Оставлены, жизнью отравлены, с ума сошедшие, но не сломлены,
Одинокие, вялые, старые, только памятью вскормлены,
По три раза на дню вспоминать не устанут, говорить будут и вздыхать,
Как любимый ее увидав улыбался и как мимо она прошла.
С недоверием смотрит и просит помощи незнакомых рук:
«Мне подняться бы только, внученька, я сама уже не смогу».
Ослабевшая, после инсульта, упавшая очередной раз,
В синяках сидит и рассказывает, как провожала сына в его первый класс.
Как мужа любила, и как страдала, когда он умер —
Тут уже история каждый раз разная,
Но всё-таки легко было уловить суть —
Она другую жизнь вспоминала и радовалась.
Соседки в палате, чуть помоложе и поживее,
Бескорыстно и добросовестно во всем помогали,
Но слушать и им надоело через какое-то время,
А истории все продолжались...
Опять же про мужа, про детей и невесток,
Про операцию скорую ни разу не вспомнила,
О близких глаза ее плакали, крайне не резво
Сердце стучало, к ним же любовью наполнено.
Лежала и повторяла одну и ту же историю
Уже раз десятый, и все улыбалась,
Смеялась, с ухмылкой смотрела, огонь не угас в глазах?
Или всё-таки помутнение? Или уже умом вовсе не с нами?
Ну нет же, за эту любовь всей силой держалась, в сердце хранила, в дрожащих руках.