Бог есть. И он живет в смирительной рубашке.
Он кровью выписал на мягких складках мой сюжет
О том, как свет померк однажды,
О том, как электричеством заменен был тот след.
Но ты уже не так ярка,
Не так мне интересна.
На что фрегату свет от маяка,
Коль курс давно уже известен?
И по тебе я больше не тоскую,
Не кроет меня больше яростной волной,
И зиждется поныне в точке болевой
Лишь легкий зуд от мелкой пули.
Из-под расчерченных ресниц
Не увижу я в тебе ли
Погоню мрачных колесниц,
В которых император я, Тиберий.
Ты – бездна. В тебя заглянешь – и сразу же усталость
Махнет крылом, воссоздавая ветер,
Что раздувает душевную скандальность,
И все ж распространяет твои сети.
В тебе мне боле муз не обнаружить,
По что стихи растрачивать напрасно?
Твой глаз зацепит только то, что есть снаружи,
Ты примитивно не поймешь скупого, мимолетного азарта.
А помнишь, я бросила, что на поэму ты не тянешь?
Все так и есть. Твой образ слишком обесцвечен,
Так почему, ответь, в высокопарных матах
Ты испещряешься на нёбе моей речи?
Ты сушишь глотку как палящая Сахара,
В межреберном пространстве закручиваешь вентиль.
Что взгляду твоему под веками моими надо?
И как ты заливаешь в мысли мои бредни?
Скажешь, что смешно так получилось,
Упившись призрачною властью,
Потом помолишься о том, чтоб все забылось,
Что всему виной не случай – моя слабость.
Забуду ль я? Конечно же, забуду.
Не помнит человечество таких примеров,
Чтоб ошметки жизни не съедало безжалостное время,
И пусть себе сейчас абсурдно вру я.
Не исходиться ревностью – в том себе обет я не даю,
И если ты попросишь – я сорвусь в смятении ночи.
Увидишь, как на расстреле, я пред тобой стою,
Ловя ехидный взгляд, что как клинок заточен.
Я рискну и брошу козырь в руки,
Хоть у Вселенной джокер в рукаве,
Скажу, что ждать тебя не буду,
Что отвернусь от призрака в окне.
Что в пылу кровавой бойни
Из альвеол, сосудов или жил
Я разорву вселенский чертов козырь,
Затем усну в кольце немых могил.
И в смуте подожду, пока воскреснут трупы,
Когда холодной хваткой лягут на мозги,
Я будто твоя кукла вуду,
Которую не жалко колесить.
Но знаешь, у меня сил хватит,
Я в убийцы добровольно запишусь.
Бог посмеется, вновь раскинет карты –
Мне выпадет король… В него наряжен шут.