ВОСПОМИНАНИЯ О ПУТЕШЕСТВИЯХ
США. Штат Западная Вирджиния. Обсерватория Грин-Бэнк
ТУМАНЫ И ОЛЕНИ
...В Москве я очень тоскую по… туманам. Нет, запаха тайги не надо, просто – хочется туманный предвечерний луг. Или предрассветный. И чтоб всё – немножко нереально, немножко словно бы в полёте.
А здесь, в Аппалачах, по утрам, в тумане, вОроны каркают, очень смешно, почти по-человечески, даже и по-русски, депрессивно, хрипло и безнадежно: «ЖРАТЬ! КОГДА ДАДУТ ЖРА-АТЬ?!» И сойка заполошничает над ними фальцетом: «УЖ-И-НЕ-ЗНАЮ-УЖ-И-НЕ-ЗНАЮ»!
А потом еще какие-то (м.б., вороновы птенцы?) начинают жалобно очень мяукать, совершенно как голодные котята. Я первое время даже выходила, искала: может, брошенный какой котик приблудился? Но нет, это всё же были птички. Видимо, код страдания – универсален. Что у котенка, что у вороненка, что у ребенка.
Сегодня на редкость туманное утро. Не видно не то что дальних елей (метрах в 10) – не видно даже некошеной травы на «границе наших владений». И над лужайкой, у самых окон реют полупрозрачные туманные флаги. Кстати, о флагах.
В конце рабочего дня, усталые, сидим в нашем офисе, в аккурат под фанерным птеродактилем, украшением и манифестом - тут сотрудники вольны вывешивать в своих рабочих кабинетах что душеньке угодно (в границах толерантности, разумеется), так вот у нас был - Птеродактиль Из Фанеры. Сидим и рассеянно глядим в окно.
Я (вдруг, встревоженно): Ой! За окном – красный флаг! Я боюсь.
Борис: А я вам говорил, когда из столовой шли: советский флаг там! А вы не верили. Может, и серп с молотом где затесались.
Я (вспомнив Венечкино «...пока наш алый стяг не взовьется над Капитолием!..», а также тот факт, что Капитолий расположен в четырех часах езды отсюда): Соотечественники! Страшно!
Алекс: Да Марс это, Марс, бог войны. Успокойся.
(На просторных обсерваторских угодьях устроена, в частности, модель Солнечной системы, масштабная, с инфостендами и так далее. И каждая планета снабжена своим флагштоком. Пошли, посмотрели. Действительно, вьется алый стяг над стендом с информацией о планете. Правда, оказался не Марс, а Меркурий, бог торговли. Тем более полегчало.)
Но сейчас – только флаги тумана. И те не развеваются – развеиваются. На стволах и даже на ветвях могучих елей растут нежно-бирюзовые лишайники. Их цвет созвучен туману. Хорошо брести босиком по коротенькой (недавно опять стригли) росистой травке. Под ногами вдруг – клочок тумана, отставший от собратьев. Что такое? А это – паутинка, за ночь прямо на траве растянутая, свежая, очаровательная в своей белесой неземной неосязаемости. Радугой переливается, росинками сверкает. А там – ещё и ещё. По всей лужайке клочки тумана разбросаны. А настоящий еще не до конца развеялся, висит среди елей. И из этой завесы вдруг появляются Они. Олени. Только что не было, чуть отвернёшься, и вот: стоит. И смотрит.
…Когда художники-концептуалисты-приколисты Комар и Меламед создавали, руководствуясь данными опроса 1001-го зрителя, «любимую картину американского народа», опрашиваемые, поголовно желавшие увидеть на холсте горное озеро и Джорджа Вашингтона, в конце робко просили: «И нельзя ли еще, чтобы где-то в уголке картины паслась парочка оленей?» Т.е. именно оленей не хватало американцам для полного счастья.
Так вот. Они (олени, а не американцы) пасутся возле нашего таун-хауса по утрам и вечерам. И это – правда счастье.