Как ярок ваш лесной наряд
на русской стороне,
стоите вы стеною вряд
вздымаясь к вышине.
Одеждой светлою своей
к себе ластите взор
и космами своих кудрей
прикрыв стыдливо ствол,
как девы томные в ночи
в сорочках расписных,
навстречу выбежали вы
из теремов златых.
Зимой, как-будто вы грустны:
Молчите в тишине;
и хоть нарядом не красны
в морозном январе,
но серебром до самых пят
осыпаны сполна,
и сыпется с ветвей на лёд
с них ваша бахрома.
Когда ж весенний солнца луч
согреет вас весной,
и выйдет ночью из-за туч
вдруг месяц озорной,
то для него в кругу своём
серёжками шумя,
вы-пропоёте обо всем
под первый плач дождя.
И прилетев весной дрозды
под кронами ветвей,
устроят брачные пиры
в большой семье своей.
И роща снова оживёт
от птичьих голосов,
даря опять приют и кров
для всех лесных певцов.
А летней, жаркою порой,
под сень своих теней,
вы маните лесных зверей
укрыться поскорей.
И где-то там, среди корней
грибница часа ждёт,
чтобы порадовать людей
все соки отдаёт;
и шляпкой спелого плода
взрастая из земли,
среди брусничного куста
рождает нам грибы.
В сыром,дождливом сентябре,
вы хмуры и грустны,
и с веток падают к земле
поблёкшие листы.
Приходит поздняя пора
промозглых, серых дней,
а с ними, следует тоска
от проливных дождей.
Я, помнил дивный край берёз,
где был когда-то лес;
и жалко мне сейчас до слёз
тех спиленных невест.
Тот день, когда стальной "Урал"
чадя, вас убивал,
и цепью острою своей
ту красоту кромсал.
Ох, как рыдали вы тогда
прощаясь навсегда,
но,злая,алчная пила
безжалостна была.
А позже,грязный лесовоз,
вас быстро увозил,
на пилораму, где лесхоз,
кромсал вас и кроил.
Кому-то ваша красота
угодна для души,
кому фанера и щепа
полезна для цены.
То место,где сейчас пеньки
осталися кругом,
чуть пробиваются ростки
уже на месте том.
И верю я,что новый лес
из множества стволов,
восстанит белой рощей здесь
на зависть для врагов.
И вдохновенная строка
вдруг озарит творца,
и ляжет звонкая строфа
на белый холст листа.
Лишь виден след, где лесовоз
вас вёз, гремя бортом,
где слёзы спиленных берёз
давно покрылись льдом.