В. Шлыку посвящается
Белая стужа, ночь да пурга
Машину пленила и в тело вошла.
Мерзнуть в дороге пришлось поневоле.
За Кругом полярным, в заметенном поле.
Лишь на тебя вся надежда сквозь стоны,
Если добрел, может, вызволят скоро.
А не дойдешь – тут и сгинуть придется,
Выжить в пургу ведь не всем удается.
Умом не понять, как брести в «минус сорок»,
Если метель лед швыряет за ворот.
Кожу сдирает, глаза вышибает –
Тундра не Крым, тот, кто не был, не знает.
Верил бы в Бога, наверно б молился,
Прощенья б просил, чтоб на нас он не злился,
В стылой кабине, дыму и угаре,
Помня слова твои: «Выживем, парни!»
И уходя, заглянувши в кабину,
Как бы случайно: «Убью я ту гниду!
Кто-то кого-то разденет, убью!
Я на обоих жизнь ставлю свою».
Как ты, Витек? Вот уж сутки прошли.
Снегом метет и не видно ни зги.
Тошно сидеть так, но нам не дойти…
Помню, как встретил меня в мой приезд,
Молча взглянул и в машину залез.
В дороге спросил я про жизнь, про людей. –
«Народ как народ – не хватает бл…й.
В том смысле, что женщин, начальник, пардон,
Вы уж простите меня за жаргон.
Ведь я худо-бедно, но срок отсидел,
За них же, родимых когда-то влетел!
Что зона, что Север – везде те же люди,
Лишь гнидой, начальник, прошу вас, не будьте».
– Гм, гнидой не быть! А как это понять?
– Поймете! Услышите, как будут звать.
Да… Третий годок уже! Всяко бывало,
Всяко дорога нас проверяла!
Частенько солярку качали зимой *,
И по-трое суток не спали весной.
За те трое суток раз пять или шесть
В реке мы застряли, и в воду я лез:
– Витек, бери вправо, правее же брод!
– Сам знаю, где ехать, закрой же свой рот.
Поехали. Стали. Заглохли. – Опять!
Ну ты водила! Раз, два, три, пять!
– Меж ног все звенит уж! В реке-то плюс три…
– Как выйдешь на берег, рукою потри…
– Сам лезь, сам и три. Я тебе не бобер!
– Начальник, не в кипеш такой разговор!
Ты ж плохо умеешь машину водить,
Значит, веревку тебе и носить!
Что бестолку спорить? Надо цеплять.
А тут же водичка! (Эх, как там про мать!?)
Да, будет, что вспомнить, коль выжить удастся,
Вот только бы стуже сейчас не поддаться.
Только бы выжить! Только б не спать…
– Механик, механик! – Да хватит орать!
– Как холодно, черт! Что трясешь, отпусти!
– Солярки уж нету, но нет и пурги.
Проснись же, не мерзни, ходи же, ходи!
Что делать-то будем? Сидеть иль идти?
– Наверно идти, что за прок тут сидеть?
Постой, Саня, дай-ка глаза протереть.
Что-то чернеет вон там вдалеке…
Точно чернеет! – Пойдем налегке
Все ближе и ближе. Уж виден дымок.
Бульдозер! За нами! Спасибо, Витек!!!
1998 г.
Хочу продолжить этот рассказ уже в прозе.
В тот раз нам сильно повезло. Пурга длилась менее суток, а могла продолжаться и неделю – я даже две с половиной недели заставал. А потому поступок Шлыка – идти за подмогой;–;был вдвойне оправдан. Необходимо было сообщить наши координаты и предупредить, что солярка на исходе. Выручая нас, Виктор прошел в пургу порядка 18;км и сильно обморозился.
Когда бульдозер расчистил дорогу, и;мы добрались до места, Виктор уже спал. Тревожить его не хотелось, а ведь нужно было срочно выезжать на другой участок. Потому и не поблагодарили сразу.
Увиделись мы с ним только месяца через полтора. В силу своего шебутного характера Шлык вечно «вляпывался» в какие-либо нелицеприятные истории, за что и неоднократно нес наказание. Так было и в этот раз. Выздоровев, он «бездействовал» недолго, опять «вляпался» и был отослан на базу мостотряда сторожить зимнюю переправу через Юганскую Обь. Это довольно ответственное задание считалось наказательным. Ведь очевидно, что топтаться целый день на морозе менее интересно, чем «рулить» в кабине автомобиля.
Проезжая мимо, я даже вышел из машины, чтобы поблагодарить его, но вместо этого как-то неудачно пошутил, и Виктор, кажется, обиделся. Стоять на переправе долго было нельзя, пришлось отъезжать, а потом снова срочный выезд на участок. А потом армия…
До сих пор чувствую за собой некую вину. Не знаю, как вам, а мне немного попадалось в жизни людей, готовых рисковать ради других.
А еще я понял, что надо спешить быть благодарным, потом случай может не представиться! И потому благодарю тебя, Виктор, еще раз!
____________
* Перекачка солярки (дизтоплива) при –36° – это отдельная история. Доставка топлива зачастую происходила с опозданием, и зимой в цистерне оказывалась летняя солярка. Она шла хлопьями или вообще превращалась в жидкий кисель. При этой операции возникала большая опасность обморожения у людей, которым дизтопливо попадало на открытые части тела. Учитывая, что часто все это происходило при сильных порывах ветра, то такого попадания тяжело было избежать. Да еще и насос бензовоза отказывал, а в рукавицах его не отремонтируешь.