Три дня и три ночи
во чреве кита.
Ни буквы, ни строчки
не снять с языка.
За рыбу живую
прими мою речь.
Садись одесную
Емелей на печь.
*
Ветер дудит в дуду -
кличет себе беду.
Море разинуло пасть:
- Симоне, где твоя снасть?
Чайка кричит над волной:
- Симоне, сыне ты мой...
По морю, аки по суху
ходят ветров степных духи.
Рыба прорвёт твои сети.
Сказано: будьте как дети.
Станешь ловцом человеков...
Симоне, вот моя церковь.
*
Синичьи в подъязычье
напевы тереблю.
Январь летит по-птичьи
навстречу февралю
над городской извёсткой
и скованной рекой,
полотнищами Босха,
корявою строкой.
*
Ходишь по краю
дымковской игрушкой.
Глиняного рая
Не найдёшь в избушке.
Скидывай одёжу
грязную с души.
И по бездорожью
снежному шурши.
*
Свет фонарный - мёд гречишный.
Приторность луны
затерялась в подъязычье.
Вывернуты сны
наизнанку. Спозаранку
снежная труха
засыпает землю-ранку
из черновика.
*
Иглы хвойные пришили к небу тучи.
Горло красное, как грудка снегиря.
Вечер съёжился в окне ежом колючим
и скребётся рифмы теребя.
Снег звенит во тьме как Гусь-Хрустальный.
Все до пят заледенели ели.
Ветры неустанно бьют в тимпаны,
кутаясь в сугробные кудели.
*
В небесах на тонкой леске
светятся икринки звёзд.
Осыпалась с лунной фрески
снега сладкого извёстка.
Горек пряничек медовый
надломившейся луны.
Дождь прольётся плачем вдовьим
в первый день новой весны.
*
Кому и снег сойдёт за хлеб,
кому и слог за Слово.
Вот только пуст в пещере хлев,
когда ты избалован.
Вот снег сойдёт и слог сойдёт -
останется закваска.
Она то всех и сбережёт...
Нужны ещё подсказки?