В закатных сумерках заглох мотор,
Недоуменно скомкан разговор,
Шаг под капот, все вроде хорошо.
Болтают разное о муромских лесах,
В желудок тихо заползает липкий страх,
Луна растет, льет в уши гаденький
Смешок.
Он встал, ушел, услышав,
Равномерный скрип.
Она закрылась на замок, одна внутри,
Прижалась носом к запотевшему стеклу.
Снаружи шаркают тяжелые шаги,
Со страхом ловит каждый шорох,
Каждый всхлип,
Душой , пытаясь, заглянуть в густую тьму.
Нежданно от дороги через скит,
Неспешная телега в лес скрипит,
Траву не принимает обод спиц.
Понурый конь с отпущенной уздой,
Невольно увлекает за собой,
Шаг вдоль шеренги белых строгих лиц.
Туман по щиколотку, по колени,
Шаг,
По пояс, шея, дальше шаг, шаг,шаг,
Ведет к корягам мерный стук копыт,
Скользят сухие ветки по рукам,
Опутывают , вяжут по бокам,
Почти весь кожурой коры покрыт.
Окситоциновая нить внутри дрожит,
Не отпускает, держится за жизнь,
Единственно реальная вокруг,
В тумане бьется слабым мотыльком,
Искрится, тянет к дому маяком,
Да сил не хватит , успокоится к утру.
Не делай шаг вперед, услышь,
Проснись!
Болото ненасытно тащит вниз,
Утягивая с чавканьем на дно.
Стук в сердце шепотом - нельзя,
Вернись,
Пронзительный беззвучный -
Обернись!
Ладонями колотится в стекло.
Вернулся в жизнь дрожащий и седой,
Лес выплюнул, сменяв на жизнь другой,
Забрал в уплату два десятка лет.
На девичьих плечах повис мешком,
Шатаясь до машины , хоть ползком,
Поволокла в спасительный рассвет.
Буравит спины лютый волчий взгляд,
Да, видно, время не пришло их забирать...