я слышу беглый огонь тревог
и изучаю убогий сланец,
который двести так тыщ прилег
тому назад, а вот мне осталось
минуты три. и потом на дот.
водоразделом земли и муки
застыть. в змеящийся хоровод
затянут в хаки чужие руки.
залижут горло, проев насквозь
стальные ливни свинца и пепла.
здесь вспоминаю что не пришлось.
я жил до сих, да и то не верно,
не став механикою орбит,
в дерев вплывая тугие кольца.
и это с предком моим роднит,
который выпил до дна монгольца.
и с тем который не знаменит
пирами, негой слащавой славы -
балканской пулей накормлен, сыт,
опорой счастлив служить державы.
и под весною сомнется такт
металла. выкрутив бойне вены,
солдат, земли безымянный прах,
проснется в жизни обыкновенной.