Над Ладогой небо, несущее смерть.
Машины с людьми, скорее бы твердь.
А лёд под колёсами злобно трещит...
"Святой Николай, возьми медный щит,
Спаси, сохрани нас от лютой беды,
Ты прорубь закрой, избавь от воды..."
И в чём там держалась у бабки душа,
Но слёзно молилась за всех, чуть дыша.
Вокруг неё дети, от страха молчат,
От холода лишь зубами стучат.
Скорей бы до берега, где же Ты, Бог?!
"Бабуля, замёрзла, не чувствую ног.
И руки замёрзли, а Стасик молчит,
И Зина не плачет, а только пищит.
Как хочется кушать... А Ваня ест снег,
Смотри самолёт, на нём, видишь, крест."
" Ах нет, это, детка, фашисты летят,
На них нет креста, убить нас хотят,
Чёрными птицами злобно кружат..."
Слушают дети, им страшно, дрожат.
Шофёр стиснул зубы и давит на газ,
Успеть, проскочить на берег сейчас.
О дай же им небо минуту одну.
Вдруг, врыв... машина уходит ко дну.
И берег был рядом, рукою подать,
А он не успел... детишек спасать...
Вода ледяная, открытая дверь,
Двух деток схватил, рычит, словно зверь.
К себе прижимает, там люди, туда,
Одежда промокла, лёд, не вода...
А ветер холодный кусался и выл,
Мужчина фуфайкой детей закрыл,
Бежал и кричал он, и слёзы из глаз.
Не многих достали, этих он спас.
Машин вереница смертям всем назло,
Проехали озеро, всё. Повезло.
Фашисты над Ладогой, как вороньё....
Дорогой жизни назвали её.