ЖИТИЕ САЛОМИДЫ
по рассказу Ф.А.Абрамова «Из колена Аввакумова»
УСПЕНИЕ СОЛОМЕИ
Год прошёл, время быстро бежало,
Как старуха (жива ль), поживает?
Я ж прохожий, я как дождь – стороной,
Ну а ей-то, каково, всё одной.
Говорят, наказания нету страшней,
Чем изгоем прожить среди добрых людей.
Вроде ты невидимка, живи, как хочу,
Но заденут, толкнут и загасят свечу.
В избе было светло, без белил, без обоев,
Золотистых блеск стен, и в них нечто – иное,
Отражало покой вековечных устоев,
Без тяжёлых боёв, где б царило мирское.
Лишь старуха сидела, чуток помоложе,
В синеве сарафана, казалась всё строже;
Узость плеч, и клюка, и тревога во взоре,
И цветов убегающих вязь, на увядшем подзоре.
– Ты, Матрёна, гляжу, я ж – прохожий,
До чего ж ты на маму, однако, похожа.
Суламида жива? – По весне схоронила,
– Расскажи, как же всё это… было.
– Паску встретили мы, разговлялись.
Яйца били, стесняясь менялись.
А затем помянули родных и усопшего папу,
И как вновь на кладбище взбираться бы надо.
А потом что-то вдруг изменилось,
Перед матушкой, будто, изба повинилась,
Потускнели и съёжились краски,
И лицо, суровеющее до острастки:
«Слышь, Матрёна, ты давай-ка, за старухами,
Со страданьями прощаюсь, да с недугами.
Аромат зацветающей, чуешь сирени,
Это анделов запах, уже… прилетели».
– Что ты мама, говорю, ничто выдумывать,
А она давай шуметь, да поругивать.
«Слушай, девка, – говорит, – ты не зли,
Коли сказано зови, знать зови,
И смотри у меня, ох смотри».
Ну, побёгла по дворам, как было велено,
А сама в сумненьях вся, так ли делаю,
Может фельшера позвать ей бы стоило,
Сделал бы укол, другой, успокоилась.
Собрала в наш дом старух, сколь смогла,
Ну не все пошли, хоть я… всех звала.
Мама на ноги поднялась, к образам лицом,
На себя крест наложила, а ужо потом:
«Не грешна перед людьми, как перед господом,
Слово божие, как крест, несла безропотно».
А затем лицом к божнице прилегла,
Руки крест-накрест на грудь, и померла.
Тут старухи, бабы стали голосить,
И виниться и прощения просить:
«Ох, прости нас, Соломидушка, прости,
Не правы перед тобой, ох, не правы.
Мы ж всю жизнь тебя топтали, да пинали,
И минуточки спокойной не давали,
Не могли тогда понять мы со зла,
Между нами ведь святая жила.
Как икотницы отходят, все ж мы знаем,
Цельный день они исходят криком с лаем,
Бесы мучают в припадке разгула,
Ну, а тут ведь, как голубка вздохнула».
– Смертью, смертью моя мама оправдалась,
Сколько ж бед ей на веку своём досталось.
Своей смертью доказала кто мудрей,
Понапраслину убравши с дочерей.
Ввечеру с Матрёной вышли на погост,
Белый вечер и не видно в небе звёзд.
Холм песчаный, без намёка на траву,
Без единой буквы, знака, на столбу.
* * *