Так вышло, бабуль, что ты мне опять приснилась.
(Мечты и тоска всегда живут в темноте.)
Не помню, чтоб я когда-то с такой же силой
хотела не просыпаться, как в этот день.
Не помню, чтоб я когда-то смеялась столько,
как в чёртовом сне, гуляя с тобой вдвоём.
Вернуть бы его... Вернуть бы его – но толку?
(Как жаль, Боже мой, что ты со мной только в нём.)
Мне страшно, представь, что он больше не приснится,
что ты наконец перестанешь звучать во мне,
что всё в тебе – голос, взгляд, руки и ресницы –
начнёт растворяться, смазываться, бледнеть,
и как тогда жить, как сделать, родная, чтоб я
могла воскресить тебя до мельчайших черт?
(Мечты и тоска – ножи, острия и копья,
которых всегда достаточно у ночей.)
Чтоб я не проснулась утром и осознала,
что в памяти нет ни крошечки о тебе?
Как мало я говорила с тобой... Как мало...
И как я хотела бы говорить теперь.
Болтать обо всём, советуясь и волнуясь,
смеяться с тобой, как я уже не смогу.
Обнять – хоть разок – знакомую и родную.
Коснуться щеки морщинистой дрожью губ.
Запомнить тебя. Запомнить тебя навеки.
Учить тебя, как красивый и сложный стих.
Скажи, почему нет функции в человеке –
вернуть вас назад?
Ушедших.
Родных.
Родных...
Твой голос, твой взгляд и сила твоих объятий
живут во мне, как отрава и высший дар.
Мне плохо, бабуль, и это почти проклятье:
скучать по тебе.
Скучать по тебе всегда.
Скучать по тебе, как будто вот-вот увижу,
как будто меж нами лишь пять часов пути,
как будто мы можем стать хоть немножко ближе.
Прости меня.
Умоляю тебя, прости.
Прости, если вдруг из памяти моей кто-то
сотрёт тебя через много прошедших лет.
Ведь мне не осталось даже совместных фото.
Как будто тебя и не было на земле.
23.02.2021