Солнце, как ему было привычно, вставало над Эйн-Геди равно освещая и накаляя местность как историческую, так и курортную, расположенную на берегу Мертвого моря. Тяжелые от своего внутреннего содержания волны этого моря нехотя плескались о край берега, покрытого толстым слоем корки из соли. От чего корка, уходящая в рапу, представляла из себя волнистую поверхность, схожую со стиральной доской – помните приспособление для ручной стирки. Кроме волнистой структуры поверхности корки, на ней были «пупырышки», где острые, а где сглаженные. Ходить по такой поверхности босыми ногами тяжеловато, а где и опасно. Солнце своими лучами также работало над невысокими горами, окружающими Мертвое море, накаляя их до «белого» каления. Они были цвета коричневой глины и в принципе были из нее, имеющие водяные размывы, напоминавшие вертикальные морщины.
Автобусы с туристами, жаждущими и страждущими вкушения соляных и минеральных даров Мертвого моря, подъезжали в Эйн-Геди на стоянку возле комплекса отелей, магазинов, ресторанов и кафе. Вокруг инфраструктурного комплекса росли разновеликие пальмы, а ближе к строениям зеленели подстриженные кусты, трава, в вазонах расцветали цветы – все благодаря микроскопическому поливу через трубки, подведенные к каждому корешку, и подающие опресненную воду по команде компьютера в определенное время и в определенной дозе. В прочем такая система поддержания жизнедеятельности растений была присуща по всему Израилю.
Туристы, выйдя из комфортных (иначе не доедешь) «автолайнеров», делились на два потока, практически равнозначных по объему. Один поток (условно назовем бизнес класса) содержал в себе тех, кто имел деньги для покупки комфортных услуг. Путь таких лежал в отели, где были бассейны с жидкостью, разведенной рапы Мёртвого моря, комфортные условия приема процедур, услуги массажистов, сервисное обслуживание – только плати. Путь других (условно назовём эконом класса) лежал на так называемый «городской» пляж. В котором было следующее – прямой заход в рапу Мёртвого моря, открытые душевые лейки с опресненной водой для омовения телес, голая земля со стоящими навесами, создающими теневые зоны для защиты от опасных солнечных лучей. Для желающих было предусмотрено взятие на прокат лежаков и пластиковых кресел. Так называемая зона минимального комфорта.
Другой берег Мёртвого моря просматривался сквозь дымку, там была уже другая страна – Иордания.
Двое пожилых мужчин из потока эконом класса, которые желают отдыхать на «городском» пляже, с небольшими дорожными сумками, подошли к навесу, под которым не было отдыхающих (время массового приезда и наплыва отдыхающих наступит позже), и начали свое обустройство для отдыха. Друг к другу они обращались на русском языке с лёгким южным эсэсэсэровским акцентом – по именам Борис и Миша. Борис был с лысиной в обрамлении остатков мягких волос, а Миша – с жестким волосом по всему темени, Борис круглолицый, Миша с вытянутым овальным лицом, носы и уши мясистые, глаза маслянистые и не крупные. Ростом, телосложением, имевшим небольшое пузцо шарообразной формы, и похоже возрастом (давно за семьдесят) друзья были одинаковы. Одеты они тоже были почти одинаково – шорты, майка, кепка-бейсболка, тапки на резиновом ходу. В одежде их отличала друг от друга расцветка, но это было не принципиально.
Лежаков и кресел они на прокат брать не стали, а вместо этого пляжного инвентаря каждый достал из своей сумки большое махровое полотенце и постелил его прямо на землю. Затем они вынули из сумок пластиковые стаканчики, одноразовую посуду, бутылочки с питьевой водой. После этого сняв майки и шорты, они сели на полотенца друг напротив друга.
Миша достал бутылку с белым вином. Открыв штопором емкость с виноградным напитком, он разлил его по пластиковой таре.
– Бора, давай сначала выпьем за то, что мы с тобой очередной раз встретились. За то, что Создатель милостив к нам и даёт нам такую возможность!
Приложив пластиковые стаканчики друг к другу они выпили. Каждый достал из своей сумки то, чем ему хотелось закусить за встречу.
Теперь уже Боря достал из своей сумки бутылку. Она была с красным вином. Открыв емкость с виноградным напитком своим штопором, он разлил его по пластиковой таре.
– Мииша, я предлагаю выпить эти несколько капель за то, что … за дружбу, что мы имеем возможность говорить друг другу приятные и хорошие слова вот уже сколько лет. Мы знаем друг друга с детских времен и до сегодняшнего дня, часа … наша дружба повидала много и осталась крепкой несмотря ни на что и ни на кого.
Приложив пластиковые стаканчики друг к другу они выпили. Каждый достал из своей сумки то, чем ему хотелось закусить за дружбу.
Пожевав своей еды, друзья молча смотрели друг на друга. Особенно обсуждать было нечего. Про политику говорить совсем не хотелось, да и какой интерес к этой политике, когда тебе переваливает за … просто сотрясать воздух им было не интересно.
Городской пляж постепенно заполнялся отдыхающими. В море тоже прибавилось тел, болтавшихся на поверхности плотной жидкости как «поплавки». Кто-то из «купающихся» пытался поджимать ноги, колыхаясь при этом на легких волнах, кто-то стоял на соляной корке и пытался удержаться на ней противодействуя выталкивающей на поверхность раствора рапы тело. Для того, чтобы «поплавки» смогли встать на свои ноги, в дно были вмонтированы металлические конструкции с поручнями, а иначе процесс превращения «поплавка» в гомоэректуса был затруднителен. Кто уже насладился своей непотопляемостью, смывали соляной налет с тела в пресноводном душе.
Как ни странно, и не понятно в силу каких причин, но под навес к двум друзьям никто не подсаживался. Да и ладно.
Настала Мишина очередь освежить стаканчики, что он и сделал.
– Бора, я предлагаю выпить за то, что тебе сегодня с утра наступил день твоего рожденья. Я выпиваю за твой первый крик на этой земле и вот твой голос с того дня звучит уже – … (столько-то) – оборотов Земли вокруг Солнца. Чтобы он звучал и дальше и не смолкал столько, сколько ты захочешь, а я смог бы наслаждаться им и слушать его столько, сколько мы оба захотим и даст нам Создатель.
Приложив пластиковые стаканчики друг к другу они выпили. Каждый достал из своей сумки то, чем ему хотелось закусить за очередной оборот Бориной жизни вместе с Землей вокруг Солнца.
Боря не отставал. Плеснув вина в неостывшие от встреч друг с другом емкости, он произнес:
– Мииша, давай выпьем за то, что никогда не бывает много, и всегда не хватает …
– За деньги? – перебил тостующего Миша.
– Какие деньги, Мииша?! Слава Создателю мы уехали в эту страну и успели получить на старость. Остались бы в этом Т…и вообще ничего не имели. Есть и есть, есть, что есть, на что есть, чем есть … а еще есть, что выпить! Но я про другое … я про Любовь! Чтоб была!
Приложив пластиковые стаканчики друг к другу они выпили. Каждый достал из своей сумки то, чем ему хотелось закусить за Любовь.
Алкоголь достиг тех органов, где он начал свое эйфорическое воздействие на взрослые организмы Миши и Бори. Глаза у них начали блестеть, щеки в седой щетине зарумянились, на лбу выступила легкая испарина. Оба выпили воды из бутылочек.
– А ты, Бора, помнишь, как ты начал играть в шахматы?
– Еще бы, Мииша, конечно же помню! У нас дома шахматы были всегда.
– Да, Бора, у вас в доме всегда были шахматы, но никогда не было шахматной доски. Такую доску я тебе подарил. После этого ты начал играть в шахматы по-настоящему.
– Что ты такое, Мииша, говоришь? Просто папа мне не давал шахматную доску, он хотел, чтобы я играл на пианино или на скрипке. А меня тянуло играть в шахматы, и я играл в них без доски, но на пианино, когда родители отвлекались от меня по своим делам. У меня, конечно, есть слух, но двигать фигурами мне больше нравиться, чем долбить по клавишам или пилить смычком. В хорошие музыканты все одно не выйдешь, там все места всегда были заняты, а вот поиграть в шахматы и подумать над этюдами и задачами можно и без мирового признания … и всегда в свободное время для своего удовольствия даже одному.
– Бора, если мне вспомнились мои родители … то давай ка помянем всех наших с тобой родителей – Царство им небесное, святое дело!
– Царство им небесное, Мииша, слава Богу приличные были люди и это приличие передалось нам.
Друзья налили каждый свое в свой стаканчик и не сдвигая их молча проглотили налитое. Закусывать за помин ушедших каждый решил для себя по своемому – Боря закусил, а Миша не стал.
Выполнив обязательную программу по розливу выпиваемого, дальше процесс работы буфета в части налива каждый регламентировал и устраивал сам для себя.
Устав сидеть в одной позе, они сменили эту позу на положение «лежа». Но так, чтобы можно было видеть, как «купающиеся» принимают пресноводный душ. Особенно они смотрели на то, как омываются вышедшие из моря женщины. Молодые полоскали под струями все тело. Омывалось даже то, что скрыто купальником. Для этого женщины оттянув ткань то у плавок, то у лифчика, направляли потоки воды к сокровенным местам. Те же кто постарше ничего не оттягивали, но крутились под лейкой всем своим телом, как бы показывая свою комплекцию и стать всем желающим – мол вот я какая!
От отдыхающих слышались отрывки женских и мужских речей:
– Ты туда не смотри … Ты туда не ходи … Поешь … Попей … Не жжет ли у тебя? … А, у тебя не зудит … не чешется? … Ну сколько можно говорить … не смотри! … Тебе, что дома не хватает? …
В таком одинаковым духе и по содержанию шел ровный гул «городского» пляжа.
– Мииша, а давай ка выпьем за женщин!
– А давай, Бора! Слава Богу мы с тобой повидали их, ого го … если не сказать больше.
– А, что, Мииша, не сказать … можно и сказать. За тем Создатель и дал Адаму сначала одну, а потом другую. И мы с тобой следовали его процессу … Хаа…ха …ха!
Руки сластолюбцев уже наливали напитки в стаканчики.
– Да, Бора, за женщин выпить хорошо. Хорошо, что Создатель дал нам такое создание! Неплохо бы чтобы он еще дал нам вечную силу для радости с ними, а еще и вечные нервы, для терпения их претензий. Хаа … ха … ха … Но сам понимаешь, ничто не вечно, а оно может и к лучшему. Устанешь от одной и той же … ситуации … Хотя всё познаётся в сравнении.
– Да, Мииша, в сравнении … Вот мы с тобой всю жизнь и сравнивали … Старый кобель … Хаа … ха … ха …
– Да, Бора … от старого кобеля и слышу. Давай ка выпьем за нас ... пусть и кобелей … Хаа … ха … ха … И у меня есть предложение – сыграем в шахматы? Я же взял их с собой.
Выпивание «за нас» прошло по установленному ритуалу. После этого действа Миша достал из сумки шахматы.
Шахматная доска заняла свое место между двумя полотенцами и как-бы стала мостиком между двумя мирами. Каждое полотенце-ложе имело свой рисунок, цветовую гамму и свою текстуру. Мишино ложе было в желтовато-белых тонах, Борино в коричневых. Доска тоже была с двумя цветовыми квадратами – желтоватыми и коричневыми, она влилась в полотенцевый рай образовав единый стелящийся наземный мир. Игроки разыграли цвет … хотите верьте, хотите нет … белыми выпало играть Мише.
Фигуры расставлены. Сделаны первые дебютные традиционные ходы. Друзья увлеклись игрой, забыв о посетительницах душевой, о бутылках с винами, закусками в сумке. Они передвигали фигуры по доске и комментировали свои ходы и ходы соперника фразами из игр в преферанс, домино, например такого типа – «а сыр во рту держала», «видишь пьяный», «да по сусалам» – и тому подобное. Они то вместе, то порознь напевали какие-то мелодии из былого. Шутки в адрес друг друга сыпались как из рога изобилия. Игроки забыли обо всем, отключились и отвлеклись ото всего. Единственное, что они не забывали, так это пить периодически питьевую воду из бутылочек. Причём похоже делалось это автоматически. Они наслаждались игрой в полной мере.
Игровая идилия прервалась. В теневое пространство под навесом вошла семья в составе дедушка и бабушка, муж с женой (поколение следующее), двое внуков. Они сразу расположились вблизи играющих. Взяли напрокат лежаки и пластиковые кресла.Старики расселись в кресла и было видно, что им совсем не до купания в лечебной рапе. Среднее поколение с внуками разделись и пошли к морским водам. Шум, созданный этой компанией, нарушил тонкую игровую ткань в шахматы. Кроме того, возле железных конструкций, напоминавшие своей конструкцией корыта, устанавливаемые в летних умывальниках пионерских лагерей в СССР, возникло оживление и слышался шум разговора на повышенных тонах. Это было вызвано тем, что привезли лечебную грязь и страждущие до неё выстроились в очередь для того, чтобы измазаться в лечебной «грязи». Счастливчики, это те, которые уже намазались с головы до пят, ходили как негры черны (как пел в своей песне Ю. Кима «Чёрное море», только окунулись те не в море, а в грязь). На Солнце грязь высыхала и становилась по цвету как пепел от искуренного табака. Городской пляж стал напоминать пепельницу. Теперь очередь возникла у душевых леек. Как ни крути, а в человеческий облик возвращаться необходимо.
Миша да Боря, Боря да Миша, отвлеклись на пришедших соседей. Поздоровались (Шалом и здрасте) с расположившимися рядом, но вернуться к игре уже не смогли. И ладно … зато они вернулись к тому, что было и происходило до игры. Возвращение началось с индивидуального разлива и употребления вина. Игрок, который играл белыми фигурами налил себе в стаканчик белое вино, игрок, который играл черными фигурами – красное вино (к сожалению, вина для шахматистов с черным цветом нет). Друзья, не сговариваясь, произнесли друг другу тост:
– За игру!
Выпив вино, они улыбнулись друг другу и снова налили. В один голос было произнесено за что:
– За ничью!
Пока они закусывали за сказанное, соседи были уже все в сборе и тоже приступили к утолению жажды, кто какой. Обе компании решили познакомиться. Соседи оказалось приехали … (когда-то) в страну из Рос…ва. Проживают они в Ашдоде. Жизнь вроде неплохая, но иногда с арабской территории прилетают ракеты, а об этом стараются не говорить ни в каких СМИ. Молодые работают, дети в школе. Старики получают пенсионное пособие. Кроме того, в России им тоже платят пенсию, правда небольшую и на сберкнижку. Друзья молча выслушали откровения. Они в общих чертах жили также, только в другом городе. Все репатрианты из бывшего СССР жили примерно одинаково. Были нюансы и детали, но это не те нюансы и детали, в которых прячется «чёрт».
С того момента времени как приехали Миша и Боря на берег Мертвого моря прошло уже значительное количество времени. Солнце начало совершать свой закат. А еще не пойми зачем и по какому поводу над поверхностью морской глади сал пролетать истребитель принадлежности ВВС Израиля. Он пролетал очень низко. Уходил вверх и через некоторое время пролетал опять. Шум от двигателей самолета стал вносить дискомфорт в отдых.
Друзья оделись (всего-то надо было одеть шорты и майки) в дорогу. Затем они допили вино:
– Выпьем за выпитое!
Вытряхнув из стаканчиков капли, друзья, поблагодарив Эйн-Геди за проведенный в нем день жизни, а Боря еще и за начало нового оборота движения его жизни вместе с Землей вокруг Солнца. Собрали по сумкам свои причиндалы. Последним из вещей Миши в сумку были отправлены шахматы.
Автобус в обратный путь поехал через северную часть Мертвого моря. Солнце закатывалось быстро, как в любой гористой местности. Вот он было и вот его нет. На побережье в Иордании зажглись фонари, стоящие вдоль берега часто. На израильской стороне освещение было в местах, где стояли какие-то служебные помещения. В закатных лучах над горами бушевали небесные страсти в виде облаков. И вдруг в довольно-таки большом участке синего неба из облаков сформировался (а может и был, да незаметно) Ангел с распростертыми крылами, с телом, с вытянутыми руками, указывающими путь движения автобуса.
– Настоящий день рожденья, Бора, даже небеса тебя поздравляют, покровительствуют и ведут – сказал Миша и широко улыбнулся во все свое круглое лицо.
– Да, Мииша, при частоте наших с тобой встреч два раза в года на твое и мое дни рожденья, небесам и попокровительствовать нам не грех – широко улыбнулся Боря во все свое овальное лицо.
Друзья играйте в шахматы … на Мертвом море … хотя бы два раза в год!
А. Коро, июнь, 2020 г. (с. Тургиново)