Предыдущая часть здесь
http://stihi.ru/2021/03/02/1525
В душе уязвлённой и жаждущей мести
Найдётся ли место для рыцарской чести?
Ведь разума в ней затмевается свет.
Граф Гарольд был собран, и знал, что совет
Лишь матушка даст, — и поймёт, и поможет.
В покоях миледи, в шкафу, рядом с ложем,
Играли каменьями солнца лучи —
Висел превосходный жилет из парчи.
Да, модником знатным был юный повеса,
Но нынче явился с другим интересом,
Поэтому, взглядом скользнув по нему,
Графине сказал: «Дай тебя обниму, —
Он обнял её. — Знай, что Поул и Морна...»
«Я эти два дня провела плодотворно, —
Она перебила его, а в ответ
Кивком указала на чудо-жилет. —
И сшила братишке на свадьбу подарок.
Что скажешь, мой мальчик, не слишком ли ярок?»
«Ты знала про них?! И подарок — ему?! —
Спросил он с угрозой. — Но как? Почему?!
Ты любишь его больше сына?!! Проклятье!
Ещё для неё сшей венчальное платье!
Ну нет, дорогая, тому не бывать!!!»
И сын, оттолкнув нерадивую мать
(Она повалилась к стене с образами),
Невнятно бранясь и сверкая глазами,
Надел в исступлённом порыве жилет.
Графиня в слезах умоляла: «О нет!!!
Пропитаны нити подарка отравой!!!»
Но в Гарольда словно вселился лукавый:
Он стал громко топать, кричать, хохотать,
И выбежал, так и не выслушав мать.
Граф Поул был крайне обеспокоен.
Он сразу из сада вернулся в покои,
Работать не мог, всё валилось из рук.
Его тяготил этот замкнутый круг...
А впрочем, фигура была, как ни больно,
По виду и сути своей треугольной.
А жребий подобной фигуры суров,
Она пропадает с одним из углов.
Впервые он Морну увидел средь бала,
И всё, что её силуэт окружало,
Вдруг странно поплыло, как зыбкий туман…
О, как беспощаден любовный дурман!
И граф не сердился на младшего брата,
Считал, что не Гарольд, — любовь виновата.
Кинжал — это тоже её арсенал.
Но что делать дальше, он просто не знал…
И тут отголоски то криков, то смеха
Ему донесло вездесущее эхо.
И сердце героя зашлось в этот миг…
Он бросился вдоль галереи на крик,
И брата увидел на лестнице снизу,
Тот странно качнулся, к падению близок.
А Поул бежал, и кричал на бегу:
«Постой, не спеши, я тебе помогу!»
Но брат оттолкнул его вместо ответа,
Истратив последние силы на это.
И рухнул, сказав: «Отойди от меня…»
В полуденном свете погожего дня
Тотчас замелькали проворные слуги,
Они все куда-то бежали в испуге,
И кто-то кричал, что Графиня больна,
В горячке лежит чуть живая она.
А Гарольд шепнул, показав на обнову:
«Жилет...» — это было последнее слово.
***
В народе, узнав о деяниях Снорро
(А это случилось, конечно же, скоро),
Решили: «Ему не сносить головы!»
Когда же добрались до места, увы,
Был остров покинут (недавно и в спешке),
Ещё дотлевали в костре головешки.
Как видно, колдун на своём челноке
Убрался оттуда совсем налегке;
Поскольку в одной из расщелин пещеры
Нашёлся сундук небольшого размера,
Но звонкой монеты не счесть было в нём.
Хозяин добыл их преступным путём,
Нажился на горе и службе пороку.
Поэтому и потерял всё без проку.
С тех пор, как его опустело "шато",
О карлике Снорро не слышал никто.
Старуха Графиня не встала с постели.
Последнее время, чуть больше недели,
Она провела, как в кромешном аду,
«Проклятый колдун», — повторяя в бреду.
А Поул и Морна весной обвенчались,
И прожили долго без слёз и печали.
И были меж ними — любовь да совет.
Так сильного чувства немеркнущий свет
Помог им забыть про сердечные шрамы.
Их первенец — Гарольд, был копией мамы,
А девочка, Хельга, нежна и мила,
Но больше на папу похожа была.