Теплый летний вечер плавно погружался в сумерки. Вот-вот и подступит тьма. Пятьдесят километров от города – достаточное расстояние для погружения в природу здешних мест. О цивилизации напоминают лишь огни фар с трассы, что проходит за пару километров отсюда, да иногда звуки редкого поезда, громыхающего где-то вдали по переезду.
Каждое утро в саду заливаются птицы, до леса же рукой подать, перед сном они тоже развлекают нас своим пением. Вечер, вообще, моя любимая пора здесь, на даче. Я не спешно развожу огонь в мангале, подкидываю дровишки для будущих вкусняшек, приготовленных на углях. Пока прогорают вишневые и яблоневые чурки, горит костерок, я сидя в шезлонге, с удовольствием перечитываю вывезенную сюда из города библиотеку. Этим летом особенно хорошо идет Чехов, пишется и самому. Недавно опубликовал рассказ «Штык» про здешние места и тут же написанный. Кажется, он имел некоторый успех. Хотя, успех категория относительная в наши дни. Литература теперь мало интересует людей, стремящихся выгрести в стемнинах и водоворотах нынешней бурлящей, полной проблем и бытовухи действительности. Впрочем, каждый волен выбрать ритм вечной гонки с барьерами, обстоятельствами, фобиями и комплексами, самими же себе и придуманными, недостижимыми целями и ворохом табу, забега длиною в жизнь.
Лично мне необходимы паузы для релаксации, тепло костра, пение птиц, вот такой вечер на даче. Заботы и проблемы уходят на второй план, оставляя наедине с трелью сверчка, шелестом листвы над головой, с ежиком, что копошится около старой груши, бездонным небом, глубоким и звездным здесь.
Тем временем взошла огромная полная Луна, яркая, как начищенное медное блюдо. Стало так светло, что я погасил лампочку возле мангала, поднялся из шезлонга, с удовольствием потянулся и закурил. Угли еще не дошли до нужной кондиции и я неспешно пошел обойти свои владения. В ярком свете Луны под ногами видна каждая травинка, сухая веточка. Звезды мерцают прямо над головой, так что кажется, протяни руку и достанешь любую из них. Все состояние природы указывало на великолепный день, что ждет нас завтра. Я подошел к дому. Он расположен на бугорке, возвышаясь над более низменной «прибрежной» частью участка. Там у нас посажен молодой сад и разбиты огородные грядки моей половинки с ровными рядами капусты, чеснока, лучка, кустиками помидоров и сладкого болгарского перца. Еще ниже уже цветут огурчики и кабачки.
Покуривая, я подошел к тыльной стороне дома, отсюда лучше видно звездное небо, кроны деревьев не заслоняют не одной, даже самой маленькой звездочки. И можно бесконечно выискивать знакомые созвездия и, даже пробовать начертить что-то свое. Задрав голову, и глядя вверх на эту вселенскую красоту, я не сразу понял, что стало причиной все нарастающей тревоги где-то на самом краешке подсознания. Что-то первобытное, из глубины веков иногда охватывает нас незримыми флюидами древних инстинктов, указывая на надвигающуюся опасность. Одним словом, это, так называемая, и плохо поддающаяся научному объяснению – ЧУЙКА. При этой жизнерадостной картине угасающего вечера, вдруг, эта глухая тревога. Чепуха, ерунда какая-то, подумал я, и тут же с удивлением обнаружил в низине над огородными грядками плотный, густой, непроглядный клуб тумана. Вокруг же было ясно и светло, как днем. На сотню метров просматривается пространство до реки и в других направлениях. Во все стороны чисто и никакого тумана в помине нет. А тут, в двух шагах от меня, такой темно-серый сгусток, словно, существо из параллельного мира – загадочное и недружелюбное.
Я зябко передернул плечами, действительно жутковатое зрелище, и завороженно застыл на месте, не смея ни войти в туман, не отойти от этого места подальше. Не знаю сколько я так стоял загипнотизированный зрелищем, но туман уже стелился у моих ног, доходя до колен. Через мгновение я почувствовал, что дышу полной прохладной влагой, а видимости нет даже на расстояние вытянутой руки. На секунду стало не по себе. Я с улыбкой вспомнил детский мультик про ежика в тумане и пошел на ощупь назад к дому, повыше.
К своему удивлению, в том направлении, где я давно должен был подойти к дому, его не оказалось ни через десять, ни через двадцать метров. Под ногами прогибалась очень мягкая почва, почти трясина. Особенно насторожило то, что пропали звуки, все окутала ватой тумана абсолютная тишина. Стало совсем не до шуток, я прошел еще метров с тридцать и остановился. Не мог же я, в самом деле, на таком коротком участке пути потерять ориентацию. Я остановился и решил подождать немного. Сейчас этот морок рассеется, не могу же я заблудиться здесь, у себя. Пусть и участок немаленький, почти гектар. Мистика какая-то.
Я изо всех сил напрягал зрение и слух. Ничего не менялось. Но через какое-то время мне надоело стоять, и я стал двигаться, забирая правее чтобы, обогнув по дуге сад, подойти к дому со стороны дороги. Это дало результат, сквозь туман стали проступать неясные силуэты моих молодых яблонек, иду правильно, решил я. Только подойдя поближе, на месте яблони обнаружил застывшую фигуру наблюдателя с биноклем, какого черта разглядишь в такой туман… Человек был одет в военную форму начала прошлого века, обернулся, и не видя меня, подал кому-то знак рукой. На его призыв из мглы стали появляться сначала расплывчатые, а за тем все более ясные силуэты бойцов. Они цепью, с винтовками наперевес молча шли в направлении реки. И ни звука, все это в полнейшей мертвой тишине. Цепь была уже в нескольких шагах от меня. Лица у этих людей серые, с одинаковым застывшим сосредоточенным выражением. Я остолбенел, они молча прошли мимо, один из них прошел прямо через меня, словно бы я и сам был туманом.
Пора уже просыпаться, подумал я. Сделал шаг и больно ударился лбом об ствол яблони. Вдали заиграл приемник, выводя голосом Челентано: «Сюзана, Сюзана, Сюзана мо на мо…». Туман рассеялся прямо на глазах и я с радостью понял, что нахожусь в противоположной стороне двора, под яблоней, в своем времени и своем измерении.
Угли уже были, что надо, я поставил шашлыки на мангал и с удовольствием засадил пол стакана вискаря. Без закуски, под сигарету. Руки слегка дрожали, но звезды задорно подмигивали мне с высоты. Шашлык удался.
Наутро меня потянуло сходить к яблоньке под которой откопал штык пару лет назад. По-моему, это она вывела меня из транса вчера. Подойдя к дереву, босиком по покрытой росой траве, я обнаружил у самого ствола оброненный кем-то кисет с вышитыми на нем четырьмя цифрами «1» «9» «1» «6».