Давно я потерял семью, детей,
А значит, в будущем, и внуков.
Как перст прожил я на земле,
Без жалоб, выкриков и звуков.
Потом прибился я к другой семье,
Но не наслаждался там покоем.
Осознавая кто я, стал в не себе,
Долго не сдавался, дрался боем.
Сначала думал я, что мы равны,
В пылу любовной безумной страсти,
Но, постепенно, стал рабом, увы,
В их женственных руках и власти.
При решении моих дел – они стонали,
Не имел свободы я – мне яд давали,
Кормили, правда, хорошо и одевали,
Когда серьезно заболел – переживали.
Так, в природе африканских львов,
В саванне безжалостной, чужой,
Лишь примут львицу ту без слов,
Что будет прайд кормить тот злой.
Так и у нас, людей, ни дать ни взять -
Ты только к той семье приблудишь,
Что с потрохами, тебя может взять,
Но равным им, ты всё равно не будешь.
Что делать старому теперь?
Куда пойти? С кем целоваться?
В какую постучаться дверь?
Где умереть? И с кем расстаться?
Хорошо, что болен я,
Не мучиться мне долго,
Не будут долго горевать, пригревшие меня,
Я был для них, как в стоге сена та иголка.