Двери настежь.
Я к ним на цыпочках проскользну.
Не замечена. Шаг – и вольная волюшка.
Нет числа дням, что я провела в плену.
И ночам нет ни края, ни донышка.
Ноги босы.
Но что с того, что февраль ревёт.
Тучи хмурые, как судёнышки, раскачал.
Неодетая я стрелою лечу вперёд,
Уносясь от неизвестного палача.
Оступилась.
Колени в кровь, и шутихой мысль
Разорвала повисшую в воздухе тишину.
Мой тюремщик – фантом, иллюзия, мой каприз.
Я у чувств своих в добровольном была плену.