В прозрачных ветках Аспарагуса,
былых тревог снижая градусы,
жираф, нацеля глаз-янтарь,
смотрел на прожитый январь.
И провожая неизбежное,
сулил нарядное и нежное,
как светлый шёлк, как неба даль -
красивый, трепетный февраль.
Во всей изящности, точёности,
во всей скульптурности, гранёности,
подчёркнутости строгих форм -
он страж времен на фоне штор.