В Эдемском саду холодает,
приближается райская, но всё-таки осень.
Ева глядит на Адама.
Он шепчет: "Господь с нас спросит.
Спросит за это Древо,
за червивый маленький плод..."
– Вперёд, – говорит Ева.
– Всегда – только вперёд.
Туман наготу укрывает, золотятся листья, в голове – пусто.
– Как жить-то теперь будем? – причитает по-бабьи Адам.
Ева изо всех сил храбрится, хотя ей страшно и грустно:
– "Плодитесь и размножайтесь", – таков ведь был Его план?
Им обоим то жарко, то холодно, то иголками колет слева…
– А Змей-то уполз, разумеется, – цедит сквозь зубы Адам.
– Не надо, не злись, милый, – отвечает с улыбкой Ева. –
Ты – муж мой теперь, понимаешь? Я тебя никому не отдам.
По неопытной коже бегут мурашки, по небу бегут тучи.
– Сейчас нас Господь увидит, и придётся держать ответ…
Она берёт его за руку, и ему становится лучше.
– Не отдашь, жена моя?
– Нет.
А Господь глядит устало, Господь глядит удивлённо,
Господь взирает с надеждой на этих малых детей.
Потом с улыбкой бормочет: "Вот тебе и свобода воли!"
И, свистнув верному Змею, исчезает среди ветвей.
----------------------------------
Julius Paulsen "Adam og Eva" (1893)