нас где-то кем-то лабаем
не прирастёт а ни от и ни позже
громче чем пожил

**

небо предвзято, пророки покойны
суки колеблются с курсом биткойна
от непогоды рождаются дети
если не йети

но - подвернётся так поворожи с ним
в омуте в нижнем течении жизни
ты ведь не против и я вроде за...
нет, не деза

и в воспаленном от паллиатива
станет живей от мотива к мотиву
престо – оно и посыл из вероны
и макароны

**

сидишь, ещё не взят за плечи
напоминают чем-то свечи
эпистолический обряд
ты гаснешь, а они горят

и нет ни слова никакого
ни близкого, ни дорогого
лишь осознание себя
через тебя

**

посчитавшись с русским языком
втискивают мысли –
избирком
внутренней монголии расстрелян
бесхребетно не торчит урга
не вернуться на своих ногах
не искали в пуле бы, но в теле

пулом слов, но все не от зевот
повертят и не дадут отвод
одному лишь – ставленнику оды
на пустое место водрузив
то нечитанное прежде на руси
из колоды

**

ну согрешили.. – ну не век же каяться
перевернётся в наши уши здравицей
на улице на ленинской и даже
у эрмитажа…

и выйдет тетка из него – порвёт билеты
изымет на храненье пистолеты
и брекеты – от лишнего увечья
оставит губы и оставит речи

**

цели не выбирают
бог её так надраит
что и ослепнешь к черту
в дольнем а то и спёртом

в дальнем – гудят соседи
в ближнем – зовут на круги
и выпускают сети
мемы ака хоругви

мне-то понятно с кем я
но непонятно где я
так-то была идея
из мелкотемья…

**

и жизнь пуста и на пороге
коломенская мля верста
и всё сначала - мы и боги
не без богини и перста

и всё как будто не впервой
и всё закончится привычно
и повторит меня любой
и органично

**

вот так живёшь как будто в первый раз
и выясняется – опять проводишь время
не то чтоб оное, но всё же – парафраз
привычного нелепого горенья

и на прощанье – типа поцелуй
как будто в луже яхту утопили
и где же ты теперь, не на балу ль
за новым штилем?

************************
**************
***


Предисловие.

**

теоретически и кот
на клаве «вечность» наберёт,
но так чтоб за один проход
и без привычки…
идёт к басё через басЯ
твой бася, в лапах ереся,
и снова трёшь, его беся,
«сар ыньнак ичку»

не стоит видно от кота
так много ждать – мозга не та,
хоть слух острей, но немота
неисцелима.
хоть и грозит изжечь дотла,
и взором светит из угла,
как после встречи с шестила-
пой серафимой.

**

в окно звонят, этаж девятый
поэтому и не стучат
и в нём не много травиаты
и, да – совсем не порночат

звонок четвёртый, за и предо
не мной, а тем, поди, что есть –
буфет, полцарства за либретто
и в нём строкой благую весть

палитра та же, цвет настоян
но черный всё звонит квадрат
и где-то в нём несбитый боинг
и грот из приоткрытых врат

и здесь не выйти бы –
за сны
мы доживаем до весны

**

и все-то мы сводны, а то и внучаты
и в позе собаки скорее зачаты
и наши слова обращенные к миру
не майна, а вира

когда бы напротив – она бы сказала
что я не огниво, она не кресало
на том подорвали б немного прохожих
рождённых без кожи

и вот нас чуть больше чем двое
заприте
её и меня
в неразобранном виде
и мы отлежим
аж по самое пекло
за черни от бегло

**

ваши бесы наши ребра
и смотри не перепутай
я и сам давно не собран
на все руки этим буддой

этим будто, этим может
этим сказочным авосем
то ли в восемь, то ли позже
но с юноной и не в бозе

**

всё было как в последний день творения
караваны шелков – в два игольных её ушка
но особенно запомнилась долгая сцена табакокурения
наиболее опасная для жизнестойкости стишка

**

ну вот допустим что ты есть
чего бы ни было на грани
поди с горшком, но без герани
и без чего ещё – невесть

всё лишнее, тебе идёт
деторождение от скуки
раздвинь же челюстные дуги
на краткий йот

**

из пункта а выходит поезд
(такой вот пунктик)
нельзя не выйти – где-то пояс
полярный мунди

и глория иного мира
она же прана
и пунктом бэ – скиншот эфира
с телеэкрана

**

здесь то не так, что буква не натура
составишь кубики – и кроешь их потом
но час пробьёт и в сеть войдёт лаура
а это посильней, чем мажордом

**

из-под раскатов вывести и слух
и речи шёпотной на жопу обретенья..
тебя не слышат, повелитель мух,
ни плоть от плоти и ни тень от тени

наполовину полон вискарём
наполовину пуст томатным соком
стакан по незаросшему быльём
от мэри – в каждой грани с кровостоком

и, да, под мухой выкачен рояль
не ундервуд, и символы от гойи..
но все эти стихи писал не я ль
тебе в людское?

**

я в жарке красных окуней
с петрова-водкина наводки
вершин таких достиг, что ней-
троллизовал на миг короткий
воспоминания о ней..

**

той же донне

накосячила...
так,
про себя,
с иноземцем...
джона донной себя возомнила –
поленце
в горнило подбросив...
и,
на подъём легка,
вон уже – в позе
пастернака,
у косяка.

ей бы ушами любить, но держаться за поручни
кто б ни ручался и не обручился из тонущих –
вроде плывём, и глядим на процесс этот в прошлом
забвенья заумного, как маргинального в пошлом

*

«в пустынной храмине
троилась — ладаном» (мц)

по-питерски из дольнего несом
я слышу лишь тебя, себя не очень
но перепонки наши дрогнут в унисон
в двенадцать дня – огнива нам, гарсон! –
бабах! – и отношения короче

по-пражски?..
это будет перебор.
нам эти розы и морозы хлещут спины?
не гонит пилигримов ли азор?
на лапе с розой? – плюнь на этот сор...
троит кабанов из своей храмИны.

я б насорил тебе, как всякий постоялец
но надо потерпеть у косяка...
что, как?!..
я не бревно... ты не река...
мы так трезвы, что совесть наша – агнец!
и храм наш из его же кизяка!

*

не скажи, что отлучён!..
этот вывих в наши руки
вправлен данным мне плечом
обопрись, хотя б от скуки

в нашей йош-их-кар-оле
в полной – на семи засовах
с пилигримом на руле
с гимном не о нежных совах

с этим, принятым на грудь,
прободением в природу
с этим – чтоб и как-нибудь
не расстроиться народу...

мной разбитый главпочтамт
и твоё на то молчанье
окружил полковник дант –
так кабанов длит печали

мы в осаде, ты не очень
мир как прежде непорочен
а умрём не до конца –
изопьём воды с лица

**

с диковинно горячих блюд
продлится шоу
в глинтвейне выражен не брют
а килоджоуль

где буш-на-блюде завещал
по паре ножек –
там пол горячего борща б
и двадцать ложек

и ничего что не к лицу
на то и профиль
груди податливой резцу
данайских профи

когда стояла ты как я
за всё что было
до разогрева бытия
вся с жару с пылу

**

из мордокниги

коль поставит пред багетом
злополучная судьба
разгоняйся винегретом
на него она слаба

лупани немного сёмги
обоснуй - таков обет..
и тогда ты станешь ёмкий
по салат войдёт багет

по салат из помидоров
по салат из огурцов
а кенжеев и приборов
не пребудут из истцов

**
                Да, он поэт, и у него есть водка…
                Олег Дозморов


водки осталось не ровно на два стиха –
там во втором ты услышишь томатный сок..
редкий бы джин из горла на суд лоха
соку тому не потрафил бы хоть разок

ясности ради… побаловать, как почесать
за ухом, а то и не пресловутые фибры –
эти канаты, пилоны и прочую стать..
метры.. калибры

**

в нашей трое я и два страдальца
и один из них не обо мне
и не выгонишь…. в европе ценят яйца
опустившиеся вниз и чуть вовне

но она тебя возьмёт за плечи
помолчит почти что на триптих
и от европейского излечит
сядешь как дурак и пишешь стих

**

что за плети в амулете
нам ложатся не на грудь
то ли не в своём столетьи
ищем путь?

то ли девка невесома
над жнивьём и там и тут..
найтли? да, она персона!
ты блажишь – её ебут

и в такие тычут перлы,
в наши рожи не меча..
что и черные им белы
в этом мире ильича

**

завтра, второго апреля, взойдут небеса
там и решится, кому отстригут волоса
ты ведь за правое дело, тогда не спеши
не открывай, сделай вид, что в тебе ни души

ейному волку не крюк поразвесить бельё
и поразмыслить – твоё ли она?. не твоё?
в этого бога, ну, в смысле – на ближних двоих
верую я за обоих, нарвавшихся их..

а вытворяют.. и им же не будет истца..
разве что евтух, умерший вчера слегонца
здравствуй, россия! теперь ты не волгин.. - гола!
наша йошкар-ола!

**

в этом вашем ленинграде
за исакием камыш
и петров мужик в окладе,
чем его ни утомишь...

и в салют - забита стрелка
и неву из крана пьют
и к шнуру приходит белка
сухопарая как брют

в общем всё – петров и водкин
если вынесет стезя
начерчу как бэнкси лодку
даже ближе чем нельзя

ты с моста бросайся томно,
не без платья... пусть оне
нам свои предъявят говна
устремленные вовне

пусть они не знают срока
пусть как дети шумно спят
ты – моя... моя сорока!
я – твой проблесковый ряд

**

в закате догорали Кроны
переходил юкон биг-бен
по-юлиански, не бесспорно,
трамп из бедра родил ле пен..

чтоб были люди в наше время
а не посконная заря..
по телеку, меж нами говоря,
вручали премии..

**

поэзия должна быть вороватой
взойдёт кабанов – назовите ватой
и обыграйте на один карман
весь инкерман..

массандру и пицунду и кахети..
кабанов с виду тёпл, а там.. как йети
и в винные мехи его дохи
заносят и лохи и вороги

и так несут, что я уже в умате
мы пьём за с нами бог – на нашем пати…
и нам с кабановым за наши за грехи
насрут в стихи

**

нам с тобой подойдёт и такой укорот
указательным пальцем исследовать рот
прикуси – и как будто сказала
и доходчивей и на порядок точней
и ничто на поверку отпущенных дней
не укажет на павла из савла

**

с кем бог неясно.. приоткроешь дверь –
там никого, но так темно, что верить
глазам своим разучишься как зверь..
от крепости пьянеющая челядь

и бог воздаст – кому и кем из нас?.
да и за что – ещё неясно тоже..
из нас возможно кто-то "пи***ас",
с наколотым крестом на свойской коже

**

нет, этот век не волкодав
скорее глист
и оттирает, наподдав,
как популист,
от прегрешения в саду
от не имел ли что в виду…
медийно чист..

на карте новая земля
она твоя!
и знойну женщину валя
за три рубля
на сдачу мнится лё скандаль
да чтоб вампилов в нём и даль
и тополя…

те самы три…
и чтоб плющиха изнутри
и чтоб двадцатый, кинувшись, промазал
чтоб ваза лопнула от артиса мочи
чтоб на доронину – увидел, так дрочи,
ака шлимазл

**

автомобиль врезается сначала в одного
потом уже – в другого человека
на въезд в толпу решиться за bravo..
легко.. не запрещён!.. толпа – что мекка!

всё та же давка та же участь тот же плен
и тот же в списке гомерического сказа
незваный ритуальный омбудсмен
с педалью газа

**

от выясненья из какого сора
меж музами на кухне вышла ссора
подбили глаз хозяину музык
на брудершафт мирились без надзора
и каждая вложила свой язык

**

не своди с меня глаз,
то ли в прошлом над вечным покоем,
то ли в будущем, не разделённом на вечность и миг,
до твоих причитающих губ, невзирая на кой им,
мой так падок двойник

разведи им мосты,
заблудись в их фартовом трамвае,
в заболоченном месте шагается в стиле франсез...
не пойми меня правильно, этот заветный эксцесс
мной самим не внимаем

**

так экономно пить с устатку!
душа болит – а ты ей ватку
намочишь – и она твоя
не будет взятого с наскока
ни изгнанного всуе бога
ни минимально алтаря

так... в полутрезвом полусне
в полуоткрыты глянешь вежды
а там вчера –
воззренья улицы, и в звёздах кивера
парад планид... и мы с тобой одне
всех этих между

как бабы, право) яблок на двоих
и облак без подрясника не в руку
зато реально каплет змеевик
для нас твоих...
ну, в общем за подругу!
на этот миг

**

ходил намедни к богу
календарно – в двадцать пять
(плюс-минус)
относительно недавно
эм цэ квадрат?.. – да побоку
чай, на себя пенять
привычно было
но осталось там оно...

то чувство соглашения
с нехваткой на полях
их нотабены в рецептуре мира –
не галочки, с крылами на кровях
воздвиженки над запахами миро..

досками памятными выложен окрест
вознёсся крест честной и обнял небо
банкиры в доску, как клинок в эфес
вонзались жить от нэпа и до нэпа

и не хватило места в тех досках
сожителям от димы рогачёва
христа невестам...
как-то ильичёво
нам светит яблочкова солнце на мысках
нас вопрошающих: ну чё... ну чё ещё вам?

**

всякий ли павлов мечтает спасти генофонд?
тычется пальцем, как всякий другой, в айфон
хочется буквы - выходит недолгий звук
где же вы, суки, во весь ваш ушной недуг

тычется звуком, и ополовинен им
грузит полтиной всеобщей своей вины
мы же, принявшие вовремя кровь христа
ассоциируем звук со спасёт красота

**

вот так сидишь на берегу,
почти запАх, и тут на стрежень,
уподобляяся врагу
и вере брежневой..
вся так небрежно чуть жива,
и в лодке вся, раскинув вёсла –
осталось зачитать права,
ввести в ремёсла..

**

сегодня выходной у организма,
а значит испытанье для души.
прости их всех, вчера ведь хороши..
и завтра будут.. ну а там и присно?

и может быть запустит в молодца
крестом – а не портфелем! – молодиться..
с сопрано – меццо, с па-де-де – убиццо! –
ему уподоблённая овца

**

сидят на крыльце как бы ангелы Меркель:
из гамбурга бюргер, из кёльна ли кельнер,
танцовщики псаки, сиртаки, портной..
не то я сказал... не тому.. и не той.

а вон, поглядите, стоит над пальмирой
глас божий с его суггестивною лирой..
и снова едва отогнал от винта,
опять подвернулись – не тот и не та.

и сам-то я слышу эпитет к обитель,
в пакете минут непременно – идите..
и вязь идиом первозданно чиста,
но контур не тот, и не та частота

**

...бурженки парят одних, примеряя в груди,
банят других..
таки бочках грузите морошку!
в холке у зевса – около дня пути!..
смотрят в глазок – такому ль не дать войти? –
будет по-скотски немного, зато понарошку

взгляд европейский прописан, разлайкан и не-
исповедим точно путь из рассеи до хаты..
что ж вы несёте?
чего не нашедши во мне,
вы так фонемно- и оксиморонно брюхаты?

**

первый глоток – словно пальцем в желудок.
чуешь себя изнутри...
столько с последнего раза побудок –
не бовари!.

небо пристроит лекало, и втуне,
как из бедра,
плещут в необщую серость фортуны
их номера.

и в гиппокампа глуши гуляй-польной,
в смысле – груди,
дыры латает центон колокольный –
не навреди..

**

Эпитафия

я не был слеп и видел сны
из мраморной лоскутной плоти
потусторонней новизны
с пережитым на обороте

хватило слов – не завершить
не исчерпать и не украсить
ни кавер сумерек души
преобладающих во фразе

ни плоский одноглазый мир
в себя вобравший от немногих –
как если б нянек от семи
не слишком строгих

**

иная история

за околицей пылит околесица
штепсель выдернешь – немного развиднется
в полдень солнце ненадолго повесится
и по лене лаптем родина двинется

и полку её такого потешного
на заимке прибывает по-аглицки
шэрон стоун колет лёд в неизбежное
человек-атомоход из архангельска

не освенцим за кормой с фермопилами
ни какая-то иная история
море белое исписано вилами
море лаптевых на лыке настояно

пролетаем мы с тобой леонидами
в две лучины берёзоволобые
погляди – там не в наши планиды ли
этот мир повернулся европою?

**

все говорят "сознание", и я,
отрефлексировав по полной бытия
удельную и дольнюю немилость:
– о, господи! таки берёт твоя! –
лишь у попа собака закармилась"

**

у опрошенных гостей,
за рукой следящих в оба,
раздвоение мастей:
пики тощи, черви облы.
из каких последних жил
так по-христиански в бубен
экивок подзаложил
на "чтоб я так жил" игумен
шапито-монастыря
человеческой природы?..
что нельзя не крикнуть – зря
все мы вышли из народа!

**
Плахову

не мной объявлена война
не мне, ни тем, с кем можно слиться
в глубины критского челна –
побыковать и взять сторицей

за ледоходом ледостав
нева в торосах монферрана
перова охры не достав
не охай – опиши тирана

как есть – из плоти и мечты
пускай аукнется с экрана
в ручном режиме доброты
всенасажденье..
нет, не рано! -

найди свободную волну
все набегающие – схлынут..
я сам бы погасил войну
да из стакана штекер вынут

**

морально мы, конечно, вдули
от близкого, сойдясь, родства
из окон вынимая пули
и знаки с чистого листа

такими хоть пиши пропало
они прошли сквозь нас как плеть
учись дышать – пускай напалмом –
и долго жить им не велеть

**

плотно сидит президент на своей шоколадной свече –
масло какао, экстракт белладонны, чистые руки..
мечевидный отросток наколот на левом плече
чисто от скуки

сретенье ли европы бюллетенем лежит у ног?
дорогие котлы, шоколадная ибица, ницца..
дебальцевский, иловайский, меж ними конёк-горбунок,
чтоб не свариться

**

в рыбхозе имени муму
молчали карпы
и осыпались берега
из дар-аль-харба
и для снастей в пруду –
уда, что ни лесина –
несли изваянность свою
из лососины.
какие глины в том пруду!
какие спины!
по ним прошли как посуху раввины,
теперь несут удельные элиты
подводны челны в степи посполиты

**

две упаковки бесновата саурона –
и наш москаль короче слова жизнь..
одень меня, каррара,
и, верона,
на родовые ветви положи.

и слышится негромко и нетребко,
и больше в ощущеньи не дано –
кириллицей гонимая каретка,
да со двора в тональность домино..

**

стихи о рабочем классе
                "Вот пиши о рабочем классе"
                В.Коврижных


рабочий выглянул в окно
а там палермо
и сицилийцы на и но
пути неверном

а он-то на и о-го-го
каком подъёме
две сицилийки полегло
жены кулёмей

но в горле ком а в коме боль
неизрекома
как си бемоль для лёль-
ки из профкома

**

не очень-то и хотелось дожить до очередного нового года.
но раз уж так вышло и небо дозрело сосцами,
делите их шёпотом, с хвостиком самоотвода –
без малого сами

**

малайзия, как много в этом звуке
голландии и круговой поруки,
недолгих отношений высоты,
вменённого раскаянья и муки

**

в один блаженный августин

                люби – и делай, что хочешь (с)


ложатся на страсти мазки чистоты непредвиденной
в клубах попадалова  с алыми их парусами,
и что ни пылает горнист – его горняя интима –
а девочка чертит редуктор и верит в экзамен

разбиты поляки… в пристенок российского общества
единых но мелких орлов избегая глазами,
нальёшь да поднимешь – за их мономахово отчество,
девчонку, надёжный редуктор и веру в экзамен

не мэнсоново ли порой? – то уж так разметаллово..
вне общего звона – с крестами его ли?  иксами?..
блажат, что ни весть, в репродукте этически-валовом,
и если не чертят редуктор, то верят в экзамен

при слове «наставь» – два пробела – как два парабеллума,
да «истинный путь» – тот, который от «аве» до «амен».
оставьте её – эта любит, как чёрным по белому..
и может чертить свой редуктор и верить в экзамен

**

картина маслом

наполнив плотью слово кровь,
и духом слово бог,
одно к другому приноровь –
и пах, и в нём сапог

а под размах да разворот
означенной души
ты в этот пах, кровей извод,
все яйца положи,

и отступи на три шага –
не падает ли свет
невыгодно? чай ночь, ага...
извод, фонарь, багет..

**

как залетейских берегов
кисель,  неисчерпаем баррель
сырой земли.  Всплесни богов
руками – не найдётся ль пары
свечей для тет-а-тет речей
креста за-ради толмачей
ещё не сказанного слова..
представься, мол, пока ничей.

не отзовись ни на писец,
ни на крещенский отморозок
с морозами рифмуй капец –
поди честнее рифмы розы,
и – да прикроешь эту дверь!
не ждут?  – наплюй на.. и отмерь,
на то – вначале было слово,
не у тебя ль оно теперь?

**

кубик мира

ещё не кончилась весна,
а износился крест на теле,
грачи воспряли б ото сна,
когда б уже не прилетели..
ещё свежо, за то и пьют,
и в ступе воду подают.

и ты, не принятый в орду..
ни звука с языка, ни знака –
с кошачьей головой во рту
молчит собака пастернака..
а то технический койот
на счастье лапу подаёт..

**

заповит

в яичниках пищат пииты звонко,
сходящего зачуяв звуки гонга..
мне далее тот жребий не вершить –
пускай решают сами, коим жить,

с устами оторвав еже писахъ,
в присутственных местах-тире-кустах
вращают свой бутылочный оракул,
никак не указующий христа..

и пусть она, рифмуя ох и ах,
нетвёрдо оперируя в ногах
лишь послевкусием из лесополосы,
сожжёт трусы

**

ничего не изменится в общей твоей картине.
живи – да хоть набело, а не da capo al fine,
а всё обнаружат тебя над рублёвской фреской –
звездой советской? женой рублёвской? причиной веской

то не данью обложено небо в системе Иакова,
кромешникам, нам подающее знак зодиаковый.
то – чисто на русский авось –
о кресте и подкове,
под «Аве, Фемида!» качаются агнец и овен

на чашах...
несущихся мимо...
кончай улыбаться!
в моём луна-парке теперь ты владелица акций
последнего транша, молитвенного отголоска...
глядись в эту горнюю мемориальную доску!

**

Матросов-джан

матросов утыкаясь мордой в снег
провидел в генетическом распутстве
как захлебнётся кровью печенег
на блок-посту у скифской нашей пустыни
составленной из неба без воды
и от меча с мечом алаверды

а ты лежишь не дуя в пиалу
и выпиваешь за святаго духа
за луч из забинтованной лилу
за на ночь от вакулы оплеуху
и чуешь, как растёт сквозь эту жесть
ещё не хвост, но понемногу шерсть

**

блюди себя, моя Лизетта!
скользи, едва ли уловима
как женщина в уста поэтов,
обременяющих винилом,

иглой и атрибутом боли,
допустим, сломанной ключицей,
с преобладающей в ней долей
ребра над способом мочиться

**

В одни руки

а не приблизишься к богу ты даже на штык,
сколько ни ройся в себе, ни геройся, ни лаяй –
чудище смотрит в себя, словно в бездну язык,
словно в елену – с креста, но из уст менелая

дразнится, не истекая ни кровью ни льдом,
тянется ввысь, обреченно, как шпагу глотая,
в сторону вишну плевком орошая содом,
шанс обретая

*

человечище с виду матёр,
но забава его проста:
тащит в урочище (будь то шатёр,
будь то свежее пепелище)
всё, что плохо висит – с креста,
или там – заратустра втёр,
запоминает места,
и новых не ищет –
типа растёт над собой до поры
распирающий обезьяну
недобог? прометей?.. и адепт их борьбы
за неё без изъяна

*

нам бог послал способность удивляться
я не просил – волненья, то да сё –
а вот послал! – представленные к яйцам,
мы распинаемся, влияем и пасём..

и разбираем до последней буквы,
в балду играя, самое начало –
границу между выпуклым и впуклым,
дабы от удивленья полегчало

*

входят два психиатра в одну и ту же,
не слишком быструю, но щекотливую реку.
смотрят в глаза друг другу – весьма пастушьи,
делятся тем, что отпущено человеку.

и соглашаются – речка была что надо.
каждый шлепок отзывался – не фрейд, так зигмунд.
и если судить по мимо проплывшим гонадам –
консенсус достигнут

**

Симулякры

человек не похож на цветок
даже если глаза васильковые
даже если смотреть сквозь леток
хоботок в исступленьи высовывая

ещё чуть - и он встанет с колен
поцелует и выронит сорри
человек - не цветок, он вполне
был на них иллюзорен

*

нам иногда пошлёт судьба посредством взгляда
со стороны два маяка – и станет ясно
как в божий день, что до сих пор несло куда-то
за девушкой с веслом во всяко-разном
её предназначеньи с видом сзади..
а помнится – в лицо читал Саади
и целовал – туда же, бросив вёсла –
пока не послан..

*

ну, вот и пободался за счастье под образами..
он выслушал так, будто часто сбывая истому ту,
снова руку отдёрнул дающую, с её неземными глазами
и всем симулякром, сопутствующим этому омуту

будто сам не поймёт – наградил или душу вынул,
и смотрит не сквозь, а на то, как легко позади меня
её карта разыгранная укладывается в картину,
наивно подписанную его подходящим именем

*

Выбивая из чашки ягоды от компота,
к сорока семи набил на носу горбинку –
насмерть стоят полувековые шпангоуты
с профилями доколумбовских инков

И, постигая слабость свою чувствительными местами,
всех обойдёшь блудниц – ба! знакомые лица –
но ни одной не отыщется родом из Месопотамии,
чтобы разлиться

**

метаморфозы

мы в городах изгваздали снега
не из паскудства – вон идёт весь в белом,
как лапа кроличья – планиде на рога,
с не менее дебелым новым телом

а вынутый персэем из папахи
ушастый ёж? - так по-тоскански белый!..
и каменеют на парнях рубахи..
и каменеют на устах их перлы.

каррарский мрамор...
я по Апулею,
лапуль, белею

**

от музы нет спасенья – за полстолько
от брошенных во искупленье строк
вернулась бы и молодость набойкой
на ситце,  как-то задранном не впрок.

но эта – никогда не возразила –
улыбчива, безропотно нежна,
и лишь в очах – этическая сила
во благо обратимого рожна.

эпистолярно холодны и наги,
но чудится в груди во все года
мне нож для разрезания бумаги,
а ей – для колки льда.

**

Нано, царя храни!

                «и если ты увидишь согрешающего брата, не верь своим глазам»

Так, на вид из окна –
сизым облаком грянешь над миром –
и опять тишина.
Обретаешь вторую натуру, сходящую на
глухоту канонира..
Новый залп табуирован,
и на царя в голове
шмат державы положен.
Исполать тебе, век,
нефтяные почуявший вожжи!
Голосуя за нано их рожи, чуть нано из кожи –
так едва, что скорее ты против,
скорее из ножен –
вылезаешь, бесплотен,
и опытом этим встревожен

**

русифицируя Одена...

один их запах нас приводит в чувства.
глаз не хватило б и на первый шаг.
ручья повествование не густо,
а птичье – тесно – звуковой аншлаг.

и где-то между – течные слова
дрожат на связках одиссея лука.
ему и губы некто даровал
для в поцелуе извлеченья звука.

и он им мир покрыл, как саранча,
неразличимый в качестве субъекта.
скрипичный ключ к обскуре интеллекта

его томил –
поставленно звуча,
творения взыскуют палача,
а он любви, как некогда и некто

**

человечище с виду матёр,
но забава его проста:
тащит в урочище (будь то шатёр,
будь то свежее пепелище)
всё, что плохо висит – с креста,
или там – заратустра втёр,
запоминает места,
и новых не ищет –
типа растёт над собой до поры
распирающий обезьяну
недобог? прометей?.. и адепт их борьбы
за неё без изъяна

**

ей снятся сны, и я в них сам не свой:
"полцарства за коня!" – во сне бормочет,
и этот конь со вполдуши совой,
вновь надышавшись ею, как травой,
чуть-разговорно-сниженно хохочет

**

 уже лет пять как валится забор,
а подпереть – на поворот истории
решиться, осадить её опор,
укрывистость засиженной юдоли?..

когда-нибудь блеснём в девятом слое,
под троей ли, попутанной с москвой,
заткнувшиеся – так, на полуслове –
за пояс воровской

**

а не приблизишься к богу ты даже на штык,
сколько ни ройся в себе, ни геройся, ни лаяй –
чудище смотрит в себя, словно в бездну язык,
словно в елену – с креста, но из уст менелая.

дразнится, не истекая ни кровью ни льдом,
тянется  ввысь, обреченно, как шпагу глотая,
в сторону вишну плевком орошая содом,
шанс обретая

**

носит петрушкин в отверстии лобном «осу».
носит давно – докембрийский осиный несун.
и содержимым изжаленным этой осой
тужится в рифму – случается и к «мезозой» -
чаще к «дыра», видно к той из которой «оса»,
а не «проколотый стыд» опустивший глаза.

косточку в горле своём размозжив добела,
рот приоткроет чуть шире была не была,
и чуть поуже (как щупа) конца декабря,
и через слово то «смерть», то «осу» в рот беря -
пашет мужик, будто пчёлы попали в косу,
в рифму чихает с простуженным богом в носу.

**

входят два психиатра в одну и ту же,
не слишком быструю, но щекотливую реку.
смотрят в глаза друг другу, весьма пастушьи.
делятся тем, что отпущено человеку.

и соглашаются – речка была, что надо.
каждый шлепок отзывался – не фрейд, так зигмунд.
и если судить по мимо проплывшим гонадам,
консенсус достигнут

**

мы вырвали аппендикс из груди
и алкотест по досточке прошили.
теперь там места – пруд его пруди,
и мавзолей для светки не зажилен.

за ленкин рай заложен позвоночник –
чапаев утонул в своём пруду.
неоперабельные сочинские ночи
укрыли в незатейливом бреду

купанье монастырских лебедей,
к победе над поляком приурочив...
да чо уж там – утопленных *лядей
в граните выносящей разум ночи

нам высечь – лишь закрыть на всё глаза.
разит сильнее, чем княжной от стеньки,
московью в петушках – там любят за
и на-конец потраченные деньги.

погаснет в небе спущенный заряд,
стакан воды подаст больна не вами,
и внуки наши это повторят
сегодня не пришедшими словами

**

нам бог послал способность удивляться.
я не просил – волненья, то да сё –
а вот послал! – представленные к яйцам,
мы распинаемся, влияем и пасём..

и разбираем до последней буквы,
в балду играя, самое начало –
границу между выпуклым и впуклым,
дабы от удивленья полегчало

**

то правой, то левой ногой недвижим,
дивясь разогретой фактуре,
от мерных толчков переходишь на жим,
в атласное небо воскурен

рождественских звёзд самый первый алтын
чеканно горит мимо кассы,
столпу соляному окладистый дым
идёт, аки небо Атласу

**

просрал айди – не жди их бабок за сепульки,
ни за туманы, ни за запахи тайги...
заселят небеса рассеянные звуки
из выуженной шняги условного Айги.

а тем на косорыле не принято ни разу
вменять свою пруденцию – врубаешься – молчи.
весь в сиськах Алконост разбрасывает фразы,
читай их, если можешь, и дрочи

**

Таблеру

в собирательстве камней
очерёдность толка
непреложна,  и легка
на помин души.
от большого взрыва спин
твоего осколка
не искал иного сердца –
вынь да положи!

и хватило в этот мир
одного привода,
чтоб до высшей меры им
заварить кутью –
тем, кто трогал, не смутя,
озеро за воду
между третьим часом
и пятью

**

онтогенез

приоткрываешь книгу как сарай,
где пыль веков и оттиски на пыли.
и на чужом горбу въезжаешь в рай,
и бога трогаешь, пока он не замылен.

пока из морока им собранных вещей
не выйдет некто вроде совладельца,
не с титульной страницы – из мощей
очередного кровяного тельца,

стоящего на месте том пустом,
где гибнет мир (из текстуальных выгод),
и он глядит в тебя – не первый том –
ведёт, и не указывает выход.

но станет в ряд и этот визави
с хранителями хлама на крови

**

Кризис

Брутальный день поставил на любовь,
на свет, на древо жизни выше крыши…
Но, повинуясь клику горней мыши,
яйцо упало
и разбилось
в кровь

мулеты,
ускользающей на запад,
и ночь, быкуя, двинулась вослед –
ей бег минут диктует менуэт,
а слышен пасодобль и крови запах.

И вот накрыла. Ко святым отцам
не обратиться в предстояньи этом –
поблёскивают внутренним их светом
Плеяды бандерилий из Тельца

**

в открытке «Милая...»,
пилотка,
и в полотенце ордена.
плюс два по сто прямой наводкой,
и вот – как будто не одна...

но скрип шагов (стигмат породы),
трофейный кашель с колымы –
лишь триумфальные ворота,
его вернувшие с войны

**

Из перспективных недотрог
я выбираю шельф бумаги:
там, где поглубже, ставлю «бог»,
а здесь (помельче) – место саги
о путешествии в себя
с невозвращением оттуда...

(не то чтобы с ума сведя...
и не до уда магнитуды...
но, развернув свои мозги,
она поставила на хокку,
и не найдя во мне ни зги
её пожизненного срока,
японский бог ей был судья
и лобной – Разина ладья)

А что вовне? –
В материй сгустки
из флуктуации пространства
кошачьи щурятся двуустки,
уста их  -иться могут раздво-
и тут же  -мкнуться могут со-
Вам дыбу или колесо?
Есть кнут, коль рамки слишком узки

**

прибавишь громкость – говорят о пусси райот.
убавишь – а они всё говорят.
и так разверстым сердцем обзирают –
аж коромыслом дух, благотворят)

и, предваряя собственные нужды,
теряешься – ведь слова не давали...
и человеческое станет ли так чуждо,
как им – навальный?

**

Кефаль гоняя в синей хляби,
сквозь запотевшее окно
заметишь –
                чай, не так давно
прошёл июль в трусах и шляпе.
А дальше –
                всё всему равно,
и бьётся звёздами о дно
бокала.
               Градус астролябий
растёт под стук колёс,
                и рябью
покрыты местность и вино

**

Выбивая из чашки ягоды от компота,
к сорока семи набил на носу горбинку –
насмерть стоят полувековые шпангоуты
с профилями доколумбовских инков.

И, постигая слабость свою чувствительными местами,
всех обойдёшь блудниц – ба! знакомые лица –
но ни одной не отыщется родом из Месопотамии,
чтобы разлиться

**

средь негров, выпивающих не наспех,
сам - белый, точно вышел не из робы -
лежишь не разогретый, словно айсберг,
глядишь на ватерлинию европы

никто тебя до срока не изымет
из неба близорукого зеницы..
гора не влазит в руку, значит – вымя,
и с голышом со временем сравнится

**

тополь дрожащий

собирался левый дождик
на родимые места,
и подмигивал художник
мне с нательного креста.

ока неба свет небрежен..
но осине недосуг –
в мир торчит как прежде в пешей
досягаемости сук.

и, заламывая руки,
на земле одной ногой,
выпускал листов хоругви
дым души её нагой

**

омывшись до кожи с кровавым подбоем,
стоишь себе мимо объятий, распятий..
проносятся годы - вослед им обоим
пространства ни пяди

и чувство такое, что сходятся взгляды.
вот вроде стоишь, а всё ниже и ниже,
и нижешь на присную персть её клятвы
и сам не хранишь их

**

наши птицы способны летать
в небе среднего рода,
повезёт – отойди от винта
бурового народа.

полюби неба хмарь,
она – то же что хмель, только глуше.
словеса не вздымай –
не натаскивай боговы уши.

парусят облака, каменея
в его бестелесном
от увешанных шишками рей
корабельного леса.

не косись на тибет,
не ведись на заветные чёлны,
чай ромашка тебе
да кукушка ещё подотчётны

**

отрывай! – пусть будет больно.
слаще девки из торта,
задушевная их голь на
излияния хитра.

не гони москва-вальгалла
им на тяге горловой,
где валькирии шагала
могут выдать с головой.

день язычен, вечер женствен,
прожит вдоль и поперёк.
доводи до совершенства
свой любезный рагнарёк

**

ну, вот и пободался за счастье под образами...
он выслушал так, будто, часто сбывая истому ту,
снова руку отдёрнул дающую, с её неземными глазами
и всем симулякром, сопутствующим этому омуту.

будто сам не поймёт – наградил или душу вынул,
и смотрит не сквозь, а на то, как легко позади меня
её карта разыгранная укладывается в картину,
наивно подписанную его подходящим именем

**

вот скинулись на дождик и хватило
               
                никакая болезнь или смерть
                как художник уходит
                из влагалища мертвого полой как небо
                зимы
                Натан Хлебник




вот скинулись на дождик  – и хватило.
стекая не с добра,  и не со зла,
мочил он нас… не то чтобы в сортирах,
зело напоминая:  без весла
не взламывать чужие огороды,
пристраивая грешный свой язык
то в гулкое влагалище природы,
то в анус карстовый, понеже б он возник
в обратке дня вчерашнего с надсадом
перелицованных осадками пород,
реликтовых кровей, несущих задом -
под языковым стрессом - наперёд

**

Застать за чаяньем любви,
за сотворением кумира –
и осознать, что уловим
в угодья внутреннего мира.

Вернуть и голос, и черты,
и нетерпенье трёх вокзалов,
и – в гул кочующей орды –
всё, что, не чувствуя, сказала.

Оставить имя,  отмолить,
и оградить  от наносного,
и в памяти его хранить,
как в ножнах ранящее слово

**

Хлебнику

приходит водопой из рук напиться
и пьёт до обморока, бога восхищая,
а бог несётся – он сегодня птица,
вчера отнерестившись в омсукчане.

и, распуская свой плавник анальный,
как в недород мы тужимся над полем,
а бог всё ставит небо перед нами
о синяках да в лососёвой боли.

не застрелиться из надёжного сим-сима,
доставшегося, видно, от лосося –
мир многопал, хоть прячется за миной,
мол, троесосен

**

в мозиловском окно...

в мозиловском распахнутом окно,
на тело голое наброшенном – равно
как конь в пальто, не подавая вида
в сознаньи языковом индивида
сферического в вакууме, но
с концом в руках от рыбы в домино,
явится к вам левит Урал Миронов
и как-то вдруг на месте с виду ровном
подписанный собою алфавит
на соискание Синайского явит...
и трубный гром постигнет седока
тому коню намявшего бока

**

вот так закуришь - и при деле
ничто не валится из рук
светило снова чертит круг
в своём пределе
крест на теле
и на скопившемся  вокруг

**

мёд слаще крови

вольфрамовый троянский конь
в одно ярило,
губами трогая ладонь,
мне говорил о

медовых залежах тоски
по мне и ласки,
тотемистически расхри-
стывая глазки..

не верь советам от Дали
извода Лорки,
кому б они ни отдались,
на чьи б закорки

ни метили - возьми правей -
уже засеян
твой мир под завтрак на траве
от Одиссея.

и ты поймёшь, что кровь есть мёд
в том заповедном..
когда ты чуешь, как течёт
она по венам

**

велик поэт уж тем, что есть!
а упоённый тем, что будет,
он и в хуле отыщет лесть,
и рыбу древнюю в запруде.

когда ж, ничем не раздражён
сильнее, чем бельём бесшовным,
он нежно лезет на рожон –
знай! это Света Чернышова! –

так непохожая на Риз,
что в яблоневом краснощёком
дыму, клубясь, восстал  Парис,
вчитавшись в ту, кого прощёлкал

**

план твой соломенный, даром что кладочный,
рушится домиком из фотокарточек,
одолевающих рук тяготение
к лонной на ощупь, запахнутой темени.

в логике глаз твоих чёртики вымерли,
звуки зазубрены в избранном имени,
жизнь пробавляется лишь оговорками,
губы искусаны, но не расторканы

**

когда твой муж умрёт, как обещал,
с последним вздохом запустив леща
в растерянное небо над тагилом,
прости меня с широкого плеча

ну, а пока – ласкай его бока,
рука твоя – забвения река,
сноровистей замыленной верёвки,
которую таки он предрекал

**

я б мог понять, мол, франция в огне,
или последняя в устах дымится осень…
но чтоб за снег, указанный в окне,
так высоко гореть в духовной позе!..

нет, ты не д’Арк, ты рунная овца,
вода, текущая из камня, как из крана,
сакральнее рефлекса из крестца,
находка для кыштымского барана.

из моря выбираешься на брег –
и меркнет сон,  и родовая травма
покрыта пеной – дрогнет имярек
или не дрогнет? – не сходи с экрана!

**

Поэт

адепт языческих манер –
но ни к одной великой дате
природным голосом из недр
не помянул меня создатель -

так и ронял в задел пути
своих деяний отголоском -
то, что могло произойти,
из формы выплавленным воском,

храня фактуру и размер,
томясь процессуальной прозой,
сбегало из высоких сфер,
освобождая путь для бронзы

**

нам, отсидевшим по душам неполный свой срок
по приговору судьбы  и по стуку сердец,
больше на дело не выдаст отточенных строк
недоглядевший  и долу смотрящий отец

нам, отстоявшим свой клирос, свою высоту
голоса, ноты протеста, средь терний босым,
палец приложит к устам – высоту не за ту –
морю в раструбе ракушечном внемлющий сын

нам, отлежавшим в бреду и тела, и крыла,
в неразделённом быту испророчившим слух,
спешившись, в раны войдёт, не сыскав по делам
взвешенных слов, над водой измолчавшийся дух

**

эпигону

она идёт, и ты за нею следом –
верней, почти что ты – так, гад, похож!
на всех любезно вылезших из кож,
и ей укрывших ноги, будто пледом.

держи её, женат или разженен,
покуда истину не примешь из горла –
и ты и те, что до – лишь зеркала,
её заводит только отраженье…

и зов поводыря, непререкаем –
она бредёт в потёмках языка
на стук сердец в грядущие века,
где всяк – не колоколен, так зеркален

**

                нет беса кроме беса ме мучо,
                и федор михалыч пророк его.


нам иногда пошлёт судьба посредством взгляда
со стороны  два маяка – и станет ясно
как в божий день, что до сих пор несло куда-то
за девушкой с веслом во всяко-разном
её предназначеньи с видом сзади..
а помнится – в лицо читал Саади
и целовал – туда же, бросив вёсла –
пока не послан..

**

никто нас не найдёт уже такими
и сами так - уже мы вряд ли сможем
глаза в глаза мы прошлое окинем
и слижем с губ лимбический промоушен

и сколь ни вей верёвку… до зимы ли…
конец придётся – точь-в-его-же-точь  –
дождётся нас – в несохранённом мыле
тобою мне обещанная дочь

**

человек не похож на цветок
даже если глаза васильковые
даже если смотреть сквозь леток
хоботок в исступленьи высовывая

ещё чуть - и он встанет с колен
поцелует и выронит сорри
человек - не цветок, он вполне
был на них иллюзорен

**

смотри, вот я, вот он... ты ж – бесподобна!
ты где-то между,  пусть – ты сгиб листа.
и разорвать тебя  – аукнется потом нам,
и не тянуть – отречься от креста.

он получился более достойным –
на мне от тщания сломался карандаш,
но оба – стороны стоим не с той мы,
и каждый обменял бы баш на баш.

весь мир вместив в формате А4,
лишь частности походу опустив,
я не тяну, ты чувствуешь?.. и ты ли
сама способна на императив?

**

нас делят надвое: на ищущее прежде
и осторожное навстречу… в «добрых утрах»
нам правду голую покадрово нарежет
страна-лахудра

мы выйдем на перрон – на стон, на запах –
с разрывом в перестук, точнее – в вечность,
где на любовь цена убьёт нас тихой сапой,
где негде лечь нам

и мы останемся вовне – кто кем был полон,
и соберём себя в себе на нас похожих,
и станет больше нас, путём таким бесполым
друг в друга вхожих

**

ты спишь налево, я направо плачу.
а может и не спишь, а лишь хохочешь.
и то – скорей пытаешься –  приточен
к тебе рукав беспроигрышно очень.

ты слушала стихи?  пила лишь черри?
алкала чувств? – их было сколько надо?
и нас пронзили сквозь тебя –
гренада?
в сознаньи непослушном и дочернем?

включай же телефон, скажи  «я тута» –
тебе нельзя одной по этим лужам –
и ты услышишь ясно, что как будто
я жив
тобой,
но мне на сутки хуже

**

спокойной жизни
тебе, любимая!
спокойной крови!
в архиве кану
необозримом я
со всеми вровень.

с шикарной буквицы,
плющом увитой,
зацепит заново
твое "ответное
чу..." к неофиту
за сердце самое.

договори ему
всё то, что начато,
всё то, что лепится.
нажми на клавиши –
пускай заплачет он
монадой Лейбница

над тем как жил вотще,
теряя дённо и
ежесекундно, он
простые сущности
любви врождённой и
чутья подспудного.

и будет мир нам всем,
все сестры с серьгами,
и лица – те же все...
"кто был никем..." не пой,
оберегай семью –
и тем утешишься

**

Согревшись, расширяется вода,
плюс ро-же-аш – и лопаются трубы,
и заливает пойму в нижнем... да
и верхнем эн – все пойманы, за губы
хватают море лапой якоря,
стоят на рейде утлые ковчеги,
и там же пробавляется заря
намытым пятаком – нам на орехи

**

на пленэре,  взор окрест
проходимцев пестуя,
распускала бел свой цвет
ветреница пермская..

он читал тебе роман,
трогал твои локоны,
и шушукались грома
в запредельном около,

стыли звёзды над косой
под хореев натиском ,
и в душе твой след босой
зарастал каннабисом

**

                На севере диком стоит одиноко...
                (скорее Лермонтов)


Трещат дрова в печи с мороза -
супротив великоросса
задубевшая ольха
запускает петуха
под чугунного колосса
заливные потроха.

Дремлет северный народ,
взятый рифмой в оборот...

А под финиковой пальмой
одинока и грустна ль, на
жгучем выданье ль, на йоту
от трансайро-перелёта...
как песок обетованна,
сохнет Хана свет-Иванна

**

на небе журавлиным клином
сошелся в нитку белый свет.
день равен ночи - мере сплина -
как челубею пересвет

и ставят в накатившей схиме
на санный след всея руси,
где бога нет - есть путь во имя,
и есть "помилуй" и "спаси"

**

Помоги нам, ближним, бес,
достучаться до небес,
втолковать земные чувства
с расстановкой, а не без.

Дай сноровки – этот стих
из молитвы-травести
докамлать до совершенства
и от пропасти спасти.

В нуклеиновый предел
в лучшем из белковых тел
кто влачить двойные цепи
по понятиям хотел?

И, поколь его копьём
не пленяет паперть, в нём
ли не теплится надежда
на приватный окоём?

Раз паденье не в чести,
кто-то должен огрести...
Бес, пускай раскроют купол
под сусальное «прости»?

**

«Сквозь веки глядя в прошлые века,
избавив третий глаз от книжной пыли,
отпили, отлюбили и отбыли,
отведав смысла жизни верняка»,–
так скажут... А покуда вниз тормашки,
и солнце ожидается в рубашке,
неся с собою выпить и любить,
к обеду прирастим желанье жить,
сверяясь по кукушке и ромашке

**

пытливый ум во тьмах белиберды
непостижим ни голоса касаньем,
ни улюлюканьем, ни даже порицаньем
присущей глуби тьмы караганды.
где голоса, усиленные стен
неодолимостью, вернутся дщерьми к лоту,
откуда ни возврата, ни на йоту,
ни взад и ни вперёд,
ни даже в крен

**

Нам равнина загораживает даль.
Там - за тенью от сарая - Гималаи...
знаю точно... дочка обвела их.
Небо застит бога, и за лаем
кроется... попробуй угадай...

Если не хорёк, то - у ворот...
больше негде - суетны и чинны -
все вовне, но веские причины -
открывать пришельцу из отчизны
или, может быть, наоборот.

**

что висеть когда не зреешь - флоры логика проста
околеешь - не успеешь досчитать поди до ста
ветер крыльями врастал
в спину каждого листа
и хрусталик плёвой лужи уже пялился в астрал...

не пройдя сквозь занавеску за спиной трещит кино
перекусывает леску вновь забрасывает но
блёсны бьются об окно
там и в будущем темно
плёнка рвётся с тем же треском видно с ними заодно

**
Стансы к ЕР

Я не сойду к тебе с ума –
взбивай сама, скрепляй сама
могильный пух и письмена –
уж лучше на..

Я не придусь без пятака
в углу медвежьем, в час быка
своё не сунув айлавью
в ту щель твою.

Я не сойду тебе сполна
ни с рук – мол, ты была пьяна,
ни с глаз, ни с газовой гангрены
необщей вены
….
девятый год, мать вашу)
слова «скрепы» в помине не было)


**

Семантический каприз –
мысли рвутся там, где тонко.
Юный месяц глянет вниз
сквозь просохшую пелёнку –
резать некого, давно
кто валентен сбиты в стаи.
Остаётся пара но...
с неба звёзды не хватая.
Не сверстать и пары вёрст
нам поврозь пути земного,
а помрём – овну овново –
в те же дырочки от звёзд

**

перевод из Рымарука

глубокий Рай над краем моря обретён.
от яблок прок один, оскомина - отдельно.
ступая в след, мы всё как будто бы грядём,
и всё как будто бы устали не смертельно.

там, где молчанье заглушает прежний плач,
где нас не видят уж во тьме – а смех не меркнет,
где чёрных псов бессмертных стражей тёмных дач
в свой час стихи оповестят о нашей смерти

****
оригинал:
…в село над морем де такий глухий Едем
де яблук виплеканих крадена оскома
де просто йдем але здається що грядем
де вже біда але здається просто втома

де вже мовчання але ще здається плач
де вже не бачать нас а чути ще сміються
де чорні пси безсмертні стражі темних дач
про нашу смерть із давніх віршів дізнаються…

**

в китае у снегурок – опрокинь их –
прозрачен снег над областью бикини.
и будь они исполненные в глине,
мы б не спешили так, транжиря яня клинья.
а, возлежа, пеклись бы в женской половине,
вбирали б мед, с уст слизывая иней –
как утки в стольном городе Пекине
вкус жизни проведённой на мякине

**

От тепла аперитива
разболтались в гроздьях звезды.
Небо, выпятив светило,
понесло его по-песьи

над знакомыми грядами
черепичных ухищрений,
кораблей из оригами
филигранных воплощений.

Безраздельный свет медали
«За над миром постоянство»
в тех, кого наверх свистали,
вытеснял негоцианства

трезвый дух... Купель залива
свет делила, блик от блика
отделяя торопливо.
Россыпь малым по велику

бденьем пирса многолюдным
растащили по карату,
осознав какую утром
понесут они утрату

**

День ото дня сужающий круги,
дозревший август выдохнул и канул
в нейтральных водах, не подав руки
грядущему с востока великану.

Спит город, телеграфом не задет.
Всё значимое видно и отсюда -
два псориатика качаются в воде,
таясь от глаз и хоронясь от зуда.

И ветер - атлантический босяк -
за пламя дёргает растроганные свечи.
Спит кораблей непуганый косяк
над златокудрой шкурою овечьей.

Прожектор протянул свой длинный глаз
в безоблачное небо-недотрогу,
нащупал цель, от цели отразясь,
зажёг над морем лунную дорогу.

К останкам крепости, не преданной земле,
из летописи тяжкого навета
слетелись тени к первородной мгле
в извилинах икнувшего поэта.

Небес заупокойная скрижаль
мерцающими блёстками гранита
над ним качнулась, да не видно, жаль,
чьим покаяньем в давнем именита.

За вид с террасы выпито сполна...
Пусть выдаёт, что где-то вспоминают,
рассвет крикливый выпадая на,
от петушиной крови стременная.

На столик первый лист осенний лёг,
и цифрами грозит из-под стакана,
и путь по счёту буднично далёк
в родной январь - колючий и не пьяный.

Чтоб снова, огороженным стеной,
в плену окна отыскивать глазами
волненье над искрящейся луной
в снегу, который барсом лег и замер

**

Над землёй холокост...
Жмётся в рощицы зелень.
Солнце рвёт свои кос-
мы, бросает на Землю.
Где разверстан покос
в ожиданье покорном
коловертищем кос
под разверзнутым горном.

Многолик коловрат,
покидающий плечи...
Горизонт... то овраг
во плоти человечьей,
то прибитое зыб-
кое сонное пламя,
чей не жжётся язык
и короткая память

**

Залечь в траву, впечататься, дышать
на остроге её повисшим небом...
Свеченьем неразменного гроша
обогащён в Литву сбегает Неман -

где ловлена в теченья параллакс,
отражена, озвучена, беспечна
в свечах недопрорезавшихся глаз,
Чюрлёнисом окрашенная Вечность.

Где редкий чёрт ещё не заточён,
своей музейной редкостью потворен
за левым упокоиться плечом,
глашатаям внимая колоколен.

Окаменелости готических тортов,
величием десницы божьей ближе,
лоснясь, Наполеон пылал, готов
услать к столу сластолюбивого Парижа.

Где в спеси красок тонущий Тракай
идёт ко дну глазному ровным строем,
и сколько ты глазам ни потакай -
всех не впитать им, не вместить обоим.

Где тёплым оком из наполненных небес
родится свет меж облаков пернатых,
изображая дюны, море, лес,
для соискателей скупой слезы Юрате,

пока ко времени, послушному кресту,
по-княжески сходя неторопливо,
за окоём скользящую звезду
Господь заботливо не трогает огнивом

**

Над главной темой от пиано-океана
взметнулись чайки-пикколо. На рейде
бьют сотни склянок. В них поднатореть бы,
да и податься из маэстро в капитаны.

Оставить и синкопы и стаккато,
принять - бестактный ветер фузом полный,
в сизифовых репризах из-за такта
за гальку берег тянущие волны

**

Им покорённая Нева,
залива финского губами
влекома, тычется волнами
то в пристани, то в острова.

Своим порядком заведённым
в свинцовых водах хлюп да хлюп.
Не чупа-чупс так хулахуп
маячит в небе отстранённо,
невыпускаемый из губ.

Себя вписав в остаток ночи,
студенты глотки рвут, короче
путь к богу - так долой посты!
коль в небо держат путь мосты!

**

Закусочной собес.
Всё стреляный народ.
Ворча на недовес,
кто может – подаёт.

Звенит посуды суть
пустая за спиной -
опустошённых су-
деб признанной виной.

С виденьями внахлёст,
он щурится, дыша
над рюмкой, где меж звёзд
купается душа.

«За что сидел?» - Вдруг сон...
от памяти щедрот.
С надрывом, как Самсон,
он раскрывает рот...

И в хлопотном бреду
вновь бес из-за плеча:
«То Яблочков приду-
мал лампу Ильича!»
……………….
тут я мальчик совсем, весь в кавычечках)

**

Взлетел Христос, и с миной постной
природа-тварь, вздохнув о нём,
осиротело и бесхозно
веками мокла под дождём.

Всходила юными богами,
вскипала старыми - не счесть
себя засекших батогами
затем, что обошла их честь

заклать неверного... Доныне
неверный в моде, сиречь пёс...
Тут рифмой просится унынье,
ещё б чуть-чуть и произнёс.

Но руку тянет православье,
и быль за мной, как грудь в крестах!
Их отпевали в Ярославлях -
погибших в тысячах верстах.

И вот за сербов лезу в драку,
хоть быть должно - стою на том -
мне жаль распятую собаку
и без помазанья крестом...

Но, сжав надежду в трёх перстах,
сам я крещусь, завидев плаху -
видать, не верую в Христа
незримо меньше, чем в Аллаха!
………………
а тут в 90-ых, всеми заброшенный)

**

«Пропали чувства к созданию лепшему…
И душит жаба - что с ним… и что бЕз него…
Нашедшему - полцарства небесного,
И вечная жизнь их обретшему!»
                Бог.

**

да и хватит..