О Господи, ну кто тебя сморил,
какая муха?
Зачем ты третий глаз мне отворил
в районе уха?
И чем тебе чихалось, что несло,
с каких бегоний:
к чему мне воробьиное крыло
и ум вороний?
И уж совсем никак не разберешь –
шутя ль, от скуки,
зачем меня, как ветошку, суешь
в слепые руки?
Но отводя от хмурого лица
припадки речи,
Божественной Иронии пыльца
летит на плечи.
И я тянусь – травинки острие
сквозь толщу лета:
продли благоволение твое
на все на это.