Нет на Руси ничего постоянного,
Даже каменья текут, как сугробы,
Что на века было, строится заново,
Всё переменчиво, всё, кроме злобы.
Только она никогда не меняется,
С нами идёт от рожденья до гроба,
В сумерках тяжкого взгляда скрывается,
Мечется, пляшет, как зарево, злоба.
Нет единиц, только сотни и тысячи,
Выше всего коллектив и бригада,
Профиль вождя на груди моей высечен,
Лик вожака, предводителя стада.
Я небеса призываю в свидетели,
Память кровавые надписи стёрла,
Добрые мы и в своей добродетели
Только не наших хватаем за горло.
Чтобы унять грусть-тоску неизбежную,
Сходимся мы, по традиции древней,
Левобережные с правобережными,
Хлещутся насмерть деревня с деревней.
Бьются сердца наши в такт шагу мерному,
Кружат, как волки, ветра – русофобы,
Доноры крови мы, доноры спермы мы,
Доноры нефти и доноры злобы.
Сам не подарок, я вскормлен усобицей,
Бита в багажнике не для престижа,
Будучи в стае, нельзя не озлобиться,
Чуть зазеваешься, стопчут свои же.
Злоба, единая, жгучая, лютая,
Гложет меня, я внутри её прячу,
Зверь по повадкам, такой же Малюта я,
С виду ручной, но шальной и кусачий.
В горло вцеплюсь, не оттащите сворою,
К привкусу крови привыкшее нёбо,
Выжившему, как положено - скорую,
А если нет, не ругайте особо.
Можем толпой, покажите лишь цели нам,
В бой пусть ведёт нас вожак бесноватый,
Будет другая толпа отметелена,
Чтобы не звали нас быдлом и ватой.
Вымоем руки и снова, хоть свечи ставь,
Снова в свою глухомань и чащобу,
Мы оправдаем царём и Отечеством
Нашу исконную, вечную злобу.