***
День влюблённых раз в году — как это мало!
Не вместить ему столь пыла и огня!
Сколько жизнь бы ни клевала и ни мяла –
этот праздник ежедневно у меня.
Пусть давно уж не жена и не невеста,
и давно уж не попутывает бес,
только в сердце снова тесно — словно тесто,
поднимается влюблённость до небес.
Хоть бы вечер — хоть пока ещё не вечер,
без любви моей ушёл бы — да ни в жисть!
Снова тянется соломинкою встреча,
словно этим говоря мне: удержись.
Ах, остатки, всем известно, как вы сладки.
Будь же счастлива, как крошкой воробей.
На прорехи ставя новые заплатки,
в книге жизни открываю я закладки
на страницах всех любовей и скорбей.
***
Ты пришёл на минутку ко мне навсегда,
снег расчистил в душе, растопил ото льда,
чтобы больше не ведала злого.
Как угодно пусть душу мою искорёжь -
но теперь никуда от меня не умрёшь,
я узнала волшебное слово.
Ты во мне прорастаешь как тихий цветок,
моей жизни застенчивый новый виток
в одинокой безгласной пустыне.
Я с балкона смотрю тебе истово вслед,
сколько б мимо холодных ни минуло лет,
этот взгляд никогда не остынет.
Я на ветер слова, ну а ты их лови,
все они о незамысловатой любви,
невесомой, туманной и зыбкой,
что порой проступает сквозь сумрачный день,
за тобою скользя неотступно как тень,
пробавляясь одной лишь улыбкой.
***
Два неслагаемых, несочетаемых,
множим на ноль и в итоге зеро...
Только бы было в душе обитаемо,
только бы не умирало перо.
Боль безоглядна, а радости крохотны,
но драгоценен полночный улов.
Вытерпи, вытерпи, лист мой безропотный,
эти уколы мучительных слов.
Не убежать от судьбы неизбежности,
не усмирят седуксен и глицин.
Я не привита от вируса нежности,
не родилось ещё этих вакцин.
День из улыбок от солнечных зайчиков,
ночь из намёков расплывчатых снов...
Лёгкие зонтики строк-одуванчиков -
нету для жизни надёжней основ.
***
Обнять тебя нельзя, а ты любить не можешь.
И давний наш дуэт немножко глуповат.
Ты, Боже, тут ничем, похоже, не поможешь.
Никто не виноват. Никто не виноват.
Но теплится душа в немеркнущей беседе...
Чуть тлеет огонёк, но в нём — мильоны ватт.
Пусть вечно зелен он, как виноград весенний.
Никто не виноват. Никто не виноват.
А сердце рвётся вон, колотится как птица,
наперекор всему блаженствует: виват!
И зелень глаз твоих на солнце золотится…
Никто не виноват. Никто не виноват.
***
А я люблю тебя как дура,
и это мне не победить.
Неуходящая натура,
я не умею уходить.
И если вдруг однажды в небо
в свой жаркий полдень испарюсь,
то после снова сверху снегом
тебе на голову свалюсь.
И не криви ни бровь, ни ротик,
пойми, закон вселенной всей –
круговорот воды в природе,
круговорот любви моей.
***
Люблю когда — прибавить и умножить,
а вычитать из жизни не люблю.
Как если бы стреножить, обезножить,
когда себя я в чём-то обделю.
Но больше всех прибавок, умножений
люблю, когда я надвое делю
свой вечер, или тайну отношений,
делю себя, а попросту люблю.
Делю я своё сердце без опаски,
вручаю от него тебе ключи.
Скажи мне это слово по-испански
иль попросту его мне промолчи.
***
Как страшно никому не верить,
ромашек лепестков не рвать,
души окованные двери
на стук чужой не открывать.
Страшнее, если их откроешь –
и будет некому войти...
Лишь ветер над пустою кровлей
закружит листьев конфетти.
А я гадаю по ромашке
и в трубке голос твой ловлю,
чтоб сквозь помехи и промашки
расслышать тихое люблю.
***
Незабытое Богом место -
остановка для наших встреч.
Ты был послан несчастья вместо,
от отчаянья уберечь.
Две скамьи и навес над ними
охраняли от мира нас.
Дребезжали трамваи мимо,
вечер ласковый тихо гас.
Бог то место не забывает,
он всё помнит и нас там ждёт.
Дождик даже не задевает,
и так нежно там снег идёт.
Свято место отныне пусто –
проезжая, смотрю в окно.
Что-то шепчет шестое чувство…
Всё давно уже в прошлом, но...
***
Пахнет молодостью непрожитой -
проживи меня, проживи!
Солнце корчит смешные рожицы,
и вокруг вся земля корёжится
невозможностью нелюбви.
Я от счастья хочу зажмуриться,
словно это светобоязнь.
От улыбки отвыкла, курица,
и привычнее стало хмуриться...
Это молодости боязнь.
Пахнет снегом, арбузом, ёлкою,
прокатиться зовёт ледок...
И подглядываю как в щёлку я -
это юность тряхнула чёлкою,
подожду ещё вдруг недолго я -
мир раскроется как цветок.
***
То, что я люблю — уже не тайна
и известно всем давным-давно.
Непрактично, иррационально,
но другого просто не дано.
Ничего мне от любви не надо,
это ведь не фонд и не собес.
В ней самой и радость, и награда,
и благословение небес.
Можно жить без всяких мерлехлюндий,
быть как люди в доме и в быту,
а душа одновременно любит
и бредёт в возвышенном бреду.
У кого-то бешеные страсти,
у кого-то ревность и тоска,
а любовь - безоблачное счастье,
так легка она и высока.
Ни о чём не просишь, не хлопочешь,
всё в себе навеки обретя.
Просто любишь, ничего не хочешь,
и лопочешь что-то как дитя.
Лишь тепло внутри тебя хранится,
лишь тепло все годы напролёт...
А другим — такое только снится.
Как неокольцованную птицу,
отпускаю я любовь в полёт.
***
Сколько поводов для смеха, для ухмылок и пародий
эта жизнь предоставляет, как бы ни была черна.
И во времена любые я верна своей природе,
хоть где тонко, там и рвётся моя тонкая струна.
Моя слабость — это сила, хоть всегда меня бесило,
что давно не отличаю пораженья от побед.
От Базарова усвоив — стыдно говорить красиво,
иногда грешу я всё же выражаться как поэт.
Я смеюсь над этой жизнью и судьбой моей плачевной,
только губы для улыбок раздвигаю уж с трудом.
Скоро, скоро он погаснет, свет зари моей вечерней,
и заколота я буду нежным месяца серпом.
***
Когда я умирала и прощалась,
послав тебе с ошибками слова,
и кажется уже не умещалась
пылающая в лаве голова,
когда я вся была как южный полюс,
как будто бог меня уже унёс,
твой слабый спотыкающийся голос
мне показался смёрзшимся от слёз.
И эти слёзы растопили лаву,
послав опять соломинки тщету,
и расступилась облаков облава,
увидев жизни блеск и нищету.
И стало ясным словно аз и буки,
что не страшны ни муки, ни беда.
Пусть огонёк зелёный на фейсбуке
лишь для тебя не гаснет никогда.
***
О зима, зима моя,
сколь ни бесишься в азарте,
но тебе желаю я
скорой смерти в тёплом марте.
Гаснут звёзды от лучей.
Ночь, умри перед рассветом.
Дунув на уют свечей,
новый день идёт с приветом.
Свет в туннеле, как маяк,
манит ласковым виденьем.
Лёгкой смерти, жизнь моя,
перед будущим цветеньем.
***
Я научилась говорить прости
всему, что прежде плакало и пело,
и жизни пряжу нежную плести
из пауз, многоточий и пробелов.
Шептать вдогонку и смотреть вослед,
в графе желаний проставляя прочерк,
и больше не вытаскивать на свет
всё то, что затаилось между строчек.
Как мёда золотистого струя
стекала из стиха у Мандельштама –
так будет тихо течь судьба твоя,
в элегию переливая драму.
Оттаивать в надышанном тепле,
пить медленно, любить не поспешая,
и жизнь в конце раскроется тебе -
бесшумная, безгрешная, большая.
***
Привязанность… а что это такое?
В руке верёвка, чтоб не отпустить?
И никогда не знать себе покоя
от страха за разорванную нить?
Чем ты владеешь? Лишь одной верёвкой,
отнюдь не тем, кого связала ей.
Порвётся привязь — и судьба с издёвкой
вернёт тебя к отдельности твоей.
Как эфемерны, мнимы эти узы,
ослабишь хватку — и рука пуста.
Одна любовь не ведает обузы,
она легка, свободна и проста.
Она парит над крышей невесомо,
не забирает, только отдаёт.
Не нужно ей ни привязи, ни дома,
она гнездо на дереве совьёт.
Открыты все замки, ворота, дверцы.
Неведомы ей хитрость и корысть.
Зачем держать, что принадлежность сердца,
что даже смерти не отнять ни в жисть.
***
Обними, пожалуйста, на прощанье.
Просто так, как когда-то отец и мать.
Потому что скоро уже – с вещами…
Потому что некому обнимать.
Обними, как будто мы на вокзале.
Оглянись напоследок в моём дому.
Руки заняты… ну, обними глазами.
Или просто мысленно… я пойму.
Может, это последнее здесь прощанье.
Где-то там за облаком ждёт такси.
Там недолго ждать меня обещали…
Слышу, как сигналит мне нотой си.
Цвета сини… Помчит с холодком до дрожи.
И надвинет молча ночь капюшон…
А пока обними меня, мой хороший,
как бы ни был наш силуэт смешон.
Открываю дверь, как для птицы клетку...
Для любви футляр оказался мал.
Обними, пожалуйста, крепко-крепко,
как ни разу в жизни не обнимал.
***
Если я, судьбе уступя,
не проснусь однажды в постели,
то ты знай, что «люблю тебя»
мои губы сказать хотели.
Мы не то, что лежит в гробах,
что землёй потом засыпают.
С милым именем на губах
мы счастливые засыпаем.
И ты знай через все нельзя –
я с любовью ушла в нирване,
навсегда с собой унося
в край воздушного целованья.
Прилетать к тебе по утрам
будут ласточки и синицы,
а мне будут всё сниться там
твои губы, глаза, ресницы.
Это то, чем горит звезда,
то, чем движутся все светила...
Ты прости, что любить всегда
мне дыхания не хватило.
***
Когда меня не станет –
меня заменят птицы
и снег на крышах зданий,
и солнце, что садится.
Я стану лишь другою,
за облаком скрываясь
и радугой-дугою
оттуда улыбаясь.
А ты окно откроешь,
как музыкой влекомый,
и чашку вдруг уронишь,
услыша звук знакомый,
увидя луч блеснувший,
что прикоснётся, грея…
И шелест листьев: ну же,
узнай меня скорее!
Почувствуешь мурашки,
прошепчешь: быть не может…
О, все мы умирашки,
никто нам не поможет.
Мы обречённо верим
могилам и оградам…
А ты откроешь двери –
а я незримо рядом!
***
Улыбки твоей той лучик,
что в сердце моё проник –
был как золотой ключик,
его отомкнувший вмиг.
Блеснувший как из-за тучек –
так шёл он твоим глазам...
Как солнечный зайчик, лучик
души отворил сезам.
Когда что-то в жизни глючит
и сердце даёт сбои –
пусть глаз твоих тёплый лучик
проникнет в глаза мои.
После сплошных отлучек –
вспышкою о былом...
И снова жизнь мою включит
как лампочку над столом.
***
Ты мои секреты знаешь все,
говорить с тобою не устану.
Знаю, что умру я не совсем,
я в тебе потом ещё останусь.
Пусть даётся эта жизнь в наём,
оставляя горестные меты,
всё равно с тобою мы вдвоём –
хоть на разных полюсах планеты.
Огонёк фейсбука как маяк
освещает серость наших буден.
Да хранит тебя любовь моя
и тогда, когда её не будет.
***
Вчера я поздно возвращалась.
Моё окно не освещалось.
Меня там ждал лишь твой портрет,
компьютер, лампа, табурет.
Я в прошлом времени застряла,
шаг по привычке убыстряла.
Но не ответит на звонок
ни муж, ни мама, ни сынок.
Звонок самой себе в квартиру,
глухому и пустому миру.
О пусть услышит тот звонок –
кто тоже так же одинок.
И мир наполнится ответом,
и вспыхнут окна тёплым светом,
и будет чайник и уют,
и руки шею обовьют.
***
Чтобы свет не гас –
починил мне люстру.
Был четвёртый час,
было мне не грустно.
Нам не подошли
правила морали.
А звонки всё шли –
трубку мы не брали.
В свете тёплых глаз,
в нашем мире книжном
что связало нас –
разве объяснишь им.
Мы забыли всех
среди блюд и чарок.
Чехов – книжка-сейф –
от тебя подарок.
Я туда запру
все свои печали,
чтобы на миру,
притаясь, молчали.
Чайника свистки
и звонки мобилы.
Я сожгла мостки,
я тебя любила.
Только ты и я
в ореоле тайны.
О мечта моя,
радости всем дай нам.