Помнишь, как нас загоняли метели
В таинство лестниц московских домов
И по шершавой курсантской шинели
Запах струился моих завитков?
Помнишь, как счастье – со смехом – наружу,
Словно вселился булгаковский бес
И подоконник, с чуть вытертым «Ружа»,
Был нам одним из любимейших мест?
Помнишь – всерьёз – разговор о границе,
Главные юности нашей слова?
С каждым днём всё это чаще мне снится.
Снится февральская наша Москва…