Мария быстро вытерла с глаз потёкшую сурьму, другой рукой снимая с себя серёжки и ожерелье. В голове промелькнула мысль "А стоит ли идти сейчас? Там, ведь, очень много людей, да ещё какого звания!". На секунду замерла, но вновь решительно засобиралась.
- Нет, сейчас или никогда,- произнесла вслух, за что подруги вознаградили её удивлённым взглядом.
- Что с тобой? Ты выглядишь не так празднично, как обычно,- с довольной улыбкой заявила одна из находившихся в комнате, устланной недорогими коврами.
Она вальяжно облокотилась на подушку и медленно поедала виноград. Задрав ноги повыше грязными ступнями упиралась в стену, ткань одежды неприлично задралась, оголяя стройные ноги с золотыми браслетами на щиколотках. На лице застыла издевательская улыбка, и было очевидно, что всех здесь она сильно недолюбливает. Девушки помоложе сидели в растерянности и переглядываясь не могли понять, почему всегда радостная Мария теперь вся в слезах. Им было известно, что вчера она хорошо заработала, так что причин для такого поведения не видели.
Но Мария ничего не замечала. Схватила небольшой сосуд с маслом, нисколько не смутилась, ударившись об угол столика, который также не заметила, и быстро выбежала из комнаты, словно промедление могло стоить ей жизни.
Растрёпанная и с опухшими щеками быстро преодолевала одну улицу за другой. Многие, знавшие её, с удивлением оборачивались, ведь, никогда в таком виде она не появлялась на людях.
Добежав до большого дома с дорогими тканями на окнах протиснулась между собравшейся толпой и без промедления ступила в дом. На запыхавшаюся женщину сразу обернулось много людей с важным выражением лица, которое, по всей видимости, вполне соответствовало их статусу. Несколько женщин в стороне тут же начали шептаться, отовсюду доносилось "Это же та", "Это Мария", "Что она делает?", "Бесстыжая".
Мария быстрым взглядом нашла Того, ради кого пришла в этот дом, нарушая все правила приличия. Он возлежал за столом и сильно отличался от других. Смотрел на неё спокойным, понимающим взглядом, словно давно ждал, когда она придёт. А может, и был здесь только ради неё.
Припала к Его ногам, обливала их слезами и отирала волосами головы своей, и целовала ноги Его, и мазала миром.
Вдруг, обратившись к хозяину дома Иисус сказал:
- Симон! Я имею нечто сказать тебе.
- Скажи, Учитель,- отвечал фарисей.
Иисус сказал:
- У одного заимодавца было два должника: один должен был пятьсот динариев, а другой пятьдесят, но как они не имели чем заплатить, он простил обоим. Скажи же, который из них более возлюбит его?
Симон отвечал:
- Думаю, тот, которому более простил.
Он сказал ему:
- Правильно ты рассудил.
И, обратившись к женщине, сказал Симону:
- Видишь ли ты эту женщину? Я пришел в дом твой, и ты воды Мне на ноги не дал, а она слезами облила Мне ноги и волосами головы своей отёрла; ты целования Мне не дал, а она, с тех пор как Я пришел, не перестает целовать у Меня ноги; ты головы Мне маслом не помазал, а она миром помазала Мне ноги. А потому сказываю тебе: прощаются грехи её многие за то, что она возлюбила много, а кому мало прощается, тот мало любит.
Ей же сказал:
- Прощаются тебе грехи.
И возлежавшие с Ним начали говорить про себя:
- Кто это, что и грехи прощает?
Он же сказал женщине:
- Вера твоя спасла тебя, иди с миром.
.А.А.