Его не вижу я во сне,
Не вспоминаю поневоле,
И сердце не кричит от боли
В мечтах о милой стороне.
О нём я не пишу стихов,
Поэмы, оды не слагаю.
Случается, пренебрегаю
Предначертаньем вещих снов.
Но в дни безудержной тоски,
Зажатый в будничных оковах,
Я не хочу желать иного,
Чем видеть в доме огоньки
И шелест радостный листвы
Берёзки юной перед домом,
И голоса родных, знакомых,
И дух просёлочной травы.
И в летних сумерках узнать
Скамейку у родной калитки
И маму в пёстренькой накидке,
Не устающую нас ждать.
Всё вдруг всплывёт из забытья
В душе, потрёпанной годами.
И промелькнут перед глазами
Вся юность, молодость моя.
Пространство юности былой,
Эпоха молодых дерзаний,
Волнение встреч и расставаний,
Нетленный лик избы родной.
Всё в этом скромном переулке
С рождения в душу залегло,
Годами ширилось, росло
И наполнялось миром гулким.
И жив мой тихий переулок,
Где дом с берёзой пожилой
И я, здоровый и живой,
Устав от старческих прогулок,
Однажды заверну туда,
Откуда жизнь моя восходит,
Где души близких хороводят
Вокруг семейного гнезда.
Но всё не так. Я помню это:
Дома как сводные братья
Стоят попарно вдоль порядка.
Сады, дворы, заборы, грядки,
И запах скромного жилья.
Калитка к дому и скамья
И шум детей в соседях где-то.
Я помню до сих пор всё это.
Но всё не так сложилось дале.
Здесь словно был большой пожар.
Дома с садами выгорали.
На пепелищах вырастали
Усадьбы нынешних бояр,
Где непреступные заборы
Подобны стенам крепостным,
Где хитроумные запоры,
Где телеглаз неутомим.
Разрушена душа народа,
Сосед теперь не друг, не брат.
И снова вечная природа
Нас тянет к дикости назад.
Но жив мой тихий переулок
И дом, не тронутый судьбой,
Хранит он образ дорогой
Того, что было и минуло.