Было всё: вода в колодце, как хрустальная,
Квас в сенках, в бочке, и окрошка натуральная,
Целительница –баня, по-чёрному, реальная.
Рождественские игрища, и свадьбы, и венчания…
В предгрозовой тревоге, затаясь, кто в детстве
Счастлив не был,
Когда стихия распахнёт в полнеба
Ослепительные огненные стрелы?
И всё замрёт: и птичий гам, соловушкины трели…
И в сумраке с небес, как водопад, обрушится потоп
Со шквалом!
Взревёт, как бешенный, поток в обывистой канаве!
Восторг и радость мы сдерживать не в праве:
Обутки - кувырком! Забыли на потом,
С весны до поздней осени балдели босиком.
-Ныряем сглуха? Да не вопрос!
-Зажали крепче оба уха, рот и нос!
Но умная мысля приходит опосля,
Пока же мчит и крутит нас поток,
Как лодку без весла.
В глинобитной и расхристанной фигуре,
Ни глаз, ни рожи нет в натуре.
Эй! Чучелки из глины! Обвалять бы вас в пуху!
-Что жаба вас заела, стоя наверху?
-Кто пустит вас, паршивых, в постель ночевать?
-В собачей конуре придётся переспать!
Но бабушка моя без лишнего базара,
За шкирку тащит в баню, по-чёрному, с угаром.
Отхлещет веником горячим с приговором,
И терпим, ни гу-гу! И ни одного укора.
А на прогар под громогласное: «Ура-а!»
Хлобысь! Холодною водою из ведра!
Увы! После парилки жар не хочет униматься
Ах! Круто бы зимой в сугробе поваляться!
А омут-то зачем? Да вверх тормашками – бултых!
Уж на другом я берегу отбарахтался, затих.
Веселье, радость, адреналин и стресс!
Иначе на фига в канаву сглуха, снырялки в омут лезть?