Таращит ночь пустые бельма,
И в них ни страха, ни ума.
И, как больной в белье нательном,
По лугу стелется туман.
И, терпеливою сиделкой,
Луна ущербная над ним,
И жизнь покажется мне мелкой,
Хотя ещё мы что-то мним.
Хотя, у неба на примете,
Причастный вечному греху,
Согласен я за всё ответить
Лишь на фиалковом духу!
Теперь - и ни минутой позже -
Собой пожертвовать готов!
Но отчего тогда тревожен
Глубокий обморок цветов?
Где всё так призрачно-угрюмо,
И нечем думы утолить,
И только молния без грома -
Как проблеск разума - вдали.