И все-то глупой было мало:
когда особенно нельзя -
она всегда ему внимала
во все глаза.
И слезы ядовитой ртутью
лились, но ближе он не стал.
Он всей своей безбрежной сутью
в ней прорастал.
И норов времени особый
сводил их то и дело впредь…
Он, видно, что-то сделал, чтобы
в ней умереть.
Фото - из интернета