Патологоанатом, после смены,
Чтоб выпустить ненужный пар,
Всегда захаживал под вечер,
В соседний алкогольный бар.
Неспешно, за бутылочкой пастиса,
Он вспоминает весь прошедший день,
Сегодня на столе была актриса,
(Вернее тело, лишь ее немая тень).
Когда-то это тело – верх мечтаний,
На сцене просвещало глушь.
Вчера, измену заподозрив,
Ее убил ревнивый муж.
Когда это тело знало больше,
Чем холод морга и последний душ.
Когда-то ей рукоплескали,
И в честь нее играли туш.
Когда-то от цветов глава кружилась,
Любая удавалась роль.
А ныне, после вскрытия, актриса,
Отправиться в последнюю гастроль.
Ее оденут, подведут ей брови,
Замажут гримом бледное лицо,
И вынесут под гром аплодисментов,
Ее на театральное крыльцо.
Патологоанатом затянулся,
(Он курит сигареты «.ent»).
И размышляя, улыбнулся,
Представив, сей волнительный момент.
Он сам себе, по-философски вслух заметил,
«Судьба! Совсем не разберешь ее!
Вот вроде жить да жить,
Но, кто-то, наверху решает, достаточно, довольно, все!».
И наплевать на то, что ты счастливчик,
Что на счетах приличное бабло,
Дом - чаша полная, и счастье в личном,
И что во всех делах тебе везло.
Что нежился в объятьях славы,
Что ты еще так много б смог...
Нас всех в итоге ожидает,
Последняя гримерка – морг.
Где нас помоют, приоденут,
И вынесут на белый свет.
Вот только жаль, мы света не увидим,
Такой возможности у трупа нет!
Окончен вечер, кончена бутылка,
Патологоанатом расплатился и ушел.
Он, как никто другой, так ясно понимает,
Однажды - ляжет он на стол.
Над ним склонятся линию наметив,
Последнего контрольного надреза,
Он не почувствует, он не заметит,
Как в плоть вонзится острое железо.
И может быть, его соратник,
Усталый, захотев забыться,
В том баре, вечером, его помянет,
И опрокинет рюмочку пастиса.