Моё бессмертие.
С каждым годом всё больше и больше мне думать о смерти.
Может быть, там, на небе, узнаю я рай в шалаше.
Я уже не боюсь умереть, - верьте или не верьте, -
Если тело умрёт, то летать будет проще душе.
…Весь в грехах, не боюсь я предстать перед Богом.
На колени упав, снисхожденье не буду служить.
Я Ему прочитаю стихи свои, только немного…
Он отпустит, – иначе не мог свою жизнь я прожить.
Жить иначе не мог, потому как рождён я свободным.
Да и каяться я не могу всякий раз, согреша.
И совсем не считаю я смерть свою просто исходом:
ЕСЛИ ТЕЛО УМРЁТ – ТО СВОБОДУ ПОЛУЧИТ ДУША!
Мы не знали, когда начинали свой путь...
Мы не знали, когда начинали свой путь,
Что не раз нам придётся с дороги свернуть,
Что не раз мы сумеем кого-то предать,
Что возможно лишь раз чёрту душу продать.
Мы не знали: по-лёгкому жизнь не срубить,
А за счастье не баксами нужно платить,
Да и думать о нём часто лучше не сметь.
Лёгкой жизни итог – только лёгкая смерть.
И когда ты свободно живёшь и легко:
Это значит – ты спишь и летишь высоко,
Это значит, что ты на земле не жилец.
Монумент. Эпитафия: « Ну наконец».
Судьба
Моя судьба – вода,
Цветёт и пенится.
Течёт не знай куда
Изменница.
А измениться ей
Уже и поздно-то.
Течёт судьба-ручей
На золото.
А там уже горят
Глаза старателей
Катитесь все подряд
Вы скатертью.
Намоют и сдадут
Горсть жёлтых точечек.
И не сочтут за труд
По стопочке…
И заблестят глаза,
А с ними щёки в пляс…
И молча выпьют за…
Не чокаясь.
Мы
Мы смеёмся над смертью, сметая в аптеках таблетки.
«Жизнь прекрасна!» – твердим, но бежим в магазин за бухлом.
Людям не доверяя, рыдаем кому-то в жилетку.
За надеждой, как правило, следует вечный облом.
И пусть мы одиноки, но, крепко сжимая мобильник,
Мы не верим в людей, хоть в толпе ищем свой идеал.
Обожаем мы спать до полудня, но ставим будильник
На шесть тридцать утра – прозвенел, разбудил, перестал…
Полюбили мы умные фразы, хотя, если честно,
Понимаем мы сами себя далеко не всегда.
У нас куча талантов совсем нераскрытых – известно:
Мы всё делаем так, чтобы их не раскрыть никогда.
Можно крылья расправить, лететь против ветра жар-птицей,
Только нет у нас крыльев – мы их не достойны пока.
А уверенный шаг наш вперёд – нечем тут и гордиться –
Это есть результат лишь хорошего сзади пинка.
Sweet freedom
Найдёшь богатство - потеряешь совесть,
Найдёшь любовь - рассудок не зови.
Читаю я божественную повесть
О, в общем-то, вторичности любви.
Находим истину - теряем веру,
Познания лишь множат скорбь мою.
На самую успешную карьеру
Я, в общем-то, давно уже плюю,
Как и на переменчивую моду...
Но вот тогда, когда теряешь разом:
Любовь, богатство, веру, здравый смысл,
Когда накроется всё медным тазом,
Останется одна-единственная мысль:
Лишь потеряв всё - обретёшь свободу.
Мы жить спешим - и рано умираем
Мы жить спешим – и рано умираем.
Искали дружбу – дружба подвела.
Из трёх дорог не ту мы выбираем.
Тропа любви к обрыву привела.
Как нам хотелось полюбить и плюнуть
На пустоту мелькнувших разом лет.
Мы не могли так долго ждать и думать,
Что ждут и нас: любовь, мечта и свет.
Сквозь неудачи – верили в удачу.
Смотрели в небо – и ступали вниз…
Мы шли вслепую, просто наудачу,
Но не к удаче вёл нас тот круиз.
Но быть собой – не значит быть счастливым…
Как долог путь туда, где мы могли
Поверить смелым, чистым и красивым…
Туда хотели, но туда не шли.
В тот странный час душевного разлада,
Когда ушли последние мечты,
Я думал, что, быть может, так и надо,
В саду срывая поздние цветы.
Парк. Одиночество. Беседка
Парк пуст – и тихо, и темно…
Я на часы глядеть отвык,
я тишиной дышу.
Давно
один брожу,
да и привык
я к разным своим думам,
а тут и
«карты в руки» мне:
весёлым быть, иль быть угрюмым,
или свободным, как во сне.
И, чувствуя прилив огромный воли
( то рамки счастья мне узки ),
шепчу «гуд бай» я ложной боли,
чуть надоевшей мне тоски.
Я отдыхаю, я устал
от этой мирской суеты.
Ну, а в душе опять: нахал!
Блефуешь! Это ведь не ты!
Я полюбил одну беседку,
мимо неё не проходил.
Любил,
как сладкую конфетку,
я это место.
Заходил,
И разную там думал думу.
Шурша листвой, я птиц пугал,
когда я от людей сбегал,
глядя на небеса угрюмо.
Беседка в стороне была
от головной аллеи парка.
Стояла одиноко,
лишь одна
скамейка рядом с ней росла.
Нет лучшего подарка,
чем это место на земле,
для одиноких в тёмном парке.
Понравилось оно и мне.
Да так понравилось, что я
беседку посещал, как дачу.
И поздним вечером не зря
один ходил, ловил удачу.
И сколько бы я не бродил,
признаюсь, что довольно часто,
среди кустов я был один
и никого не видел в час тот.
Не видел: ни влюблённых, - каюсь, -
и ни романтиков, зато
частенько думал, улыбаясь:
беседка есть, а для кого?
Где вы: романтики, влюблённые, поэты?
Ужель остались мёртвыми лежать
на поле брани, но ответа
мне не от кого было ждать.
Парк пуст – и тихо, и темно,
и время к полночи скользит…
Запах сена
И каждый раз,
когда вёл бой,
когда в атаку на меня шли лохи,
я был в тот час
самим собой,
я с духом воевал той злой эпохи.
В те времена
я мысли гнал,
что скорбь мою усилят только годы.
Но лишь тогда
я и познал:
и свет, и тьму, и логику природы.
Жизнь – это смерч
надежд лихих.
Ещё чуть-чуть, да и осядет пена
Но косит смерть
В лугах моих…
Ночь.
Пол-луны
и резкий запах сена.
Свобода и покой
Подняли якоря - и паруса тугие
Корабль-судьбу несут в открытый океан.
Кругом вода и соль, и корабли слепые,
Ведь держат курс они по ветру и волнам.
Немыслим фатализм без веры и надежды,
Не страшен и мечте сухой расчет-изгой.
Готовит не для всех Бог белые одежды,
Господь не всем даёт свободу и покой.
И даже когда мысль абстрактна и невнятна,
Когда не удивить ни сложным, ни простым,
Я думаю о том, что было бы занятно
В одеждах белых жить, но жить глухонемым.
И может быть, тогда, в час неизбежной смерти,
Когда к сырой земле меня прижмут доской,
Я в чёрном сундуке, в убежище-конверте,
Возможно, обрету свободу и покой.
Хоть раз ещё родиться
Я не летаю – раненая птица, -
Я жду, когда придёт за мной…хотя
Хотел бы я хоть раз ещё родиться,
Наверное, лет тысячу спустя.
Преодолев и мрак, и расстоянья,
Я вдруг вернусь из глубины веков.
И мне не станет больше наказанья –
Глядеть, как мир бессмыслен и жесток.
И жизни та далёкая премьера
Откроет суть единства дел и слов.
И я найду других людей и веру
Лишь в Бога, без обрядов и попов.
Пройду тропою меж полей пшеницы.
И воспарит моя душа, летя…
Хотел бы я хоть раз ещё родиться,
Но только много, много лет спустя.
Продавалась душа...
Продавалась душа -
за неё попросили немного.
Продавалась любовь -
прикупили за ломаный грош.
Продавалась мечта -
ценник резали снова и снова...
Нарасхват уходила
только милая сладкая ложь
И её не хватало!
Ломились прилавки от давки.
Цены резко взвинтили,
а за счастье купить - и не стой!
Но Господь положил
на тот торг очень крупные ставки:
Каждый должен отдать
за иллюзию - Вечный Покой.
Продавалась душа...
Отойду
Отойду от окна –
Не смотреть мне на снег белый, белый.
Отойду я от сна –
Там легко, там амуры и стрелы.
Там легко и светло,
Там летает душа под наркозом...
Всё прошло, всё ушло -
Скоро сон, скоро новая доза.
Я проснусь, чуть дыша,
Посмотрю я на снег белый, белый…
Встрепенулась душа
От той песни, что память ей спела.
На рассвете
Я совсем не хочу умереть от тоски на рассвете.
Пуля-дура-любовь не коснулась ни сердца, ни губ.
Смысла мне не найти в утвержденной божественной смете,
Где Господь просчитал мне всех пришлых друзей и подруг.
Бог послал меня в мир мне ненужных теней и иллюзий.
А зачем? - Вот вопрос, на который ответ не найти.
Я живу, исполняя Всевышнего волю, и люди
Никогда раньше Бога меня не заставят уйти.
И когда на рассвете опять разбегутся надежды,
В тьме кромешной останусь один на один я с тоской,
Захочу вмиг уйти от неё, но засну, и, как прежде,
Мне приснится прекраснейший сон про любовь и покой.
Мы чужие на этой земле
Мы чужие на этой земле.
Ищем в лунном затменьи чудес.
Не одну уже тысячу лет
Ждём спасенья с холодных небес.
Мы кичимся плодами ума,
Разрушая всё то, что творим.
А планета, как прежде, сама,
Без людей, правит домом своим.
Почему так навязчива мысль,
Что случайностей цепь - неспроста?
Жизнь прожив, мы поднимемся в высь -
Там наш дом. Мы вернёмся туда.