Тема сельхоз-двора конечно же не нова. Иногда под животной жизнью подразумевают жизнь людскую. В приведенном жизнеописании нет никакой подоплеки на перенос действа на людскую жизнь.
Для начала предлагается ознакомиться с программкой (как в театре, а и правда, двор в первом приближении можно принять за подмостки).
Место действия – задний двор при частном доме.
Такой двор существует при каждом частном доме. В этом же дворе в первую очередь бросалось в глаза небольшое искусственное рукотворное озерцо, поросшее местами камышом, белыми и розовыми лилиями, желтыми кубышками и прочей водяной травой. В озерце в обилии водились караси. В солнечный день если смотреть на поверхность озерца сверху, например, из окошка второго этажа дома, можно видеть черные тени карасей, которые собравшись на водной поверхности хватают ртами воздух и над ними мелкое летающее насекомое братство.
Половина двора отгорожена сеткой рабицей. Это определена граница «царства» для жизни кур и располагается оно вокруг курятника сразу за озерцом. Земля в этом «царстве» выжжена пометом, вся изрыта «царствующими» курами в поисках подземных съедобных обитателей. Клювотворная «пустыня» до нельзя выклевана вплоть до последней травинки – одним словом голая и безжизненная.
Остальное пространство двора по эту сторона забора заполнено парниками из поликарбоната, плодовыми деревьями – яблони и груши, ягодными кустарниками. К особым посадкам можно отнести большое обилие единичных кустов разных сортов роз, цветущих в разное время.
Дом для выхода на задний двор имел свое крыльцо. К стене был пристроен навес, под которым была организована летняя площадка с видом на озерцо и курятник, на которой стоял стол и вокруг него летние кресла. На столе из постоянной посуды стояла только пепельница, остальное же по ситуации.
Время действия – «макушка» лета.
Действующие лица и морды жизнеописания.
Хозяева и гости не описаны в силу того, что они были людьми и в действах, описанных ниже, не участвовали. Все сидели за столом, пили чай и еще то, что нальют под неспешный разговор.
Остальные персонажи имеют описание. Надо сразу же отметить, что эти персонажи повествования буду носить трехбуквенную кличку. Так проще для них.
Котейко Брюс. Кот обыкновенный. Народный озорун близлежащего квартала.
Родился котейко на избирательном участке. Точнее в школе, а когда кошка окотилась, то это уже был избирательный участок. Родину не выбирают при рождении. Таким образом котенок стал бессловесным членом избирательной комиссии (кого, когда и за чем выбирали не важно), то есть самым условно совершенным участником этого действа – бессловесным. Один из условно «несовершенных» членов избирательной комиссии подобрала недавно новорожденного и отнесла к себе домой. Там его назвали Брюсом (в честь ли сподвижника Петра I, или мастера боевых искусств, или знаменитого американского киноактера, то неизвестно).
Окрас у кот был интересный – основной цвет белый, а по белому были рассыпаны пятна не описать какой формы. В окрасах пятен угадывались окрасы дальних и близких родственников из семейства кошачьих – леопардовые пятна, тигровые полосы, но серого цвета, песчаного цвета пятна-вкрапления, доставшиеся от львов. Серые пятна украшали нос и «штанишки» задних лап, что создавало иллюзию того, что хозяин их этими местами вымазался в золе.
Брюс вырос у озерца на выловленных карасях. Карасей ловили как гости, так и он сам. Сам он ловил карасей в большом пластиковом ведре из-под краски или шпаклевки, что по принадлежности неважно. В ведро караси попадали от гостей, которые ловили их в озерце и бросали тут же в ведро.
Пребывая в сытости, Брюс любил спать в пустовавших вокруг стола креслах или там же где ел добычу, повалившись на траву возле ведра. На ночь он уходил со двора, а где шатался в наступивших ночах, одному ему известно. Под утро Брюс появлялся у озерца.
Для повествования будем его называть кратко – Брю.
Лягушка Фро. Урожденная земляной жабой. Заслуженная лягушка участка.
Вся покрыта небольшими бородавками, вся серо-зеленого цвета. Существо полезное и тихое. Просто так «ква» от нее не услышишь. Фро среди своих сородичей слыла любительница прыжков на большую длину.
В силу того, что было озерцо, то питания Фро хватало в избытке. От этого жизнь жабья проходила вокруг да около водоема. Дальше уходить от него не имело для Фро никакого смысла – комары, мухи и иное съедобное для лягушки везде были одинаковы на вкус.
А еще любила Фро один куст роз. Чем уж этот куст привлек лягушачьи сердце и мозг трудно сказать, но любила она молча сидеть под ним и наслаждаться.
Собака Марта. Добрейшая старая собака. С родословной уходящей в … сама и забыла куда.
Спина её провисла, шерсть палевого окраса свисала с собачьего тела клоками – марта не любила чтобы ее стригли и триммировали. Проходя мимо какого-либо куста Марта оставляла на нем свою шерстяную отметину – хороший клок.
Якобы Марта была подслеповата и глуховата, но слышала она то, что ей надо было слышать, а видела она то, что ей надо было видеть.
Раньше, когда Марта была молодой, её держали на цепи у парадного входа. В той жизни она часто издавала «гав», а сейчас попусту гавкать было не досуг, а посему она все больше молчала и иногда глубоко вздыхала – Аааххх.
Поэтому один из гостей стал называть Марту – Аха. Что удивительно – на это обращение Марта откликалась живо. Так и стали к ней обращаться в дальнейшем – Аха.
Несушка Ко-о. Курица-пеструшка. Лауреат конкурса курятника по кудахтанью.
Любопытная птица, с куриными мозгами. Очень любила летать, но невысоко и недалеко. Полёты проходили особенно в одном месте, где сетчатый забор, отделяющий куриное «царство» от иного, был пониже и имел верхнюю жердину.
Вылетев на свободу Ко-о, ходила по заднему двору там, где придётся, а ещё рылась в поисках поклевать там, где попало. От Ко-о урона дворовому ландшафту не было, так как рылась она в кучках скошенной травы.
Куриные яйца она несла исправно и не орала при этом как другие курицы.
Как уже заметили на заднем дворе проходила тихая жизнь. Иной раз тишину нарушали курицы, которые жили в курятнике и за сетчатым забором. Они орали тогда, когда дрались или давали сигнал о том, что снеслись. И то на этот куриный ор хозяева, а также их гости, реагировали мало … пусть куриный ор будет, не воронье же карканье слушать.
«Делай раз»
Фро неподвижно сидела под любимым розовым кустом. Её сердце замирало от красоты и аромата, выпученные глаза её были закрыты, мозг был отключен от комаров и пролетающей мимо мошки. Фро пребывала в наслаждении.
И надо же было такому случится, что мимо этого куста по дорожке, выложенной из плиток, своей кошачьей походкой (то есть мягкой и тихой) пришлось проходить известному озоруну Брю. Что его заставило идти мимо именно в этот самый миг сказать трудно. Брю никому о своих намерениях не говорил никогда. Он, что считал нужным, то и делал – на то он и кот!
Фро в силу своих закрытых глаз не видела Брю. Брю в силу своих открытых глаз увидел Фро, тут как говориться и почалось. Коту видать делать больше было нечего.
Брю подошел к медитирующей Фро и правой лапкой (это в человеческом измерении) слегка поддал ей по тому месту, где у Фро, когда она была головастиком в детстве, был хвост. Фро открыла глаза и прыгнула от испуга вперед да так, что было сил. Прыжок Фро удался. Его результат даже можно было бы попробовать вписать в книгу рекордов Фро, но, к сожалению, такая книга не велась и мало того, даже не заводилась.
Брю взором своих желтых глаз проследил рекордный полет и место приземления Фро. В один прыжок он оказался у финиша Фро, но не с целью поздравить Фро с рекордом. Его целью была другая цель. Пока Фро не очухалась от своего рекорда он своей пастью схватил лягушку за ногу, но не сильно чтобы не сделать ранку, а так, чтобы та просто не вырвалась. Затем Брю отнес Фро к месту старта и мягко опустил под розовый куст на траву. Брю понимал, что спортсменку травмировать нельзя.
Фро приняла положение сидя, как и положено сидеть лягушке. После того как Фро приняла с точки зрения Брю исходное положение, действо правой кошачьей лапкой под лягушачий «зад» повторилось. Повторился и прыжок Фро. Он был такой же, как и предыдущий … почти такой же … в этот прыжок Фро вложила почти все свои силы, но цель была другая – прыгнуть для своего спасения от назойливого ценителя её прыжков как можно дальше.
Брю проследил полёт и где место приземления. После этого кота преодолел пешком по траве пространство и вот он уже у финиша. Дальшейшие действия озоруна были по известной схеме. Брю не спеша шел к старту держа Фро за ногу. Фро свисала из пасти кота и не спеша болталась на одной ноге. Опустив спортсменку в исходную точку кот стал ждать, когда она примет положение к прыжку.
Фро лежала на спине и не спешила переворачиваться. В её жабьей голове мелькнули примерно такие мысли:
«Батюшка наш болотный, Великий Тритон, не допусти погибели … отгони, отвлеки этого кота … дай мне силы убежать от него … вот ведь пристал окоянный … недаром его озоруном все кличут …».
Додумать обращение к Великому Тритону Фро не удалось. Брю, ожидавшему, когда же Фро примет положение к прыжку, надоело смотреть как та лежит на спине и притворяется сдохшей. Он начал передними лапками поочередно тискать тело лягушки. При этом мысли и мольбы к Великому Тритону со стороны Фро побежали ещё быстрее.
Но то ли Великий Тритон был занят другими земноводными, то ли Фро просила не так жалобно, кот своих действий не прекращал.
Фро нехотя приняла исходную позу для прыжка. Правда и Брю не спешил дать сигнал старта ей лапкой по точке приложения своих усилий. Пауза затянулась не понятно из-за чего. Наконец ситуация разрешилась тем, чем она и должна была разрешится. Фро полетела.
Брю же не стал смотреть ни на её полет, ни даже на место её приземления – похоже, что вмешался Великий Тритон. Брю игра с Фро стала неинтересна, он отошел от розового куста.
Фро сама уже вернулась под розовый куст. Её медитация продолжилась. Лягушке надо было прийти в себя от нежданных тренировок, а лягушачьему сердцу требовался покой.
Внимание кота переключилось на одного из гостей, взявшего в руки удочку и шедшего мимо Брю к озерцу. Кот пошел вслед за рыболовом. Гость на берегу поставил стул с коленкоровой обивкой (такие когда-то были в кафе), на стул он положил ломтик белого хлеба и удочку. Подле этого стула было поставлено белое 20 литровое пластиковое ведро с уже налитой в него водой. И … рыбалка началась.
Караси клевали на катышки из мякиша белого хлеба как из «пулемета». Брю сидел на берегу и чутко следил за поплавком. Он также чутко смотрел куда «идут» выловленные караси и переживал от того, что некоторые срывались с крючка прямо в воду.
Выловленные рыбинки попадали кто в ведро, а кто и в лапы Брю. Он их сначала обнюхивал, прижав лапкой, а затем не спеша начинал хрустеть карасиными тушками, урча от удовольствия. Карасей Брю обожал и съесть он мог сколько хочешь … даже 10, а то может и больше (правда считать Брю не умел) … все зависит от размера …а иногда и от аппетита … а еще от доброты рыболова.
Гость утолил рыбацкую страсть и вернулся за стол. Брю не знал – наелся он или нет. Постояв в раздумье, Брю подумал и решил:
«Надо бы еще съесть».
С этой целью он встал на задние лапы и голову опустил в ведро. Караси, увидав смерть свою, заметались по кругу, вдоль стенок ведра. Брю этого и надо было. Он свесился половиной тела в ведро и правой лапкой, опущенной в воду, начал подгонять рыб ускоряя их движение. В один прекрасный момент, Брю развернул лапу навстречу круговому движения карасей и коготками, зацепил будущую еду. Вынув карася из воды, Брю осторожно, с головы, как всегда, приступил к лакомству. Добыв из ведра еще несколько рыбин, Брю ощутил чувство сытости. После этого ощущения он повалился тут же на траву и впал в сладкий сон.
Кот уже не видел, как из-за угла дома вышла Аха. Аха подошла к столу, с которого ей в силу доброты сидевших за ним, перепал кусочек сыра, какой-то шкурки от мясца. Съев дары, Аха посмотрела на спящего кота и решила составить ему компанию. Компания была составлена на расстоянии. Но недалеко от стола, мало-ли … может еще что будет.
«Делай два»
Ко-о гуляла по вольеру за сетчатым забором, когда кот и пес спали как кошка с собакой, то есть никак – порознь и каждый у своей кормушки. Поняв из того, что есть спящие, а это значит на дворе полдень, то есть самое время подкрепится, Ко-о подпрыгнула и взлетела. Полет был коротким и даже по продолжительности менее длинным чем у Фро, но в отличие от лягушачьего – не в длину, а в высоту!
Высота закончилась жердиной, на которой висел кусок сетки рабицы, загораживающий пространство между курятником и озерцом.
Усевшись на жердь и балансируя на ней Ко-о посмотрела в сторону розового куста, под которым медитировала Фро, и своими куриными мозгами подумала, обращаясь к ней:
«Вот как надо, лягушка – на жердину. В ширь то все умеют, а ввысь только мы – птицы!».
Слава Великому Тритону, он уберег Фро от презрения со стороны курицы – её мысли лягушка не слышала.
Ко-о также оглянулась назад на своих сестер, роющихся в собственном помете и безжизненном от него слое земли.
«Ройтесь, ройтесь … кроме своего ничего не найдете, а передо мной целый зеленый мир!» – подумала, но промолчала об этом Ко-о и полетела вперед вниз на землю.
Свобода её встретила зеленой травой, травой скошенной, спящими котом и собакой, гостями и хозяевами за столом, пускающими пузыри и круги по воде карасями, цветущими розами и другими цветами, яблонями и грушами с зелеными плодами.
«Уже не впервой вижу этот мир … но что-то ничего не меняется … надо навести свой порядок!» – мелькнуло в куриных головных нейронах.
Ко-о пошла гулять так, как ей куриный бог подсказал. Надо было обойти все кусты и поглядеть, что под ними. Под ними ничего кроме травы не было. И ладно. Следующими для осмотра были намечены кучки скошенной и сухой травы.
«Вот где рай для клевания» – подумалось в птичьей голове. Ко-о подошла к ближайшей кучке, встала на неё и начала лапами разгребать пучки травы. Один гребок от себя, другой гребок от себя. Надо смотреть, что объявилось. Клевок обнаруженного съедобного (только курица знает, что надо клевать). Так дело и пошло.
Курица неистово разрывала кучку. Гребки ногами были всё сильней и сильней. Трава полетела от тех гребков все дальше и дальше. А дальше была морда спящего кота. Брю очнулся от сна, и он никак не мог понять – где он? … в чем это он оказался? ...
Наконец-то он сообразил, что он засыпан травой. Вскочив как ошпаренный, он отряхнулся и стал смотреть, кто же его разбудил таким унизительным способом.
Увидев курицу Брю издал воинствующий клич:
– Мау, мао!
Ко-о почуяв неладное бросила разгребать почти разгребённую ею кучку травы и ретировалась в сторону спящей Ахи.
После прерванного сна Брю послушал свое нутро, нету ли там желанья поесть. Желанье было.
«Хорошо, что лег у ведра с карасями!» – подумалось проголодавшемуся озоруну.
Подумано, значит будет съедено. Брю по отработанной схеме свесился внутрь ведра и начал лапкой мутить воду. Караси, мирно ждавшие своей участи, решили, что эта участь пришла. Они начали плавать вдоль стенок ведра – просто так не сдадимся, а голодный котейка все сильней мутил воду … и вот в самый, только ему ведомый момент, он повернул лапку когтями навстречу карасям и зацепил ими скользкое тело рыбки.
Вытащив из ведра карася, Брю действовал по отработанной схеме. Закончив есть, Брю опять свесил внутрь ведра свое тело. Делал он так, до тех пор, пока нутро кошачье ему не подсказало – «Хватит в сытости я!».
Ко-о же покинув лежбище Брю пошла мимо розового куста, где медитировала Фро, к лежбищу Ахи.
В этот ра лягушка увидела приближение гуляющей. Фро опять обратилась с мольбою к Великому Тритону.
«Ведь такая цыпа хочешь клювом голову проломит, а может лапами тело располосовать!» – мелькнуло в головных нейронах Фро.
Великий Тритон, данной ему земноводной магической силой, уберег Фро в очередной раз. Он отогнал курицу подальше от своей подопечной и поближе к собаке.
Ко-о подошла к кучке мусора, лежащей недалеко от спящей Ахи. Не глядя на собаку Ко-о начала разгребать её. Трава и мусор полетел в сторону Ахи. С увеличивающимся неистовством разгребания кучи, мусор стал падать тело, а потом уже и на морду спящей собаки.
Аха от этой наглости проснулась и подняла для начала голову.
«Кто это так посмел?» – промыслила собака.
Увидев роющуюся в мусоре Ко-о, Аха рыкнула на курицу и встала на все четыре старые лапы.
«Не дают полуденный сон посмотреть. Куда хозяева смотрят. Курица совсем распоясалась. Ну погоди … придет и твой черед …поем я твоих косточек из супа» – еще раз промыслила собака и пошла досыпать в свой дом, не далеко стоящую будку.
Ко-о поняла, что переборщила с копанием в мусоре, пошла к забору с жердиной, взлетела и перебралась на куриную территорию с задней стороны курятника. На передней кто-то с кем-то дрался, внутри стояло радостное кудахтанье по поводу снесенных яиц. Петух надрывался кукареками, сигнализируя о наступившем часе.
«Рассыпсь»
Вечер окутал сумерками всё. На дворе не осталось ни одного уголка без них.
Ко-о с сестрами начали заходить в курятник. Между ними прошел слух, что якобы лиса орудует, а значит от греха подальше … в курятнике на насесте легче уберечься от погибели. Ко-о взлетела на самый верхний насест.
«Накась – выкуси» – это было последнее, что мелькнуло в куриной голове перед сном.
Брю, пребывающий в сытости, решил идти на встречу с гуляющими сами по себе представителями кошачьего племени.
«Будет драка или нет – жизнь покажет. Главное голодным туда не ходить!» – проконстатировал про себя Брю.
Посмотрев под розовый куст – нет ли там лягушки – и не найдя её, Брю с легким сердцем и острыми коготками пошел к воротам забора, а потом шмыгнул под ними. Только его и видели.
Фро успела до темноты спрятаться в свою нору.
«Ну и денек. Чуть было не лишилась всей своей жизни … а особенно медитации под розовым кустом» – подумала Фро и выразила все это в одном кратком предсонном звуке – «Ква».
Аха же увидев, что все обитатели двора разошлись туда, куда хотели, опять вышла к столу – к ужину. Хозяева и гости, как будто и не расходились никуда. Речь у них была уже погромче, смеха больше. Над столом витали пьянящие собаку запахи от колбасы, сала, горячей тушеной курицы, недавно бегавшей в вольере, вареной картошки … да мало ли чего могут позволить они себе …
«Мы собаки не можем себе позволить и иметь такое … у них вон сколько еды … сколько по времени она лежит перед ними … у меня бы не задержалась!» – пустила слюни Аха и легла с закрытыми глазами поодаль в ожидании вкусных объедков со стола.
«Если что, разбудят!» – зевнула с надеждой Аха.
Только караси в озерце пускали пузыри и круги, ловя звенящих комаров над водой.
Тут кто-то из гостей кинул в озерцо корку белого хлеба – деликатес для рыбок.
«Не все мотылем питаться. Есть в жизни радость … и то, что живы остались, и то, что корку вкусную погонять и отщипнуть можно – промыслила стая карасей и принялись за подарок.
Совсем уж ночью в озерце произнеслось – «Жить хорошо!». Эту сентенцию сформулировал по итогам дня коллективный разум косяка карасей за всех обитателей двора.
Таким вот образом рассыпалась на ночь мирно существовавшая днем экосистема двора.
Будет день – и будет пища.
А. Коро, август, 2020 г., писано также в Тургиново.