Оленька

   
Вахтёрши привечали её: «Оленька!»,
а вслед девчонке говорили: «Ах,
как можно быть такой тростинкой тоненькой?
Зимой! При наших северных ветрах?»

Вводила в заблужденье её стать:
тростиночка в а-ля бомжовых шузах
сумела бессердечно растоптать
последнюю Любовь – свою и Музы.

И можно пожалеть вахтёрш-старушек,
не понимавших Оленькину суть:
закон предназначения нарушив,
она Судьбу пыталась обмануть.

...Морг. На столе лежала голенькой.
Патологоанатом средних лет
вздыхал, вскрывая ей грудину: «Оленька?..
Красивая... Вот только сердца нет...»