Русский север

      
   1.
 Ядреный воздух – водка со слезой,
 аж горло обожгла серебряная чарочка!
–  Где люди, где? – бормочет Вычегда
а ночью выйдешь –
от месяца рогатого звезда
бежит как от барана ярочка
нестриженная, в космосе волос
ядро, за ним другое взорвалось,
так свет звезда сама в себе рождает,
слои пространств, пласты времен снимает,
на снимке
я вижу санный путь, лыжня ведет к заимке,
какой-то зверь ( не разберу ) бежит,
он чует снежный пресс*,
и наста поперек, преобразуясь в крест,
жезл Никона заснеженный лежит.

2.

Взывает небо гневною слезой.
Сферической алмазною фрезой
край вырезан. Он весь мороз по жести!
Расписанные севера равнины –
 подземных недр глухие ставни и в окно
не видит око то, что видеть не должно:
как зреет золото, рождается свинец,
на озере соленом - солонец,
 как отложилось серебро на ребрах камня,
 и медь зеленая, и бурый железняк.
Прорезывает крепкими клыками
 онежский берег белый известняк,
мел на Печере как в печи печеный,
и уголь, лебедь девственный и черный,
до времени упрятал красный клюв
в себе самом – я так его люблю!

3.
Людей нема, лишь рыщет зимний зверь
принюхивается к московской гостье
И что тут съесть? Тоща, как прутья кости!
Пустынно озеро Вселуг,
на берег тень упала ниц,
верблюжьей власяницей
 укутан луг под вечер,
солнца зимний кречет
 почти не освещает старый мостик
и церковь древнюю на Ширковом погосте.
 На снегу
босых ступней следы, глубокие пещерки,
и лисьих лап узорные тетерки.
Могучих лиственниц тела свежи и ныне,
как тонкий мох торчит меж ними иней.
Не сбиты молотком, гвоздями не пропяты,
 покрыл нетленный тес воздушной тканью скаты,
и лемех шлема серебрист как встарь,
но сердце храма вырвано – алтарь.
Глубенник-ветер бьется словно трос
о камень грудью, он многоголос,
так вопленицы заодно, все вместе
обрядно воют по живой невесте.

   4.
 Поземка. Легкой вьюги бесенята.
Мне баял фольклорист, как он в семидесятых
здесь рыскал, алчно плачи собирал,
как слезы буковки в блокноте расползались,
поэзии младенческую завязь
он видел здесь во всем,
все складывал вповалку:
былин обломки, расписную прялку,
наличники резные, песни, плачи
балясины, фрагмент рыбацкой качи.
На прялке мировое дерево облупло,
осыпались вселенной гнезда на ветвях,
в стволе дырявые чернеют дупла,
белесая короста на корнях.
Ушла отсюда жизнь,
другая возродится,
пассионарии Руси сюда придут,
все те же племена и имена, и лица,
да речь резка, к земле летит ледком,
 атлас из гласных вырван с языком,
порывисты, энергия в них, ток,
и шаг уверен, словно молоток.
Вот высыпали на поляну дети,
что божии коровки мая,
разули глаз, раззявили роток
сиянью севера, величию внимая.

 Да, брошен север, нынче он один,
гагара носится меж водяных седин
находит место и гнездо свивает,
насиживает яйца, согревает,
лаская скорлупу,
и облекает в плоть
жизнь новую... 


*Снежный пресс — явление гравитационной аномалии