Совсем забыл про милого мне друга!..
И вот спешу, в соседстве с ветерком
Туда, где слышен гомон чаек, волн,
Фонтаны брызг, взлетают вверх упруго.
Давно я моря не вдыхал духов.
И вот стою, духами опьянённый,
Ласкаю взглядом синь, простор солёный,
Под шёпот волн, безмолвие песков.
Весенний март, открыв свои объятья,
Прижал к груди поля, леса…, пролив…
Лучами, чаек высветив, над ним,
Взошла заря в бруснично алом платье.
И чайки стали алыми, как розы,
И фиолетовым – проснувшийся пролив,
Над морем, стал оранжевым обрыв
С корнями, словно винограда лозы.
Моя скала, как чёрный исполин,
С огромным носом, с дырами – глазами,
Дивилась, алым чайкам над волнами,
Хотя на ней был алым и мартын.
Взяв горсть песка, я сыпал его струйкой.
И тёк песок оранжевым вином…
Как искры газа, вспыхивали в нём
Руды частички красновато-мутной.
Облезлый кот, в полоску, как в тельняшке,
Вдруг появился, выйдя из-за скал.
Меня, окинув взглядом, рядом стал.
И я шепнул ему:
-Привет, неряшка!
Кот рыбку ждал, но я принёс лишь хлеб,
Не ожидал, что встречу «моремана»
Две утки прилетели из лиманов…
А белых лебедей всё нет и нет.
Но вот и лебеди: … два, три, четыре, пять…
И тоже алые – в лучах зари рассветной!
Я им машу призывно и приветно,
Не забывая, в воду, хлеб бросать…
Смеялись чайки с криком благодарным,
Мурчал накат, как замарашка кот…
-Ты жди, пролив! Вот лето к нам придёт,
Я буду частым гостем, - врал бездарно.
Не так уж часто был я, прошлым летом.
Проклятый вирус всех нас напугал…
Проснулся ветер, как коней, погнал
По морю волны, засвистел при этом…