Эта зима пахнет хлоркой и апельсином,
корнем солодки, ромашкой и чаем с мятой.
Хочется лечь и лежать, и не кашлять сильно,
хочется выбросить всё — и шприцы, и вату.
Льнет лихорадочным маревом жар к запястьям,
в лёгких стеклянное кружево воздух режет —
так и становишься разом нецелым, частью,
в полубреду балансируешь на манеже
этой зимы — белизна здесь как антисептик,
киллер для вирусной братии, едкий зритель.
Кто-то рыбачит бесстыдно и тянет сетку,
как Прометей у Гефеста огонь похитил.
Здесь не танцуют и лайки не ставят тоже,
лишним движеньям не место, такая роскошь
просто дышать и не чувствовать — воткнут ножик
где-то в спине. И пусть завтрак со вкусом воска —
жизнь как наркотик. Спасибо, не под запретом,
небо по нотам штрихуют немые птицы.
Этой зимой так безудержно нужно лето,
Бог и больницы.