Вот вспомнил тебя невинной,
счастливой такой, простой,
Не сдавшей ещё нормативы
по тактике огневой.
Тугая коса – по копчик,
и синий платок на плечах.
Десятый твой класс закончен,
последний звонок прозвучал.
Учитель закрыл двери класса –
теперь в мир открыты пути!
И так было всё прекрасно,
и было всё так впереди!
Ничто ещё не предвещало,
что скоро начнётся Война.
И радостно солнце сияло,
и травка была зелена.
А мы в это время пили
хмельное Свободы вино,
а после страну пропили,
прохлопали в домино.
«По мелкой» в картишки продули –
куда её столько девать?!
Земли часть одну шестую
не жалко и проиграть!
Где предки твои воевали,
где мать тебя родила –
как те индейцы – продали
за бусы и зеркала!
Гори всё – кострами взвейся!
Живём как в последний раз!
Простите нас, братья-индейцы,
мы хуже вас в тысячу раз!
……………………………………………
Страна ты моя, дорогая!
Родная ты Русь моя!
Вот этот мой метр до края?!
А где же моя земля?!
А там, на краю, спесиво,
с расстёгнутой кобурой,
стоял, как рояль, красивый,
с дымящимся кольтом, ковбой.
Ковбой сказал, улыбнувшись,
во весь свой широкий оскал:
– Ты продал мне свою душу,
а значит, и землю продал!
Да, мы развели вас красиво –
как тех, краснокожих собак.
Проблемы индейцев шерифа
не беспокоят никак!
С индейцем не нужен диспут,
«Быть мёртвым» – хорошая роль! -
с экрана сказал Клинт Иствуд
и дунул в дымящийся кольт.
……………………………………………
С тобой, угловатой девчонкой,
здоровался через раз,
и слова не молвили толком,
ну, может быть, пару фраз.
Но время тебя растило –
что надо тебе даря.
И солнышко всё ж светило,
и травку растила земля.
И с каждым прошедшим годом
тебе удивлялся аж:
– Какая новая мода –
защитный твой камуфляж!
Вот эти крутые берцы
и новенький ПКМ
наверно, от чистого сердца
подарен – не скажешь, кем?
С тобой мы виделись редко,
но как-то, не так уж давно,
меня позвала в разведку,
а я так хотел в кино,
на поздний сеанс продлённый,
билет – на последний ряд:
послушать, как двое влюблённых
мороженым шелестят…
Но больше «кина не будет» -
механик пропил аппарат.
Он больше кино не крутит –
он этому даже рад.
Он сдал наш ДК в аренду –
и как-то уже давно.
И в мире изменчивом этом
совсем другое кино.
………………………………………….
Ковбой ухмыльнулся снова,
и кольтом слегка покрутив,
сказал, что на доброе слово
у нас исчерпан лимит:
– Вы думали, в сказку попали?!
В диснеевский радужный сон?!
А вот вам простые реалии –
вот фильм вам про Армагеддон!
Рога и копыта – к бою!
Тhis horror made in Hollywood!
Вампиры призывно воют,
и зомби, качаясь, идут.
Ох, как этой нечисти много!
И как от неё смердит!
И «обезьяна Бога»
на чёрном козле сидит!
Они говорят нам прямо:
– Вы можете тихо выть –
закрыта ваша программа,
и мы вас пришли хоронить!
С парадным оркестром орков,
с фейерверком «Последние дни»,
под ритмы тяжёлого рока,
под вечное «LetIt Be»!
Пока мы могилу роем,
вы можете нам подпевать!
– глумливо оскалились зомби
и вся инфернальная рать:
– Вы ж нам разрешили dejure
снимать этот радостный фильм!
Сейчас мы покажем в натуре,
каков он, наш Halloween!
Горят в тыквах чёрные свечи:
– вы ж этот хотели кошмар?! –
И вся эта пришлая нечисть
по наши души пошла...
Тогда,
сняв тяжёлую каску,
снежинки сморгнув с ресниц,
ты тихо сказала:
– Мaster, оne minute,
пожалуйста, please!
А после, сказала громче:
– видала вас всех в гробу!
Прости их, сказала, Отче!
и Крест начертала на лбу!
Запомнят вампиры и зомби
входящие им под ребро,
с осиновым хрястом колья
и пуль твоих серебро!
Твои разящие стрелы
и пушек раскатистый гром!
И серу, летящую с неба,
и 90-й псалом!
Когда ж ты сойдешь с откоса,
чтоб вытереть злую слезу,
тогда я к тебе из обоза
в передний окоп приползу.
Война мне уже не по силам –
на наш год уж вышел указ,
не быть мне твоим командиром,
а смерть на Войне
в самый раз!
На линии обороны
мне будет заняться чем:
тебе подавая патроны
в твой яростный ПКМ!
(под пологом мягкого снега,
в внезапной на миг - тишине,
услышим, как падая с неба,
снежинки шипят на стволе)
А ты,
в вспышках синей ночи,
в прицела прорезь крича -
строчишь за синий платочек,
что был на твоих плечах!
........................
Снег тихо на землю падал -
ни ада, ни чёрных крыл.
Лежит на земле белый саван,
всё русский наш снег покрыл.
Всё вычистил русский холод,
вся нечисть исчезла в ночи,
над полем Архангельский голос,
как рёв многих вод, звучит:
– Восстань Русь,
и виждь, и внемли!
И прочим перескажи:
Хранит Господь эту землю
зачем-то Ему вы нужны….
***
«Русский Снег» - 2-ая часть из цикла «Русская Стихия» -
1 «Русский Дождь».
3. «Русский Огонь».
4. «Русское Солнце».