Отец сказал: «Тебе шестнадцать лет
сегодня исполняется. Отметим,
когда приду со службы. А пока
забьёшь кроля в сарае, освежуешь.
Сумеешь?»
Я ответил: «Будет сде!»
И, чтоб скорее с этим развязаться,
полез в кладовку, выбрал инструмент:
нож, молоток, топор ещё зачем-то –
вооружился и вошёл в сарайку.
Мне доводилось прежде помогать
отцу, когда свинью мы забивали.
Вернее, убивал-то он один.
А я держал. Я просто навалился
на хрюшку, а на батю не глядел,
и лишь по тону визга различал:
вот это – страх,
а это – боль свиная,
а это – смерть…
Э! Кролик – не свинья.
Раз в пятьдесят, а то и в сто помельче.
И он, конечно, так не завизжит,
он вообще зверек спокойный, тихий.
Ишь как на сене в ящике угрелся!
Не чувствует, не знает ничего.
Тут главное, чтоб сразу,
чтоб не пикнул.
Не топором, конечно. Это – слишком.
Но ведь и нож, пожалуй, не годится –
он увязает в шерсти…
Молотком.
Конечно: молотком по голове –
и все дела. Тут главное – решиться.
Он и не смотрит. Он глаза закрыл
и не увидит.
Но ведь я-то – вижу.
- Закрой и ты.
- Закрыл. А не могу.
Вот издали бы если, из ружья.
Или хотя бы палкой. Длинной палкой.
- Лопата вот. Бери ее плашмя
и отойди. Как следует примерься
и подымай. Теперь глаза закрой
и бей!..
Попал?..
Открой глаза…
Попал…
Ну, слава богу.
Дальше будет легче.