Полутьма, колодец, маятник и надежда.
Голодная свора бескомпромиссных крыс.
Они меж собою не разругаются вдрызг,
Их вера – послушных, а не мятежных.
Пищат у миски со злобой жуткой.
Живой их голод. И заслоняет смерть.
Их страх не дает им решиться... посметь.
От страха можно лишиться рассудка.
Обездвижено тело на иезуитском ложе.
Но терзать живое – удел людей.
От безвременья долго не возникает идей.
Ремень и объедки. И крысы. А Бог поможет...
Путаясь в коридорах – их строй незнаком,
После жара металла, не упав в колодец,
Проем увидеть и, незамеченным вроде,
Отбросить камни. И вырваться из катакомб.
Небесный свет глаза нестерпимо ранит.
Свободы воздух после затхлого так бодрит.
Кто-то неразличимый тихим голосом говорит:
– Сын мой, вижу. Хочешь ошибки исправить.
Или осознанно их повторить.