Сквозь тюль ажурный на ковер, сначала, будто неприглядной,
Тень кованого фонаря легла лозою виноградной.
Струится песня за рекой. Ее слова сердечно складны.
Мотив лирический в ночи звучит гармоникой двухрядной.
А здесь…
Рогатки уличных стрелков сорок гоняют беспощадно.
Блатной гитары под окном аккорд коробит слух нещадно.
Качели детские кряхтят пронзительно невероятно.
Терзают в гаражах мужи «Оки» движок безрезультатно.
Старушки-лютики рядком смакуют молодежь злорадно.
МалЫе спички в потолок кидают с огоньком в парадной.
Сосед-кретин футбол орет, хмельного перебрав изрядно.
Соседка ж гонит самогон, и благовоние отвратно.
И вот…
Уж полночь. Месяц молодой кивает серебристым рогом.
Бульдог безмозглый, но родной, жрёт тапки, лежа у порога.
Кошак безумный бой ведет с тряпичным, пыльным, сдутым волком.
Болтливый Ара заскучал под сенью «ливерного» шелка.
Дитё на кухне за столом от изнурительных уроков,
Рыдая с «Русским» в унисон, не смог добить стаканчик сока.
Пиная в коридор портфель, изобретательно жестоко,
Клянет по-детски эту жизнь словесным громовым потоком.
И наступает тишина, где…
Из кислой квашеной капусты мясные щи томятся всласть…
Рубашка школьная от драки в который раз разорвалась.
Стиральная машинка сдохла. И руки в кровь. Что за напасть?
Бумажные «а-ля солдаты»… Их надо бы опять покрасить…
Ах, если б …
Шампанского текла река в энергетическом потоке!
С Успенской глотку рвать всю ночь в народно-пьяном караоке.
Азартно наголо играть в товарищеский бридж иль покер…
И обо всех забыв грехах, уйти в трехдневный сон глубокий.
Но…
Хоть на ночь жрать совсем нельзя, а тянет аромат ватрушки…
Бесстыдно долбится в висок усталость смертной колотушкой.
Сливаются в святой тандем башка чугунная с подушкой.
Волшебным сон мой будет пусть?! Но в шесть будильник хлеще пушки.