"Войди в мои очи, не причиняя боли". Коррадо Калабро
Только долгий румянец,
Остаётся лишь долгий румянец
От заката, кострища бесстыдного.
От Липари до Аликуди
Холодеет мало-помалу
Море,
Словно огромная миска с серым оливковым маслом.
У входа в гавань, напротив,
Рядом с кромкой причала
Высится фасад застекленный
Гостиницы "Наскос".
Корабли, становясь на рейде,
Вплывают в синие стёкла.
Долгий румянец играет
На небе, будто бы ватном;
В глубине же, близ Филикуди,
Осыпается пылкая роза.
Далеко ты, а может быть, близко.
И пьют глаза тишину, что спускается низко
На дня потухший костёр.
Как будто буханка из пепла,
Справа плывёт Панарея.
Мягок, как пепел, вечер.
Исчезает вдали Филикуди;
Горизонт же - округлый, как прежде,
В этом разлитом просторе.
Сушит очи нехватка любви,
Будто кожу - нехватка влаги.
Войди - если можешь - мне в душу
И в глаза, не делая больно.
Точно так же, как в гавани устье
Входит корабль бесплотно
В "Наксоса" синие стёкла.
Минуешь едва Филикуди,
Возникает памятник в море,
Среди волн кобальтово-синих, и пропадает.
Невидимая дуга
Уводит к берегу небытия.
Ласка воды тепловата,
Воду качает прибой;
Мягок, как будто тальк,
К нашим телам раздетым из пемзы песок.
Мрак, но восходит луна,
Станет берег молочно-белым.
Наконец-то ты рядом со мной!
Твоё тело, лежащее навзнич, ещё возбуждает
Одышку удушья где-то на шее моей.
Нет, не скажу о любви,
Если не хочешь.
Войди мне в глаза, не причиняя боли,
Дай мне взглянуть - лишь раз! - в душу твою,
И пересечь линию зыбкую эту
Между нуждою в надежде, нуждою в любви.
Нет, не скажу о любви,
Если не хочешь.
Любовь, с другой стороны - словно душа:
Никто, уж поверь мне,
Её никогда не видел.
Лишь пивший её повествует -
Как сказку о дивной рыбалке -
Про парус, по водам летящий,
Наполненный лунным светом,
Становясь отражённым под вечер
В стекле, как судьба предрешила.
Заплывем далеко, если хочешь;
Будет только вода чуть прохладней.
Не спрошу, что найти мы желаем:
Дай войти в твои очи с луною!
Не скажу, что это - любовь,
Если не хочешь;
Нет, не скажу о любви,
Если боишься.