Один был левым Королем, другой же правым.
Дорогой горной шли они в златых коронах,
Пурпурных мантиях нарядных и погонах...
А перед ними шёл осёл, гружёный самым
Необходимым Королям в высокогорье.
А Заратустра, их увидев, так сказал:
- Как увязать одно с другим, престранный бал,
Два Короля и лишь один осёл - в неволе...
Услышав это, Короли остановились:
- Вот так же думают и многие средь нас,
Но не высказывают вслух подобных фраз! -
Изрёк один, другой в ответ:
- Мы ж утомились...
От добрых нравов! Не от них ли мы бежим?
Уж лучше жить, как пастухи, чем в ложной маске,
Раззолочённой высшим обществом окраске,
Среди пройдох, чей дух наживою движим.
Аристократией зовут они себя… -
Больные души средь целителей дурных,
Торговля властью - вот призвание слепых,
А мы... не более… чем профиль Короля!
На тех монетах, что из рук стекают в руки.
Мы роль разыгрываем первых из людей.
Но отвращение постигло Королей,
И мы ушли от сброда, судорог и муки.
От крикунов и от зловонного дыханья,
От грязных уличных писак и торгашей,
Их честолюбия и звона их грошей...
Вот - отвращения болезнь, и вот признанье...
Однако кто-то нас подслушивает, брат! -
И Заратустра, слышав это, тотчас вышел,
Да подойдя, сказал пришедшим:
- Я вас слышал!
Весьма... приятно. Заратустра я. Вам рад!
Я тот, кто некогда кричал:
- Какое дело
До Королей мне!
Не взыщите же вы, право...
Я вам обрадовался, здесь моя держава.
Однако может... вы нашли в пути умело
То, что ищу я? - Проявленье Человека?
Иль самого его, что Высшим я зову? -
Тут Короли, ударив в грудь себя:
- Угу!
Да, нас узнали!
И осёл наш - чудо века,
Его ведём Ему в подарок, ибо Он
Быть должен Высшим властелином на земле.
Нет тяжелей несчастья, чем в Его судьбе...
Когда не лучший среди всех творит Закон,
Тогда и подданные лживы и хитры.
Когда же станет Он последним из людей,
То чернь поднимется в цене души своей! –
- Что слышу я? Вы - Короли, но как мудры!
Пожалуй, в рифму я слова переведу!
Хоть и не всем стихи понравятся, ведь я
Для длинноухих не советчик, не судья -
- И - А! - сказал осёл от радости сему...
Однажды, в первый эры год
Сивилла, опьянев, вещала:
- О, горе! Как всё обветшало!
Мир опустился и народ!
В блудницу Рим оборотился,
Во всем упадок и развал,
И Цезарь до скотины пал,
Сам Бог евреем вдруг родился...
А Короли стихами пьяно наслаждались.
- О, Заратустра, рады мы тому, что здесь!
Твои речения звучат, благая весть!
Ведь мы для этого на гору и взобрались.
Художник James Christensen