век не спал, и сон рубит словно конь пешку.
но я с него спешился на планету за окошком ларька,
где кошка перебежит, зубами хватая вешалку
с чёрным фраком — это значит всё кануло
в абсорбирующий, ослепительный мрак.
а пока живём твоими молитвами,
твоими напевами.
я сам напеваю, орудуя острой бритвой.
но съел, скушал, сожрал солнце на первое
твой озверевший бог из сна. не я, не мы:
не вини жертв — у нас даже в мыслях
нет извращений, какие отыщем у голода не знающих.
а сказочный домик без окон и без дверей
вовсе не сказочный: там не водится домовой,
не живёт, постарев, яга.
там водятся детки — хлебные крошки,
пёс лопоухий воет.
и стены врут, и питаются понарошку
мухи, и мрут как мухи
все, кто остался, и все, кто пришёл наугад.