Соседский петух начал кукарекать с трёх часов утра, вызывая на восход Солнце. Солнце вставать не спешило. Петух час от часу усиливал кукареканье. Наконец Солнцу надоел этот петушиный надрыв, и оно потихоньку высунуло свой краешек над горизонтом. Нежнейшие розовые лучи раннего восхода окрасили яблони, липы, берёзы и прочую растительность в саду. Лёгкий Туман слегка вздрогнул и понял, что ему пришла пора уходить прочь. Спрятаться от Солнца Туману было некуда, и он принял решение – растаять (так проще), а заодно и погреться. Пташки, живущие или прятавшиеся в растительности, стали петь веселее. Река Шоша выглядела так, словно была вылита из сине-зелёного стекла, если быть точнее, то:
Над рекою Шошей,
Нету ветерка.
В гладь речную – зеркало,
Смотрят небеса!
Рыбы тихо плещутся,
Нарушая гладь!
На зеркальном облаке,
Пробегает рябь!
Над рекой Шошей,
Клубится туман!
Рыбам в том тумане,
Видится обман!
Можно прыгнуть в гущу,
А там пустота!
Нету там и мошек,
И вода не та!
Жизнь у рыб несложная,
Живи не тужи!
Ешь и пей без меры,
От хищника беги!
Над рекою Шошей,
Тихо и светло!
У воды чистейшей
Дышится легко!
Рассвет занялся. В траве, покрытой свежевыпавшей, чистой и прозрачной росой, тихо фырча, мелко перебирая короткими лапками, двигался Ёжик. Ёжик возвращался домой с ночной охоты или прогулки – как уж получилось. Жил он во «дворе» – так в деревне называли большой сарай, примыкавший вплотную к избе. Ёжик был взрослого возраста и имел окрас, как выглядит горький шоколад, с кончиками иголок, окрашенными в цвет «кофе с молоком». Дома его ждала молодая Ежиха. Как они жили и ладили между собой, известно только им самим. На люди вместе они появлялись только под вечер. Выходили цепочкой – Ёжик первый, а за ним жена и шли к заброшенной скважине на участке, к которой хозяин (то есть Я) или его гости вечером для этой благочестивой четы выбрасывали съедобные объедки.
Ёжик хотел уже было нырнуть во двор, но тут к нему подбежал пёс. Обнюхав его, он пролаял.
– Ты кто?
– Я – Ёжик, живу здесь! А ты кто? – «профырчал» свой ответ Ёжик.
В лае с фырчанием между ними и шла беседа
– Я – Дружок! Давай присядем и поговорим! – молвил пёс и сел.
– Поговорим, но мне не на что присесть. Я могу только лежать на спине … свернувшись! – ответил Ёжик.
– Ты где живешь? – поинтересовался пёс.
– Я живу вон там (Ёжик головой показал на сарай) и иду к себе домой. А ты где? – ответил и тут же полюбопытствовал Ёжик.
– А я живу вон в той будке и бегу от неё. Сейчас бегаю вокруг дома хозяйского … хозяин сказал хорька искать. Куры переполошились. Ты, не видел хорька? – с надеждой спросил пес.
– Не видел! – бодро отреагировал Ёжик.
– А хочешь расскажу историю, как пируют у нас? – спросил Ёжик.
– Хочу! – согласился с радостью пес. Ему вообще в жизни никто ничего не рассказывал. Да и когда и где? В будку хозяин для рассказа не сможет залезть, а когда не на цепи, так лучше побегать вволю.
Ёжик вздохнул, выдохнул и … вот его рассказ.
Остатки от еды, выброшенные днём, доставались пернатым мусорщикам – вОронам (акцент на первом слоге), воронам и галкам. Как они узнавали о том, что к скважине выбросили остатки еды, остаётся неизвестным и мне, и иному наблюдателю и по сей день. Было такое ощущение, что в деревьях, росших вдоль фронтальной части участка, ими был организован круглосуточный дежурный пост наблюдения. Но факт мгновенного распространения информации о возможности позавтракать, а может и пообедать, имеет место быть. После очищения кухонной или столовой посуды от оставшейся еды на землю, пернатые гости собирались на пиршество в течении пяти минут.
Первыми прилетали галки. Они вставали вокруг «деликатесов» по кругу и прохаживались, не решаясь что-нибудь клюнуть из «сервированной» кучи. Галки охраняли праздничный стол от бойких и вороватых воробьёв, которые дружно сидели в укрытии – бузине, росшей в углу участка, чирикая между собой на тему «что может достаться им от этого пропитания?» Следующими по рангу прилетали вороны. Они садились на «конёк» крыши соседских построек и свысока всматривались – есть ли помойка и кто надёжно ее стережёт? Удостоверившись в наличии присутствия, они слетались и садились прямо «за стол». Вороны клевали яства не спеша и немного, понимая, что это не всё им.
И вот он, миг появления верхней степени иерархии – со звуком треска ломающейся сухой палки прилетели на обсиженный своими подчинёнными соседский конек крыши несколько вОронов. Оценив по «начальственному» обстановку, верхи пернатой иерархии, долго не засиживаясь на коньке, спускались на землю. Вороны, заранее отступив на безопасное расстояние, медленно ходили по кругу. Галки занимали при этом первый круг охраны и также ходили по кругу. Воробьи в бузине смолкали – от греха подальше.
ВОроны клевали молча, выбирая самые вкусные и большие куски. Выбрав то, что им понравилось, они беззвучно улетали. Как только «свято место» освобождалось, к нему молча подходили вороны. Они также старались выбрать из оставшегося то, что повкуснее и покрупнее (иерархический уровень надо держать). Наклевавшись, вороны также покидали «столовую» молча. Наступало время приема пищи челядью. Челядь ела с шумом, перекрикиваясь и переругиваясь между собой. Им вторили из бузины воробьи, предчувствуя скорый процесс питания. Галки как ели с криком, так с криком и вылетали из-за «стола». Потом севши на ветки в кроне клёна, ещё долго что-то обсуждали между собой. Из бузины вылетал воробьиный разведчик. Он гордо прыгал и клевал что-то завалявшееся и завалившееся в росшей вокруг траве. Остальная орава, видя, что им ничего не угрожает, чирикающей стайкой садилась на то, что недавно было «праздничным столом». Подобрав из травы до чиста все крошки и что можно, и эти едоки улетали по своим воробьиным делам. Процесс проходил практически всегда по такому ритуалу.
Иногда сумятицу в указанный ритуал вносил одноглазый «фуниковский» кот (это не порода, а назван он по фамилии владельца его, соседа, живущего напротив). Кот часто приходил ко мне на участок без спроса, как сосед. Сядет в угол забора под бузину и высматривает происходящее. Иногда он присутствовал при формировании банкета для пернатых. Не дожидаясь выполнения иерархической структурой установленного ими порядка, котейка подходил к харчам и ел. Вороны до прилета верхнего начальства пытались отогнать его. Подходить близко к нему они боялись. Но придумали такую тактику – одна маячила перед ним, а вторая потихоньку заходила в хвост коту. Первая пританцовывала (прямо кабаре настоящее) перед его мордой и пыталась отвлечь внимание от еды на себя, но кот был голодный и его вороньи танцы не интересовали. Насытившись, он начинал отвлекаться на эстрадные номера. Вот тут его за хвост дергала «секретная засада». Котейка оборачивался назад, приготовив лапу с выпущенными когтями, но задира была уже на большом расстоянии. В это время танцовщица крала из-под морды кота лакомый кусок. Такое повторялось несколько раз и с переменой ролей. Но, толи коту уже было ничего не надо, толи и вправду ему с воронами драться было не с руки, он уходил в неизвестность, а именно за забор в растущие деревья.
Пиршество, родило такие строки:
Вдоль деревни две вороны, весело шагали!
И такую вот беседу, песней называли!
Припев:
Кар кар, каркар кар, каркаркар каркар кар,
Кар кар, каркар кар, каркаркар каркар кар!
Ты кума, и я кума, обе мы вороны!
Твоя родина в Твери, а я из Вероны!
Припев.
Погляди-ка ты, кума, что-то там чернеется?
То котейка, озорун, он на Солнце греется!
Припев.
А гляди-ка, ты, кума, что это метается?
То собака с кличкой Бим, с мухами играется!
Припев.
Так и шли они, обнявшись, весело болтали!
Перед ними открывались поле, лес и дали!
Припев.
Так как между Ёжиком и Дружком говорить или что-либо обсуждать особенное было нечего, как при встрече незнакомых или давно вместе живущих, соседи замолчали. В этот момент чуть поодаль от них появился уже известный соседский озорун – «фуниковский» кот. Он подошел к соседям, но держа от собаки расстояние, поприветствовал соседей хриплым – «мао» и присел. Кот был одноглазый, вернее второй глаз был, но травмированный и не видел.
– А Вы, что молчите? Такое утро «золотое», так и хочется рыбки или что-нибудь спереть из еды – присоединился к молчаливой компании «фуниковский» кот.
– Жаль, грибы не ем, – показал он на растущие у забора свинушки.
– А ты бы сходил к Больнице. Там, слышал, местные коты в сытости живут – рыбки им там от рыбаков всегда перепадает, – поддержал беседу Ёжик.
Псу на эту реплику пролаять было нечего. На рыбалке он ни разу не был, не брал его хозяин на реку. Незачем баловством заниматься – не за тем держат и кормят – дом и огород охранять надо.
– Так то, оно так. Да второй глаз жалко! – с тоской в голосе промяукал «фуниковский» кот.
– Ты, видать, боец без правил! – восхитился пес и еще чуток отодвинулся от кота.
– Именно – без них. Оттого и стал с одним глазом! Дома хозяин часто говорил – «Хоть одним глазком глянуть». Видать сглазил меня! – опять с тоской в голосе промяукал «фуниковский» кот.
– Расскажи нам как ты окривел. Впрочем, если тебе неприятно вспоминать, то не надо, – попросил Ёжик.
– Отчего же, слушайте! – оживился «фуниковский» кот.
Вот, что он поведал бодрым голосом.
Травму нанес ему в честном бою приезжий сосед – кот Марсик какой-то благородной породы (уши были маленькие и треугольные, а остальное как у всех котов).
Марсик жил в деревне в гостях, его привозили и увозили. На улицу он выходил погулять и поглядеть на кур, ходивших за сетчатым забором, а ещё на берегу реки стоял и смотрел, как плещется рыба. Больше он ничем не интересовался. Марсик очень любил петь и особенно, когда в саду пели, чирикали, гомонили пташечки. Он садился, обвивал хвостом передние лапы и начинал подпевать своим пронзительным голосом, выводя мелодию такими звуками – мау оооо … мяу ууу…ия яяя (и так далее в разных сочетаниях).
О чем пел Марсик, сидя в саду, можно было только догадываться – он вспоминал, как был маленьким котёнком, маму-кошку (отца он не знал – такова кошачья жизнь), о несостоявшейся первой любви – хозяева его лишили ещё котенком через операцию главного чувства, да и мало-ли, про что может и хочет петь взрослый кот, находящийся в гостях в деревне. А еще Марсик совершал странные действия (так думал «фуниковский» кот) – он «ходил по нужде» в туалет-лоток, и только в доме. «Фуниковский» кот никак не мог понять, зачем это так, а Марсик никак не мог понять, почему надо «ходить» где хочешь в саду, а не в доме и не в лоток. Но таково одно из отличий города и деревни.
Подрались они между собой не случайно во время знакомства. Встретились ненароком в том же саду, где Марсик концертировал, и начали знакомиться. Решили померится силой и ловкостью. Ладно, была бы поставлена на кон любовь к деревенской кисе, или какая-то сосиска или котлетина, ну, мышь на худой конец, а в итоге знакомства глаз у «фуниковского» кота стал сплошь голубым. Потом Марсик уехал (точнее – увезли) и больше не появлялся. Слышал потом «фуниковский» кот из разговоров хозяев Марсика о том, что Марсик на постоянном месте жительства ушёл через оконную форточку и не вернулся. Но своим одноглазием «фуниковский» кот хвастался перед другими деревенскими котами – Дрался на лапах с дворянином!
Как уже было сказано – «фуниковский» кот любил сидеть в углу забора под бузиной. Любил «фуниковский» кот (впрочем, как и весь кошачий род) свежую рыбку и лакомился ей при первой возможности. Живя у воды, да не напиться!
Он очень пристально следил за моим домом. Знал «озорун» то, что когда приезжало много народу на машине, то назавтра будет рыба. Был такой случай.
Одним из мест ловли было озеро, что возле Новинок. Мы на это озеро ездили всегда за карасем. Однажды, вернувшись компанией с озера, вынули из машины снасти, оставив их на крыльце. Карася оставили в садке, купленном мной в магазине на Мясницкой перед поездкой. Садок был положен на уличный стол. Погода портилась и начинал идти дождь. Успев всё выгрузить и положить возле дома, вся компания ещё успела войти в избу сухой. Дождик закончился. И тут к вечеру в углу забора обнаружился «озорун». Он так жадно и жалобно (одновременно) смотрел на рыбу, что любое каменное сердце растаяло бы словно шоколад на солнце. Ему было брошено несколько карасей. Кот с жадностью съел их и ушёл. Мы, не чуя подвоха, оставили садок с живыми карасями лежать как лежал. Утром разделили рыбу по пакетам, а садок повесили сушиться. Во второй половине дня уехали домой. Следующая компания приехала в следующую пятницу. Утром пораньше выехали на карася. Я по привычке взял с собой уже опробованный садок.
Карась клевал и ловился как из пулемета. Горло садка непрерывно принимало трофеи. Караси, попав в садок, забивались в ту часть его, которая находилась целиком в воде. Решив оценить улов, я поднял садок из воды – в нём болтались с пяток рыбин. Вот те раз! А вот те два – весь садок был располосован вдоль его сетчатого тела. И тут вспомнился «фуниковский» кот, который видел, что и как. Это он ночью смекнул, что мы спим, а рыба на улице, и войдя в искушение разорвал садок, что стало с рыбой, нетрудно догадаться. Не трудно также догадаться о ком эти строки:
О котейке полосатом поведём рассказ.
Бедокурил тот котейка, много и не раз.
Наш котейка из деревни, проживал в избе.
Ловил мышек, ловил рыбку. Нос совал везде!
А ещё любил котейка прыгать и скакать.
После он сидел в окошке чтоб ворон считать!
Ну а помнится котёнком драл всё и бросал.
Ставши взрослым котофеем, он гулял да спал!
Шумно дети хохотали как играл с клубком.
У печи ему стояла миска с молоком!
Жил да жил наш полосатый, ни бугров, ни ям.
Был терпим соседями, ластился к людям!
Вернемся к честной компании. Состояние молчаливости не очень устраивало Дружка. Не затем его хозяин спустил с цепи, чтобы молчать. И он решил тоже внести свою лепту в утренний раут. Правда, какого-то особого рассказа, который смог бы захватить своих соседей, он не знал. Пёс жил совершенно изолированной от всего мира жизнью – дальше забора выпускали его очень редко. В основном жизнь его проходила на цепи возле будки. Небольшой кусок земли вокруг его дома был ему парком для прогулок, игровой площадкой, столовой и туалетом. Землю участка хозяин Дружка очень экономно и рационально использовал – все, что ему принадлежало, было распахано и засажено вплоть до квадратного сантиметра. Поэтому и псу отвели полосу земли вокруг будки шириной ровно с его тело. И собак хозяин заводил в основном мелких – для шума, а уж защита от кого-то – одна видимость, а также и земли на малую собачонку много не надо.
И все же Дружку вспомнилось одно событие, которое произошло у соседа (то есть у меня). Кот сидел молча, а Ёжик затаил дыхание, чтобы своим «фырчанием» не сбивать неискушенного повествователя.
Дружок собрался с мыслями, не так часто посещающими его собачью голову, жадно втянул влажным носом воздух и начал.
– Будка моя в ту пору стояла возле бани в аккурат напротив того места, где сейчас я живу. Наверно баню охранять тогда было гораздо важнее чем сейчас – сейчас я ничего не охраняю, а только шумлю. Да и то лай мой никому не нужен и попусту. Так вот, сосед наш, вы видите, ничего не выращивает. Трава у него на участке прет и хрен, который вырастает выше меня. Косит он траву периодически, а она снова вырастает, он косит, а она вырастает. Так было и в тот раз. День был без теней. Солнца не видно было, а стояла какая-то хмарь, но тепло.
Вышел сосед с бензиновым триммером, завёл его и пошёл махать туда–сюда, туда-сюда. Часа этак через три скосил он весь участок. Выключил «тарахтелку» и пошёл во двор. Не знаю, что он там делал, не видно мне от бани, не как с этого места.
Налетели на свежую траву вороны да галки. Ходят и что-то выискивают, найдут и клюют. А аромат от скошенной травы стоит – духмяный. Только через некоторое время прилетели на участок к соседу два аиста. Один у колодца встал, а другой тут на лужайке, что ближе к сараю. Такие они красивые – на длинных ногах, белые, а края у крыльев черные. Ходят и тоже что-то высматривают. Оказалось, что лягушек ищут, которые в траве прячутся, а там комарики да мухи разные, да роса выпадает. Жить лягушкам можно, не болото конечно, и в траве условия для жизни есть.
Тут в сарае что-то щёлкнуло. Аисты насторожились. Птицы они пугливые. Тут ещё раз щёлкнуло. Сначала тот, что ко мне был ближе медленно взлетел, а потом, что у колодца вслед за ним. Улетели аисты и больше в этот день не прилетали. Показался из своего сарая сосед и мой хозяин из сарайки, что возле бани тоже показался. Увидались они и подошли к забору, поздоровкатся.
Сосед и говорит:
– Видел, Володь, аистов?
– Видел. Они к тебе каждый раз после того, как скосишь прилетают.
– А я, как скошу траву, так и уезжаю домой, а сегодня в первый раз видел. Хотел их на камеру из сарая сфотографировать, да щелчков от камеры испугались и улетели.
О чем-то они еще перемолвились и разошлись.
– Так, в чём тут «соль»? – поинтересовались в один голос Ёжик и «фуниковский» кот.
– А «соль» тут вот в чём – родила соседская дочь двух детей, мальчика и девочку. Об этом хозяин с соседом говорили – я слышал. Помните поверье, что аист одного ребенка в дом приносит, а тут их двое было – знак с небес! – закончил историю Дружок.
Рассказы кончились. Троица побыла еще вместе в молчании.
– Пойду домой. Я всю ночь охотился, спать буду. До встречи! – профырчал Ёжик.
– До встречи! – пролаял пес.
– До встречи! – не то проскрипел, не то прохрипел «фуниковский» кот.
Каждый из них пошел своим путем.
Скоро должна была прийти в деревню осень. Деревья чувствовали ее дыхание.
Оторвался лист от ветки, и кружит, кружит!
Будто вверх его движенье, но всё больше вниз!
Вот свобода, вот полёты, вдруг подумал лист!
В этот миг он и заметил – ветерок-то стих!
А внизу лежали братья, все одним буртом!
Приземляйся и не думай, больше ни о чем!
Мы давно тут увядаем, наш удел таков!
Чтобы дать корням питанье, распустится вновь!
И осень пришла!
А. Коро, июль, 2019 г.