Он уходил, описывая дни в дневники,
Распуская корни в прошлое и людей,
Наблюдая, как кто-то рожает детей,
Считая новые морщины на глади щеки.
Он был одинок, даже если с ним жила
Женщина, на эту роль было пара актрис,
Только он не любил, и они разошлись.
От него ни одна из них не родила.
Он придумал себе пристанище из сна,
Всё реже хотелось утром вставать.
Ему хотелось в одиночестве сладко спать,
А в снах этих бушевала всегда весна.
Он придумал место, где обретал покой:
Скалы охраняли ущелье его печалей,
Седобородые птицы с вершин кричали,
А он чертил пиктограммы в небе рукой.
Укрытием от ветров служила ему вишня -
Сакура цвета кармина в молоке кокоса.
Он представлял своё "я" в виде колосса,
Психоанализ здесь был бы не лишним.
В последнюю ночь снилась ему жуть,
Что горы ожили, против него восстали.
От землетрясения с сакуры облетали
Розовые лепестки и заслоняли путь.
Стоял, опешив от сцен разрушения скал,
Его колосс умирал на плече у смерти.
Ах, если бы были, его разбудили дети,
Но он этой ночью навеки скалою стал.