Сегодня Он умер, и очи закрылись,
И горе вошло в его дом.
И ропщет Россия, и люди столпились
Под этим великим окном.
В столице веселье, в газетах молчанье,
И лишь не сдержалась одна.
Наверно, редактора ждет наказанье,
Наверно, но совесть верна.
Ничто не исправить, ничем не измерить
И набело переписать.
Стояла Россия пред маленькой дверью,
Чтоб гению долг свой отдать.
Как буднична смерть и тем больше жестока!
Ее не принять, не простить.
А юноша срезал коричневый локон,
Как фетиш решил сохранить.
Я чувствую запах свечей, сладкий ладан.
Я трогаю книги рукой,
Как будто я там, рядом с гробом и рядом
С бедою безумно- большой.
Я вижу красавицу с вдовьим нарядом
В слезах и почти что без чувств.
А дети, глазами огромными глядя,
Не могут понять, как мир пуст…
Я вижу слегка заострившийся профиль,
В застывшем спокойствии лик.
Он знал, что он гений. Он больше чем профи:
Создал современный язык!
Он знал, что стихи его вечности стражи
И душу его сберегут.
Лишь только возьмешь его томик и сразу
С читателем рядом: я тут!
И смех его, голос, печаль и сомненья,
Живое смятенье души…
Он часто менял все мое настроенье,
Весь мой пессимизм заглушив.
Он стал, словно ангел, глазами не зримый,
Но, все ж, ощутимый вполне.
И сколько людей Он послал в пилигримы
За рифмой на легкой волне?!
Он юность мою был со мной вечно рядом,
Любимый Учитель и Бог.
Но, нынче та дата, которая адом
Для близких его, тот порог
Ухода из мира… Из теплого мира!
Его оглянулась душа на книги и стол,
На все то, что любила,
На женушку: как хороша!
И вышла…
И время здесь замерло тоже,
На Мойке 12 застыв….
Людская волна лет на 200 моложе
Несет свой поклон и порыв.
Людская волна ощущает как рядом
Его век и все житие.
И Он там, невидимый, жестом и взглядом
Приветствует тихо ее…
Сегодня Он умер…
10.2.87