Песня датируется началом или серединой 18 века
Продолжает исполняться и в 21-м
https://www.youtube.com/watch?v=w6caDt3dTMI
----------------------------
Песня переносит в воды неаполитанского залива истории, происходившие на улочках Неаполя.
Некоторые неаполитанские слова:
Гуаррачино - небольшая, невзрачная и не очень вкусная рыбка. По-научному - хромис.
Гуаппо - мелкий неаполитанский бандит, крышеватель квартала. Отличается вычурным стилем в одежде. Отсюда пошло американское "wop" (итальяшка-макаронник)
Калашоне - старинный музыкальной инструмент, среднее между лютней и гитарой.
Туррон и сузамелли - неаполитанские сладости
----------------------------
ГУАРРАЧИНО
Гуаррачино, что плавает в море,
Вздумал жениться - всем на горе.
Пошил костюм себе он знатный,
из острых чешуек - очень опрятный.
Справил парик, кудрявый, завитый,
ракушками мелкими весь прошитый.
Воротничок, платочек, манжеты -
шёлка английского все туалеты...
В сеточку брюки у молодца,
Ботинки с носками из кожи тунца.
В длинной накидке, повыше колена
С травою морской и щетиной тюленя.
Пуговки, кнопки как у блатного —
Глаза каракатиц, кеты, осьминога.
Пряжки и шпага, блеск на плечах
Из чернил каракатиц и желчи леща.
Две изящные цепочки —
Из ракушек завиточки.
Шляпу сделал по науке -
Из хвостов океанской щуки.
Весь наряд с крахмалом отгладил,
Стал как гуаппо, что дело уладил.
Вышел, плавал туда и сюда
Думал невесту найти без труда.
А Сарделла на балконе
Стоя играла на калашоне
И под нежный звук кларнета
Пела такую ариетту:
“Море плещет в вихре пены.
Дочка тётушки Елены
Жениха быстро прочь послала,
Не добыв его капитала.”
Тут гуаррачино закружился
И в Сарделлу сразу влюбился.
Он отправился к Вазонне,
Старой и прожженной сводне.
Денег дал и поручил ей
Отнести письмо любимой.
Той Вазонна по секрету
Сообщила новость эту.
Лишь услышала Сарделла,
До хвоста вся покраснела,
Исключительно вдруг смутилась,
Под скалою в песок зарылась.
Но старуха, та ведь пройдоха,
Ей нашептала: «ты без подвоха
Никак жениха себе не заманишь,
И в старых девах себя оставишь.
Думает он тебя обольстить,
Скромницу строить пора прекратить.
И без капризов, и без смущенья —
Душа и сердце, ни капли сомненья!»
Как услыщала это Сарделла
В окошко смело посмотрела
И подмигнула, смущаясь в меру,
Нетерпеливому кавалеру.
Ракушка-блюдце тут рядом лежала
“Что за нахалка!— тотчас закричала,—
Уж обманула, только глянь!
Слова не держит, какая же дрянь!»
Она, поганка, тунцу изменила,
Что клялся её любить до могилы.
Она же стремглав от него убежала
Да напоследок ещё обругала!»
Тунец узнал про подлость такую,
Бешеным стал, впал в ярость слепую.
Дома взял нож, вооружился,
И поклажей как мул нагрузился:
Взял винтовки, взял баллисту,
Порох и пули и дроби грамм триста
Четыре пистоли, три байонета.
И в свой мешок запихал груду эту.
И в мешок сунул все это.
Семьдесят ружей на плечи — так просто,
Восемьдесят пушек, ядер девяносто!
И, как гуаппо Паладино,
Вышел разыскивать гуаррачино.
И, по несчастию сразу заметил.
Посреди площади он его встретил.
Схватил за шкирку: «Ах, разбойник!
Ну погоди же, будешь покойник!
Как посмел ты украсть невесту?
Вот тебе! Не найти тебе места!»
Шлепнул, ударил аж тысячу раз
Врезал пощечину, но попал в глаз.
Снова пощечина, да посильнее.
Снова в ухо, но сильнее,
Новый пинок получился в шею.
Три оплеухи в лицо засветил
Кости сломал, все хрящи раздробил.
По всей округе тут шум начался.
Выплыли сваты, за ними — друзья.
Кто взял палку, кто нож или грабли.
Кто взял шпагу, кто меч или саблю.
Кто-то с дубиной, кто-то с копьём
Этот с орехами, тот с миндалём.
Кто взял кувалду, кто клещи и дрели,
Этот с турроном, тот с сузамелли.
Папы, дети, мужья и их жёны
Дрались все, под крики и стоны
Сшиблись мильоны под сводом волны —
Рыбы и с той и другой стороны.
Толпой пришли сардины и сельди,
Камбалы, скаты – все на свете.
Окунь морской, лещи и зубатки,
Скумбрии с брюхом приятно гладким.
Рыбы-игла, бычки и кефали
На осетров и на щук напали.
Групперы, скаты, треска, саворины.
Окунь, анчоус. Хек из пучины.
Треска с осетром, морские угри,
Сарганы, косатки, рыбы-коньки.
Линь и скорпена, морские коты,
Акулы-собаки, мурены, киты.
Скаты, кефали, тунцы и форели,
Пикша, корюшки, хлысты, пикарели
Каракатицы, спрут, кальмары,
Звёзды морские, меч-рыбы в угаре.
Молот-акула, морские собаки.
Горбыль, песчанки тоже в драке.
И сепиолы, и гуаррачино,
Устрицы, ножны, морские ежины.
Моллюски, ракушки и улитки,
Акулы-собаки, крабы в избытке
Губаны, мраморы — суровы!
Рыбы-жуки, с ними жены и вдовы.
Окуни, устрицы, змеи, сардинки
Кто босиком, кто в сабо, кто в ботинках,
Улитки, креветки, лобстер с шипами
Друзей привели и явились все сами.
Григи, макрели, угри-змеехвосты,
Мелочь, огромные, тонки и толсты.
Рыбы всех наций и всех вариантов,
Мелкие, больше, большие, гиганты.
Сколько ударов, мамма мия!
Жуть-кошмар, как ему ввалили!
Сотню дырок палкой с гвоздями
И миллион синяков — камнями.
Укусы, пинки — миллиарды, не скрою,
Удары по шее лились рекою.
Уж не скажу, что живыми огнями
Все тело сожгли, покрыв волдырями.
Те-те-те-те — тут пистолеты
Та-та-та-та — а там мушкеты
Ту-ту-ту-ту — так кулеврины
Бу-бу-бу-бу — а так мортиры.
Но петь для вас уж нету силы,
Дыханье мне перехватило.
Так что отдых прошу смиренно
Публику, что добра и почтенна.
Мне полстакана плесните проворней
Глотнуть за его и её здоровье.
Ведь горло моё совсем пересохло
И грудь не может сделать ни вздоха.