Стояла кружка на столе
для пива, но без пива,
и все же в этой гулкой мгле
она была красива,
и отражались в хрустале
лучи звезды далекой,
стояла кружка на столе,
как путник одинокий,
как путник, что, устав, застыл
в раздумье на минуту...
Ты, кружку взяв, в нее налил,
не пиво, а цикуту
и предложил ее испить
мне - глупому поэту,
чтоб все грехи вмиг искупить,
исчезнуть и уже не быть,
сомненья горькие забыть
и нынче кануть в лету.
Моей кончине был бы рад
советник мой коварный,
но я пока что не Сократ,
в душе моей страстей стократ
раскат гремит кошмарный.
Ах, хитрый ангел, ах, злодей,
под сладкою личиной
роятся черви злых идей...
Как ножик перочинный,
вновь режет сердце мне тоска,
нет, лучше выпью пива
и буду смысл вновь искать
спокойно, терпеливо,
цикуту вылью в никуда,
хотя злодея извиню,
и пусть уходит прочь беда,
свои сомненья прогоню,
а что же будет дальше,
сюжет прекрасный сочиню
и выпью пива, и усну,
увижу сон без фальши.
Во сне увижу я стихи
и строчки выплывут во мгле:
"Уже пропели петухи,
стояла кружка на столе,
как символ всех бессонниц"
Я пиво с водкою не пью,
зачем же вновь на совесть
об этой кружке я пою
и сочинять не устаю
свою ночную повесть?
Не пиво, а янтарь и солнце
в хрусталь загадочный налью,
шумлю, бунтарь, спит Бог в раю,
о нас совсем не беспокоясь,
букварь читаю на краю,
зовет к себе шальная пропасть,
а я читаю свой букварь,
хрусталь и солнце и янтарь,
как мой сюжет банально стар,
я ощущаю в сердце робость,
но запускаю пробный шар
и не в свою вторгаюсь область,
пытаюсь сделать дерзкий шаг,
найти возвышенную доблесть,
но нет пути, лишь звон в ушах
и тишина, ну, что за образ?-
пустая кружка на столе
напоминает человека? -
что вам увиделось во мгле? -
"ночь, улица, фонарь, аптека",
начало века и конец,
идут под руку Блок и Бродский
и, молча, курят папироски,
не получаются наброски,
звенит разбитый бубенец,
твердит Господь:
"Смотреть, брат, брось ты
на эту кружку без конца,
налей-ка пива иль винца,
живи бессмысленно и просто,
печаль тревожит нам сердца
по пустякам..."
Как это плоско -
давать советы все забыть,
такого я не ждал от Бога,
мне грустно, заедает быт,
устал от всяческих обид,
бреду, устав, душа скорбит
и в никуда ведет дорога,
так кто не прав,
в душе тревога,
грущу убого,
Бог следит.
Я в кружку ту налил воды,
в нее поставил тройку роз,
оставил среди звезд следы,
отправил богу свой вопрос:
"Зачем писал об этой кружке?",
не знает бог, не знаю сам,
вновь ночь, один я, три часа,
в плену бессонниц сердце кружит,
я знаю: стих мой вам не нужен,
зачем его я написал?
Плывет луна по небесам,
ночь, тишина и эта кружка,
воображаемая мной,
а мне другой уже не нужно,
я кружки не хочу иной,
не знаю: что тому виной,
о чем напрасно сердце тужит,
глаза закрою кружка тут же,
весь мир наполнен тишиной,
все это смысла лишено,
сюжет во мне все глуше, глуше,
он никогда не станет лучше,
мне светлой доли не дано...
Воображаемая кружка,
прекрасно пиво в хрустале,
строгаю терпеливо стружки,
а жизнь, конечно, - не игрушка,
кукует в ходиках кукушка,
как ей часы считать не скучно,
а сердце кружит вновь во мгле,
во мне сюжет избитый кружит,
он никому совсем не нужен,
душа отчаянно недужит,
несу сомнения в узле,
там мысли о добре и зле,
как эту кружку на столе,
вниманья бог не удосужит.
От рифмы остаются стружка,
строгаю слоги, чтоб сложить
в слова, в стихи, как те Кижи,
без топора, жизнь не игрушка,
ах, мне бы до утра дожить,
ведь я один, как эта кружка.
Не про нее ль когда-то Пушкин
у старой няни вопрошал?,
и мне бы с горя выпить нужно,
сон средь бессонницы ища.